Читать интересную книгу Хозяин «Логова» - Мари Ардмир

Вплоть до последней своей смерти урод Урос умирал молодым и восставал молодым. Гилт, Асд и сам Инваго вернулись такими же, как были раньше. Но стоящий предо мною маг был живым трупом, усохшим до состояния мумии. Он оценил мой ужас и оскалился, как зверь, ощерив покрывшиеся трещинами зубы.

– Свободной ты вернулась или нет, все вскоре завершится! – бросил презрительно и, скрыв лицо в тени капюшона, приказал идти за собой.

И я бы пошла, вот только мысль, что сильнейший маг уже не отбирает силу у людей, а сам питает Уроса, заставила усмехнуться.

– Завершится?! И это говорит палач, сам ставший жертвой? Мэног, вам ли не знать, что это только начало. – Сбросив руки защитников со своих плеч, я обошла остолбеневшего искусника мрака и, удивляясь собственной смелости, заглянула в его глаза. – Когда захотите свободы, без стеснения обращайтесь ко мне.

Он дрогнул. Вспомнил, как в Гьязе сам произносил эту фразу, грозно рыкнул, явно желая прервать мою жизнь здесь и сейчас. Но нежная ладошка тростиночки, что прикоснулась к локтю иссохшего мертвеца, не позволила ему сдвинуться с места.

– Вы, кажется, говорили о скоротечности времени. Так давайте поспешим.

– Пр-р-ошу, – рвано ответил маг, указав в направлении прохода. – Дамы вперед.

– Благодарю. – Меня подхватили под локоток и повели, тихо выговаривая: – Ай-ай-ай, тебя же просили молчать и слушаться.

– Она поступила верно, – поддержал меня Инваго и с неизвестным мне намеком упрекнул: – Если бы кое-кто следовал собственному совету, всего этого не произошло бы. Вообще всего.

– Если бы не произошло всего этого, – сделала значительную паузу тростиночка, – ты бы не встретил ее. – Красноречивый взгляд на меня и ехидное: – Скажи спасибо.

– Спасибо, – процедил воин, и на этой позитивной ноте мы вышли в зал обрядов.

По форме он представлял собой перевернутый конус, по стенам которого спускалась широкая каменная лестница без перил. Внизу, на приличной глубине, блестела темная поверхность воды, над ней возвышался столб. Судя по всему, именно к нему меня привяжут, помучают и, надеюсь, отпустят, а не утопят. Хотя в последнем не уверена, здесь слишком много народа, пришедшего поглазеть. Тарийцы стоят вдоль стен перед спуском, некоторые вольготно расположились на ступенях, и все ждут. Уж не казни ли?

Я чувствую, как их взгляды скользят по мне, словно сотня оголодавших насекомых. Задерживаются на каждом изгибе тела, каждой детали одежды, кто-то смотрит на лицо, кто-то на жилет, кто-то на грудь, но основная масса присутствующих с мрачным видом взирает на мою правую руку и блестящую на ней реликвию рода.

– Ты смотри, все родственнички заявились, – хмыкнула тростиночка, обращаясь к Инваго, плавным движением откинув косу на спину. – Сразу видно, все хотят познакомиться с твоей супругой.

– А кое-кто – возобновить дружеские отношения, – тариец скрипнул зубами, – здесь Урос.

Хран, забыв об образе черноглазой красавицы, прошипел что-то нечленораздельное демоническое, плюнул под ноги и неожиданно сообщил невидимому воину:

– Отыграешь обе роли.

– А ты?

– Сам знаешь, рядом с этим… я находиться не могу. Меняемся на счет раз, два, три…

Факелы полыхнули, отвлекая толпу от меня и хранителя рода, шедший сзади Мэног неожиданно споткнулся, тростиночка мигнула, и вот уже знакомое уверенное прикосновение скользит от моего локтя вниз, обхватывает ладошку, сжимает пальцы.

Одновременно с этим я слышу шепот Горного:

– Торика, что бы ни случилось, слушайся мужа и не бойся ничего. Вы справитесь!

Едва заметное движение воздуха ознаменовало его уход.

– Мне хоть кто-то что-то объяснит?

– Позже, – ответила подмененная красавица и повела меня мимо родственников вниз по лестнице к самой воде. А после со словами «Не бойся, просто иди», ступила на дрожащую волнами поверхность и потянула меня за собой. Шаг, еще шаг… Запоздало понимаю, что вода меня не держит от слова совсем, это что-то холодное и живое подставляет опору под мои ступни.

