— Стекло полированное, лавийское! Зеркало не нужно, в стекло будешь смотреться!
То, что разговаривали со мной по-русски — уже радовало. Значит, можно будет договориться. Если меня заметут как подозрительную личность без документов.
— Бери семечки, милок! Соленые!
— Репа! Репа!
А, значит, все-таки репа…
— Парень, купи зябриков!
Кого, простите, купить?
Я приостановился и с любопытством взглянул на предлагаемое. Сливы оказались вовсе не сливами. Неизвестные мне фрукты, немного похожие на помесь лимона, айвы и ручной гранаты: желтые, чуть сморщенные, снизу — круглые, сверху — с продолговатым выступом, из которого торчит плодоножка.
— Это чего же с ними делают? — озадаченно пробормотал я. Едят? Или в шкаф кладут, чтобы моль отгонять?
— Жене отдай, компот сварит.
— Так у меня нет жены.
— Маме.
— И мамы у меня нет.
— Сам съешь.
— Так у меня и денег нет.
А и были бы: сомневаюсь, что здесь принимают денежные знаки Российской Федерации.
— Тьфу ты, болтун! Кто ж на рынок без денег ходит?
— Сперли.
— Что сделали?
Я посмотрел на искренне непонимающее лицо тетушки-продавщицы. Осторожнее нужно со словами. А то зябрики здесь есть, а слова "сперли", видимо, нет…
— Кошелек украли.
— Осторожнее надо. А то не только кошелек украдут, ботинки снимут, — и продавщица, поняв всю мою бесперспективность в качестве покупателя, продолжилась зазывать других — А вот зябрики! Зябрики! Сочные, сладкие!
Проглотив слюну — мне внезапно захотелось убедиться, что зябрики действительно сочные — я переместился к газетчице.
— Пресса свежая?
— Ага, только что с грядки, — недружелюбно проворчала продавщица.
Набор газет выглядел как типично такой советский: никаких глянцевых журналов, никаких цветных иллюстраций, только черная краска, только хардкор. И иллюстрации всех оттенков серого — не к ночи будь помянуты.
Я поднял одну газету, якобы взглянуть на дату, а на самом деле — за несколько секунд определить, куда и как сильно я попал.
Да-а-а… Вот попал так попал…
[1]Безмен — вообще-то, приспособление для взвешивания, выглядит как рычажные весы, металлический стержень с рисками, на одном конце — крюк для товара, на другом — солидный груз-противовес. И вот если этот самый стержень взять за узкий конец, а противовесом оглоушить — ни один волк не устоит
[2]Плоскорез Фокина — банальная тяпка с пафосным названием
[3]Борсалино и федора — и то и другое обычные широкополые шляпы, вроде тех, что носили гангстеры времен "сухого закона". Вообще-то шляпы назывались "федора", а "Борсалино" — одна из шляпных фирм
[4]Деточкин — герой фильма "Берегись автомобиля", благородный угонщик (ну вдруг кто не знает?)
[5]Рептилоиды с Нибиру — герои одной из теорий заговора, расплодившихся после отмены принудительного лечения психбольных. А Нибиру — планета, которая якобы летает на орбите Земли, но с другой стороны от Солнца
Глава 2
Газета с оригинальным и креативным названием "Новости". И не просто новости, а новости советов депутатов трудящихся ОРС. Ага, никакого СССР. ОРС — и никаких гвоздей. И выпущена эта газета в среду, 10 июля 1097 года. Ну отлично. Либо, пока здесь на колхозном рынке торгуют репой и зябриками, где-то в Палестине высаживаются крестоносцы (а "крестоносцы" и "колхоз" — вторая несочетаемая пара), либо отсчет годов тут ведут вовсе не от Рождества Христова.
