Читать интересную книгу Верность - Захарий Захариев

Он вышел. Горан и Славка поняли его уловку и с улыбкой и благодарностью посмотрели ему вслед.

Так много сказать они должны были в эти минуты друг другу! Но они стояли молча. Горан увидел в ее глазах слезы. Он обнял ее и поцеловал.

— Береги себя, Славка!..

Он осторожно гладил ее темные, спадающие на плечи волосы. Славка высвободилась из объятий. Она плакала, но глаза ее были полны радости и благодарности судьбе за эти счастливые минуты. Они стояли будто на островке, который вот-вот могло залить водой. Сейчас, в эту минуту, они думали только друг о друге и вовсе не думали о том, что каждый из них пойдет дальше нелегкой дорогой борьбы, что впереди их ждут тяжелые испытания.

За дверью послышались шаги.

— Нам пора, Славка! — услышали они голос Сашо.

Они простились молча.

Когда вошла мать, Горан сидел за столом, подперев голову руками. Он смотрел на тусклый язычок пламени, вздрагивающий под закопченным стеклом. Мать провела рукой по его волосам. Он взял ее огрубевшую руку и долго смотрел на нее, будто старался разгадать, откуда в этих измученных работой руках столько силы, тепла и ласки.

— Ты не ушел с ними, сынок?

— Нет, мама, я останусь там.

В эту ночь они не сомкнули глаз.

— Послушай, сынок, — решилась спросить его мать, когда Горан рассказал о своей службе. — В газетах пишут, что ты американские самолеты сбивал… Это правильное дело?

Горан понял, что тревожило мать, что не давало ей покоя. И решил успокоить ее.

— Я поступил честно, мама.

— Но они же помогают России?

— Они убивали мирных жителей, женщин и детей.

— Это как же так? Они же должны воевать с фашистами, с армией. Немцы к нам не с добром пришли. Еще раз скажу тебе, сын: с Россией нас породнила кровь наших дедов и отцов. Поможешь России — и своему народу добрую службу сослужишь. Против русского не поднимай руки, сынок.

Она помолчала, села напротив.

— Обещай, сынок, что ты никогда этого не сделаешь.

— Обещаю, мама.

Горан встал. Ему было больно, оттого что он, уходя, оставлял мать наедине с тяжелыми думами. Ему и в голову не приходило, как мучительно переживает она вместе с ним каждый его шаг, каждый поступок. Он не часто писал ей, а встретившись, старался говорить с ней о пустяках, успокаивал ее, пытаясь рассеять тревожные думы. А она все понимает и ночью и днем думает о нем.

— Тебе не придется краснеть за меня, — говорил он ей.

— Теперь я спокойна…

Горан так и не уснул в эту ночь. Он разбудил братьев Тому и Симеона, которых мать уложила в другой комнате, и они до утра говорили обо всем, что волновало их в те тревожные дни.

3

Самолеты один за другим приземлялись на зеленой поляне, выбранной для нового аэродрома. Она уходила в долину, которая вела к берегу моря. Техники уже подготовили все для встречи эскадрильи.

Еще издали Горан увидел механика Тончева. Тот махал руками, показывая ему место стоянки. Горан выключил мотор, открыл кабину и сразу увидел перед собой залитое солнцем море.

Самолет Владимирова стоял рядом. Хозяина уже не было у машины. Тончев помог Горану снять парашют, как всегда, осведомился о работе мотора и принялся хлопотать около самолета — готовить его к новому вылету.

Летчики направились к единственному небольшому, но довольно оригинальной конструкции ангару. Они громко разговаривали, шутили, смеялись.

Горан шел рядом с Владимировым.

— Обрадовались, словно к теще в гости приехали, — полушутя-полусерьезно заметил он.

— А почему бы и не повеселиться? Море, курортный сезон, женщины! Ну что ты в самом деле, не человек?! — заявил Владимиров.

— Нас ожидает серьезная работа. Встреча в воздухе с русскими у меня не вызывает восторга.

Владимиров не унимался:

— Тут есть ресторан «Морское око». Жареная рыба, сунгурларское вино… — Владимиров прищелкнул языком.

— Да, это по твоей части. — Горан ухмыльнулся.

— Нет, здесь можно хоть иногда забыть о цели нашего приезда, о нашей великой роли. — Сказав это, Владимиров скользнул глазами в сторону Горана.

Горан решил его проверить:

— Хочешь забыться, потому что боишься?

— Какой к черту страх! Русские самолеты-разведчики для наших «мессеров» будут легкой добычей. Но мне нелегко будет стрелять в русских!

