Читать интересную книгу Соль жизни - Синтаро Исихара

— Нет уж, я лучше без змеи обойдусь.

— Ну и зря — все очень просто. Самый элементарный фокус.

— Мне просто противно.

— Для первого раза можно еще одни резиновые перчатки поддеть, — произнес он с нажимом.

В тот день во время последнего погружения Кобасигава поймал змею, которая, поднимаясь на поверхность, оказалась между нами. Он поймал ее описанным выше способом. Однако в его костюме не было кармана, а потому он расстегнул молнию и отправил клубок себе за пазуху.

Мы вернулись в город Наха, Кобасигава направил свой нагруженный оборудованием и добычей фургон к гостинице — мы хотели попросить тамошнего повара приготовить рыбу.

Отдав повару рыбу, Кобасигава достал из-за пазухи запрятанную в перчатку змею.

— А эта на что-нибудь сгодится?

— Я ее есть не стану, — сказал я.

— Не думаю, чтобы это было вкусно. Хоть эта штука и длинная, но все-таки это тебе не мурена. Что делать-то будем?

Как будто испытывая некоторое беспокойство, Кобасигава переложил добычу в другую руку. Теперь желто-черная змея находилась в правой руке, на которой была надета перчатка. Хотя уже вечерело, под светом, лившимся на сушу, змея выглядела ярче, чем в воде, и, за исключением зубов, ничто не свидетельствовало о том, что она отличается от других змей с сильным ядом. И все же морская змея в переулке у входа в гостиницу выглядела странно, она смотрелась как результат фокуса, о котором и поминал Кобасигава.

— Что будем делать? Все-таки мы с ней длинный путь проделали.

— Она нам не нужна.

— Не нужна, так не нужна.

Кобасигава огляделся и, подойдя к решетке сточного люка почти под задними колесами автомобиля, бросил туда то, что было в его руке. Прошуршав по кончикам его пальцев, змея исчезла в колодце. Я наблюдал за ним с затаенным дыханием.

— А она там не сдохнет?

— Успокойся, она живучая, ей только воздух нужен, — спокойно ответил Кобасигава.

После того как мы условились в гостиничном ресторане о времени ужина и Кобасигава ушел переодеться, я еще раз подошел к решетке люка и посмотрел вниз.

Оттуда слышалось журчание.

Потом я поднял глаза и оглядел гостиницу, в которую мне предстояло войти.

Со страхом и радостью я представлял себе, как «пестрая лента» выбирается из перчатки, плывет и ползет по бесконечным канализационным канавам, забирается в вентиляционную систему отеля или же высовывает свою головку из умывальника и укладывается колечком на белейшем фаянсе…

Разумеется, я бы не хотел быть постояльцем этого номера.

Тот же самый мужчина

Это было довольно давно… Если направиться от здания, где занимаются студенты первого курса токийского колледжа Гакусюин, вдоль ограды дворца Акасака и спуститься с холма, то выйдешь на улицу, ведущую в Гондавару. Приблизительно посередине этого спуска будет поворот направо. Именно там была расположена небольшая гостиница «Мацухира».

Теперь я уже забыл, почему наш выбор остановился именно на этой гостинице. Кто-то из наших решил отметить там свой день рождения, а мои партнеры по яхте и покеру решили совместить празднование с проводами старого года.

В тот год похолодало рано, и, хотя до рождества еще оставалось немало, вечером пошел отвратительный мокрый снег, который сменился бесконечным холодным дождем. Этот дождь начал моросить под вечер, затем усилился и к одиннадцати перешел в ливень. Все приехали на машинах, но на улице было так мерзко, что продолжать развлекаться в другом месте не хотелось. Кое-кто решил остаться в гостинице еще на одну ночь и играть в покер до утра. Но одному нашему приятелю нужно было возвращаться в Нингётё. Вместе с ним и моим другом Сиёмидзу мы частенько выпивали в районе Ситамати. И вот мы решили проводить приятеля до дома, а потом вернуться в гостиницу и присоединиться к игре, которая уже началась за двумя столами.

За рулем был Сиёмидзу, я сидел рядом с ним. Приятель занимал заднее сиденье. Он был порядком навеселе и, лишь только захлопнув дверцу автомобиля, тут же развалился и заснул.

На улице шел дождь со снегом, автомобильные щетки не справлялись с жижей на переднем стекле. Фонарей вокруг было мало, и света фар явно не хватало.

Мы доехали до дворца, свернули налево. Не успели мы проехать и сотни метров, как на перекрестке увидели нечто непонятное. Сиёмидзу подъехал поближе, сбавил скорость и включил фары на полную мощность. В кромешной мгле, исчерканной тяжелыми струями, прорисовалась человеческая фигура, но мы не сразу поняли, что перед нами человек.

