Согласно данным, накопленным генетикой, близнецы при рождении получают в среднем меньшее наследство (поскольку его приходится делить) и соответственно могут рассчитывать на меньшие достижения. В нашем случае эта закономерность подтвердилась только в отношении физических данных братьев — богатырским телосложением они не отличались. Что же касается интеллектуального «приданого», которое братья получили от родителей с благословения природы, то оно оказалось явно больше среднего. Сходство между братьями не было поразительным, но, как всегда у близнецов, в детстве они были неразлучны, жили общими интересами.
Впечатлений о жизни в Виннице у братьев почти не сохранилось. Наиболее сильные впечатления были связаны с книгами и с событиями духовного взросления.
Отец, хотя и получил высшее образование, наукой и литературой интересовался мало, мать была целиком поглощена благоустройством семейного быта. Однако детям покупали много книг, считалось, что это им надо. Действовал традиционный культ образования, сестра Михалина училась в гимназии. У отца, не имевшего особых трудностей в воспитании своих не по годам тихих и любознательных мальчиков, была только забота регулярно снабжать их книгами, среди которых были роскошные подарочные издания, посвященные славе русского оружия, книги о путешествиях, о звездах и т. д.
По роду образования и в соответствии с духом времени отец был совершенно равнодушен к религии. Атеистических убеждений у него не было, просто он этим не интересовался. Поэтому в домашней жизни религиозные установления и обычаи предков игнорировались (впрочем, не демонстративно). Об этом, в частности, свидетельствует «нестандартность» имен, которые получили дети. Кстати, Матвея дома с самого детства звали Митей, вопреки всем законам русской ономастики. Так его впоследствии называли и близкие друзья, к удивлению всех, впервые слышащих, что Матвей и Митя — это один человек.
Размеренная и устроенная (а по детским воспоминаниям «серая и скучная») жизнь семьи была нарушена в августе 1914 г. С самого начала войны отец, как врач, был мобилизован в армию (вернулся он только через четыре года). Положение семьи значительно ухудшилось, и в 1915 г. мать с детьми, воспользовавшись тем, что высшее образование главы семьи делало черту оседлости проницаемой для них, переехала в Киев, к своему отцу, который был управляющим в доме богатого купца.
Дед был человеком религиозным, и, обнаружив безбожность воспитания мальчиков, он сразу же начал наставлять их на путь истинный. Перед братьями встала первая проблема мировоззренческого характера. Ее решение было важным событием их духовной жизни.
Это решение опиралось на ... эксперимент, который заключался в следующем. Надо встать в центре комнаты и громко крикнуть: «Бог — дурак!» Если богохульника сразу же не разразит гром небесный, то значит, это вовсе не богохульство, а просто проверка — рискованная, но зато прямая. Конечно, без теоретического анализа ситуации, сам по себе эксперимент мало в чем может убедить, даже если экспериментатору нет еще 13 лет. И умственное напряжение, с которым мальчики самостоятельно выработали убеждение, что «бога нет», запомнилось им надолго. Ну, а если у человека есть способность самостоятельно решать подобные сложные проблемы, то авторитет собственного деда, даже освященный многовековой традицией, значит немногое. И деду пришлось оставить своих внуков в покое. Тем более, что никаких других поводов для недовольства мальчики не давали. За ними почти не водилось детских шалостей, они любили читать и читали запоем.
Получилось так, что в средней школе братья не учились. В Виннице для гимназии они были еще малы, а в Киеве поступить в гимназию мешали сразу несколько причин: процентная норма (которая в Киеве была еще меньше, чем в черте оседлости), весьма умеренный достаток семьи и возраст мальчиков. Каждое из этих препятствий в отдельности было, видимо, преодолимо. Сестра, например, кончала гимназию в Киеве, причем гимназию самую аристократическую — Ольгинскую (помогло то обстоятельство, что глава семьи служил отечеству в действующей армии). Самой серьезной преградой для поступления в гимназию был слишком юный возраст мальчиков. Однако было ясно видно, что их интеллектуальный возраст уже вполне достаточен для систематического образования. И было решено, что мальчики будут учиться дома, а экзамены в гимназии сдавать экстерном. Учились они по книгам, домой приходила только преподавательница французского языка. Братья сдавали последовательно экзамены (за первые три класса), получали пятерки, но заметного места в их жизни это не занимало. Мир, открывающийся перед ними в книгах, давал гораздо более сильные впечатления.
В 1917 г. вихрь истории смел социальный уклад старой России. Революция перестраивала все сферы жизни общества, Гимназию и реальное училище заменяла советская единая трудовая школа. В Киеве этой замене несколько лет мешали события гражданской войны. После того как в феврале 1918 г. здесь впервые была установлена Советская власть, город по очереди занимали войска Германии, гетмана Скоропадского, Директории, деникинцы и белополяки. Окончательно Советская власть в Киеве установилась только летом 1920 г.
Но и в школе нового типа братьям не пришлось учиться. В этом, впрочем, и не было необходимости. Они уже привыкли самостоятельно извлекать знания из книг. Научились справляться с потоком идей и фактов из разнообразных изданий, подобранных не педагогом, а самими юными книгоучками.
Грандиозные события, о которых рассказывалось в книгах, не шли в сравнение с событиями их обыденной жизни. Общение с природой ограничивалось тем, что происходило в замощенном дворе в центре Киева. Даже когда в голодные годы гражданской войны семья переехала поближе к природе-кормилице, в Пущу Водицу, ничего не изменилось — внимание души к цветам, деревьям, птицам и всему такому дремало. Впрочем, даже и такая — геометрическая — близость к природе длилась недолго,— спасаясь от петлюровских погромов, семье пришлось вернуться в центр города.
Возраст мальчиков и семейный уклад оберегали их от событий, происходящих за стенами дома, и мешали им разглядеть исторический масштаб этих событий. Пищу для ума и души они находили в книгах. Интересней всего им была История людей — История с большой буквы — и все то, что люди — с увлекательными приключениями — старались понять и изменить в окружающем мире. Узнавать, как устроена Природа — тоже с большой буквы — было несравненно интереснее, чем безо всякого умственного напряжения любоваться небом и цветами. Природа состояла из звезд, планет, кристаллов, атомов, электричества... Только позже, после того как Митя в какой-то мере утолил жажду знаний, он стал замечать в природе и другое. Проснулось чувство, не разбуженное в детстве, заслоненное гораздо более сильными страстями. И он начал учиться отличать сосну от ели и овес от пшеницы. Начал учиться грести, ездить на велосипеде... Это оказалось тоже очень интересным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});