— Да, русские большие мастера воздушного боя. Иметь такого противника… Э, да что тут говорить… — Горан не хотел продолжать разговор, и Владимиров это понял.

Рядом с ангаром возвышалось двухэтажное здание, на первом этаже которого размещалась столовая, на втором — метеорологическая станция. У стены, со стороны входа, из медного желобка стекала вода в луженый тазик — своеобразный водопровод.

Комендант, авиамеханик и метеоролог олицетворяли жизнь аэродрома. Единственным транспортом, предоставленным им, была рыжая кобыленка, запряженная в двуколку. Темп жизни аэродрома только еще складывался, и эти трое тружеников ни на что не жаловались. Больше других был занят метеоролог Стоянов (его почтительно называли все «бай [1] Стоян»), В его обязанности входило принимать и передавать в назначенное время метеорологическую сводку. Бай Стоян был родом из этих мест. К научному определению погоды он прилагал и свои знания местных примет и редко ошибался в предсказании погоды. Сухопарый, высокого роста, он часто становился предметом шуток. «Как там погода, в верхних слоях?» — спрашивали его любители пошутить и заливались смехом, поглядывая на него снизу вверх.

Он не сердился и только, если уж кто особенно надоедал ему, выходил из терпения и кричал: «Изменчива, как твоя невеста!» — если обидчик был холост, или: «… как твоя жена» — если он был женат.

Бай Стоян поджидал летчиков у столовой.

— Метеоролог Стоянов, — доложил он. — Будьте любезны сказать, какая погода была на протяжении вашего маршрута?

— Я должен вам доложить?! Нет, вы посмотрите на него! — с издевкой сказал офицер.

Бай Стоян смутился, но ответил:

— Вы вылетели, получив сводку погоды, составленную мной. Хотелось проверить, оправдался ли мой прогноз.

Офицер раздраженно оборвал его:

— Живы милостью вашего предвидения!

Горану стало досадно. Он отвел бай Стояна в сторону и объяснил ему все, что его интересовало.

— В следующий раз не лезьте с мелочами к офицеру, — заявил офицер Стоянову.

Пообедав, летчики получили распоряжение устроиться с квартирами. Горан и Владимиров шли чуть поодаль от офицеров — они направились в город.

— Ты слышал? Учит, как квартиры выбирать! — сетовал на командира Владимиров. — «В порядочном доме снимайте». Печется о чести мундира, тьфу! — сплюнул Владимиров.

Горан не слушал его. Он смотрел на дорогу, усыпанную мелким гравием. Она вела к морю. Море, спокойное, тихое, отражало белые облака. Они спешили куда-то, уплывая по морской глади.

— А по мне, — не унимался Владимиров, — была бы хозяйка молода и недурна собой.

Горан следил за приближающейся волной. Он не хотел упустить ее из виду, потерять среди других волн. Она несла на своем гребне белую кружевную пену. Вот она выплеснулась на желтый песок с приглушенным вздохом, и ее не стало — растаяли белые кружева на влажном желтом песке.

Зеленая долина уходила к склонам гор, где ровными рядами сбегали вниз виноградники. Белые каменные дома, будто причудливые уступы скал, возвышались один над другим. В зелени инжира и миндаля кокетливо прятались дачи. У причала стояли несколько катеров, раскачивались на зыбких волнах лодки. Сети, еще в капельках воды, сушились здесь же, рядом. Горан решил обосноваться в этой части города.

По инициативе офицеров решено было отметить новоселье эскадрильи в приморском ресторане.

В ресторане стоял невообразимый шум. Летчики сдвинули несколько столов вместе, по соседству с ними заняли стол техники.

Оркестр играл танго. Несколько пар танцевали, проталкиваясь между столов. Большинство офицеров пришли с девушками.

Командир заметил, что среди летчиков нет Горана. Он подозвал механика Тончева и приказал ему немедленно разыскать Горана.

— Да скажи, чтобы с девушкой был! — наказывал он Тончеву. — Ему легче с советским асом в бой вступить, чем к девушке подойти! — смеялся командир.

Тончев приблизительно знал, где может быть Горан. Он направился к рыбацкой корчме, откуда доносились звуки гайды. И действительно, в углу корчмы, положив руки на стол, сидел Горан и слушал гайду [2]. Гайдаря окружали рыбаки. Они молча пили из бутылок вино и закусывали мелкой жареной рыбой, лежавшей на столе в промасленной бумажке. Иногда они тихо переговаривались, недружелюбно поглядывая в сторону летчика.

Когда Тончев подошел, Горан указал ему на табуретку, приглашая сесть. Тончев отказался, шепнув ему что-то на ухо.