Сколько ему было лет? Столько же, сколько и нам, — лет тридцать пять. Воротник его промокшего насквозь плаща был поднят. Нет, он не сделал знака, чтобы мы остановились, но мы понимали, что под таким дождем декабрьской ночью разглядеть автомобиль на этой улочке не так просто. Время было позднее, так что вряд ли прохожий был трезв, но его облаченная в плащ одинокая фигура, поливаемая холодным дождем, заставила нас поежиться.

Мы тоже уже успели выпить и чувствовали себя уютно в натопленном салоне машины… Не успел я и слова сказать, как Сиёмидзу уже затормозил рядом с прохожим и приоткрыл окно. Мы смогли рассмотреть мужчину поближе, он же молча уставился на машину, которая остановилась прямо перед ним. Он стоял сбоку, освещенный только слабым отсветом фар, но и так было понятно, что он промок насквозь.

— Давай садись! Подбросим куда-нибудь, где можно поймать машину. Если, конечно, нам по пути.

Мужчина сказал, что ему надо в район Нихонбаси.

— Так нам по пути! Мы едем в Нингётё.

Во время их разговора капли дождя через приоткрытое окно брызнули мне в лицо. Сиёмидзу обернулся и открыл заднюю дверцу. Мужчина, нагнувшись, забрался в машину. Наш товарищ, обитавший в Нингётё, продолжал спать, не обращая никакого внимания на нового пассажира.

Я имел возможность рассмотреть его при свете лампочки в салоне только в течение нескольких секунд, пока была открыта дверца и он устраивался на сиденье. Был ли он настолько пьян, или же настолько вымок и озяб в ожидании машины, но только он не произнес ни слова благодарности — лишь чуть склонил голову. Мокрые волосы его прилипли ко лбу, глаза были широко открыты, как у одержимого нечистой силой, руки лежали неподвижно.

Хотя окно и дверца были открыты совсем недолго, из-за промокшего насквозь нового пассажира в салоне вдруг стало холодно. Я сидел впереди, но даже до меня дошла холодная волна, исходившая от его пропитанного влагой тела.

Он наверняка промочил заднее сиденье, но было бы жестоко заставлять его, промокшего до нитки, снять свой плащ. Не говоря ни слова, Сиёмидзу включил обогреватель на полную мощность, но в салоне не становилось теплее.

Машин на дороге было мало, и мы доехали до Нихонбаси быстро. Раньше мужчина попросил подбросить его «в район Нихонбаси», и теперь он сказал, что сойдет прямо здесь, у начала моста на проспекте. Он скупо поблагодарил нас и вышел из машины. Дождь все еще лил как из ведра. Куда он пойдет? Здесь не было ни людей, ни автомобилей — только огромные здания вокруг.

Сиёмидзу нажал на акселлератор. Я оглянулся, но через запотевшее заднее стекло ничего не было видно.

Наверное, Сиёмидзу думал о том же самом: «Ты думаешь, он знает, куда ему идти?»

Когда машина остановилась у нужного дома, мы разбудили нашего товарища, который проспал всю дорогу. Выходя на улицу, он сказал: «Что это здесь так мокро? Холодно-то как!»

— Да вот, мы тут подобрали по дороге одного прохожего — он промок насквозь.

— Надо же! А я ничего и не заметил!

Наш товарищ сгорбился и не оборачиваясь побежал к навесу над входом.

По той же самой дороге мы отправились обратно в гостиницу, где нас уже ожидали. Когда проезжали мимо моста, где мы высадили того незнакомца, я обшарил окрестности взглядом, но его не было видно.

На обратном пути все так же шел мокрый снег, «дворники» трудились изо всех сил, но результат их деятельности оставлял желать лучшего.

— Чем вот такое, все-таки я предпочел бы снег, — произнес Сиёмидзу. — Так, как тот тип, под снегом все-таки не промокнешь.

По неведомой мне причине никакого эффекта от обогревателя не наблюдалось.

Мы миновали ворота дворца Акасака, на светофоре перед Гакусюин повернули налево, спустились с холма, и тут фары выхватили нечто справа от дороги. Сначала я подумал, что мне мерещится, но это был человек. Он стоял на том же самом месте, что и незнакомец, которого мы подвезли. Никаких сомнений. То же самое место, тот же самый мужчина… Никакой ошибки. На нем был плащ, и он явно вымок до нитки.

Сиёмидзу нажал на тормоз, но потом вдавил в пол педаль газа и промчался мимо незнакомца. Мы старались не смотреть на него и видели его только краем глаза. Но почему-то мы оба были абсолютно уверены, что это был тот самый мужчина, хотя Сиёмидзу и не остановился, чтобы удостовериться.