– Ин… – начинаю я тихо и, тут же поджимаю губы, обругав себя последними словами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Интересное место, согласен…сна, – кивает головой тростиночка, не сводящая с меня черного взгляда, прямо говорящего «молчи». Его предупреждения хватило на то, чтобы я без содрогания прошла к столбу, прослушала монотонную речь Мэнога, вещавшего откуда-то сверху, и бездумно подчинилась всему, что требовалось. Ощущение надвигающихся неприятностей накрыло с головой, когда тонкие девичьи пальцы освободили меня от жилета, до середины расстегнули рубашку и чисто мужским прикосновением через сорочку коснулись груди.

– Ин… да чтоб тебя! – Я дернулась и в очередной раз чуть не назвала негодяя по имени. – Ты что делаешь?

– Раздеваю будущую мученицу.

– Ты ее лапаешь! – прошипела сквозь зубы, перехватила тонкие запястья, но от себя отодвинуть их не смогла. – Убери руки, я сама…

– Нельзя. Сама руки убери. – Подмененная тростиночка легко освободилась от моего захвата, назидательно прошептала: – Была бы ты, как положено, в белом, тебя бы никто не трогал, а так… стой и терпи.

– Но… – хотела сказать, что Горный ни о чем меня не предупредил, а затем неожиданно вспомнила наш с Дори обряд. – Ты что, мстишь за шутку в храме, перед алтарем?

– И молчи, – посоветовали мне. «Хранитель рода» стянула с меня рубашку, принялась расстегивать мои штаны. А когда я в очередной раз дернулась, прошипела: – Просто доверься. Разве я не заслужил-ла?

– Как сказать… Последствия моего прошлого доверия еще долго придется разгребать и восстанавливать как в «Логове», так и вокруг него.

– Все устроится. У тебя есть я.

– Да-да, ты и твоя многочисленная родня.

– Забудь. В нашей лодке плыть или тонуть будем только ты и я… – Черноглазая красотка поймала мой взгляд и многозначительно ухмыльнулась: – Хотя сейчас я готов-ва полетать.

– А я – по рукам надавать! – Ощущение горячих пальцев на голой коже вызывало протест. С одной стороны, под образом красотки пусть и законный муж, но малознакомый мужчина, с другой – мои бедра уверенно и нагло оглаживают тонкие женские пальцы.

– Обязательно дашь, и не только по рукам. – На этом с меня сняли домашние тапочки и стянули штаны. – Обряд проходит быстро и состоит из пяти этапов. Бормотание, которое ты уже слышала, раздевание и подготовка, которые мы уже завершили. Далее маг нарисует на тебе руны отречения, вода поднимется и схлынет. Во время подъема будет жарко, но не больно, поэтому тебе придется немного покричать.

– Что кричать? – спросила с дрожью в голосе.

Тонкая сорочка и простенькое белье из моих запасов было слабым прикрытием от голодного мужского взгляда и еще куда более слабым от холода, но ни сырость в зале обрядов, ни прохладу от воды я в эти мгновения не ощущала. Прикосновение спины к каменному столбу, как и закрепление запястий в широких стальных оковах прошли мимо моего сознания, куда больше меня занимал жар, что медленно растекался по коже.

– Что угодно, и кричать, и орать… – мне подмигнули и предложили, понизив голос: – А хочешь, стони. Я не против, особенно сейчас.

– Это понятно, – медленно кивнула и тихо задала тревожащий вопрос: – А что делать, если мне уже жарко?

– Уже?! Слишком рано…

Я успела заметить удивление Инваго, проступившее сквозь черты лица тростиночки, и поняла, что их с демоном планы только что улетели в направлении чертогов. И оскал спустившегося к нам мумифицировавшегося мага это еще раз подтвердил.

– Позвольте, я приступлю к своим обязанностям, – процедил Мэног, отодвинув лжетростиночку от меня.

– Торика…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– С ней все хорошо.

Мэног не дал мне ответить, да и сказать я ничего не смогла. Жар становился все сильнее, дыхание судорожнее. Сквозь проступившие на глазах слезы я не видела, как хранитель рода отступил и растворился в воздухе, но ощутила весь ужас своего положения, когда проклятый искусник мрака произнес:

– Слабый дух ведьмы ничто в сравнении со мной, не надейся, никто тебе не поможет.