Заголовки тоже были такие, типично советские, в стиле "Коноплеводы досрочно перевыполнили план по плану". "Современную технику — в хозяйства!", "Делегация КПОР отъехала на съезд в Кардем", "Делегация КПОР приехала в Кардем на съезд", "Совет министров ОРС сообщает", "Доклад товарища С.Е.Рештова", "Дружеская встреча в Таласске"… На мутноватой фотоиллюстрации, единственной на первой странице, здоровенный товарищ в сером — а может, лиловом или апельсиновом, на фото не разберешь — грозил кулаком фотографу, мол, только попробуй снять плохо, сволочуга. Похож грозный товарищ был на Брежнева, если того коротко подстричь, а брови привести к среднечеловеческому значению. Похож — был, а Брежневым — не был. Ибо подпись к картинке гласила, что это "Акин Лармакович Кретов", который "приветствует участников съезда". Лично мне от такого "приветствия" захотелось бы спрятаться под кресло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Очень хреновую ситуацию мы имеем, товарищи. И даже кража нас не спасет…
— Газету брать будешь?
— Да нет.
— Ну тогда нечего ее жирными пальцами лапать. Положь и иди! Устроил тут читальный зал!
Тетка начала заводиться на долгий скандал, поэтому я положил газету обратно на лоток, вытер ладони о джинсы — хотя они и не были жирными — и неторопливо пошел в сторону центра города. Милиционеров пока мне на глаза не попадалось, но это не означает, что они не могут появиться в любой момент, привлеченные визгливыми криками газетчицы — какая неугомонная женщина — а так уж получилось, что ответить им на простой вопрос "Ваши документики?" мне нечего. Да что там документики: я не смогу даже назвать собственное имя. Здесь в ходу что-то вроде "Акин" или "Ершан" — услышал мельком — а уже фамилии, хоть и похожи на русские, но только в исполнении голливудских режиссеров, которые для меня звучат как "Карсков и Лептов", а для местных жителей так прозвучат банальные "Иванов, Петров, Сидоров".
В общем, ситуация аховая. Вокруг меня — странноватая пародия на СССР приблизительно так пятидесятых годов, если судить по одежде и по редким встречным машинам. Как будто кто-то взял за основу Советский Союз, поменял все имена и названия на что-то маловразумительное, выборочно добавил несуществующие в нашем мире вещи, вроде зябриков-козябриков, посмотрел, хмыкнул "Сойдет" и впихнул сюда меня. Чисто поржать. Мол, ну и что ты будешь тут делать? Никто тебя не избирал в спасители мира — а если и изберет, то разве что в депутаты от сельсовета — бежать и рассказывать, что 22 июня начнется война — никакого смысла, потому что, во-первых, уже девятое июля, а во-вторых — фиг его знает, кто тут может напасть, все названия незнакомые. Ну и для полного счастья: у меня нет ни денег, ни документов — ни даже имени — так что выхода у меня только два: идти сдаваться в милицию, которая отправит меня в психушку, или сдаться в психушку сразу, без посредников. А я видел, какими оттуда выходят, и играть в МакМерфи [1]никакого желания не имею. Так что простой путь не подходит, придется пойти сложным. То есть, придумать, как легализоваться в здешнем безумии.
Впрочем, на данный момент есть задачка посложнее. Я — в незнакомом городе и без денег. А мне надо что-то есть и где-то спать. И мой организм не будет ждать сутками, так что проблема насущна и становится все острее с каждым часом.
Ладно. Есть проблема — будем искать.
Я затолкал руки в карманы и двинулся вдоль по улице.
Если у тебя нет денег на еду и ночлег, то все, что тебе остается — это уповать на милость добрых людей. А люди добрые настолько, чтобы пустить переночевать совершенно незнакомого человека, встречаются очень редко. Один на тысячу. Даже если здесь люди в десять раз добрее — один на сто. Сколько людей мне придется перебрать, прежде чем моей личностью заинтересуются? Вот-вот. Поэтому нужно воспользоваться старым добрым способом, который ушлые римляне именовали qui pro quo, а наши предки — "баш на баш"[2]. Помоги человеку и он поможет тебе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Вот только бродить по улицам и надеяться, что увидишь кого-то, кому нужна помощь — не наш метод. Как тут определишь? Все заняты и все бегут. Может, вон той девочке нужно срочно шкаф передвинуть. А может — и нет. Какой отсюда следует вывод? Нужно идти туда, где людям какая-никакая помощь нужна всегда…