Читать интересную книгу Ничей. криминальная повесть - Евгений Кремнёв

– Кажется, догоняю, – говорит Шрэк, подгазовывая. – Дичь – это Корней?

– Корней.

– Точняк! Лёша стрелять умеет. Сам видел, как он фазанов щёлкал. И в армейке он в разведке служил.

– Он не только стреляет, он ещё и на охоту ходит.

Шрэк давит на газ и автомобиль с пробуксовкой срывается с места. – И чё?

– Охотник может пойти на охоту и не вернуться.

– Точняк! – Шрэк жмёт на тормоз, автомобиль с визгом останавливается около ворот бокса, где стоит мастер.

– Лёша исполнит Корнея, пригласим его на охоту… – говорит Бритва – …уйдём втроём, вернёмся вдвоём, – дополняет Шрэк. Друзья выходят из автомобиля.

– Ну что? Порядок? – спрашивает мастер.

– Да, ништяк всё. Тачка из-под жопы выпрыгивает, – говорит Шрэк. Он хлопает автомобиль по крыше. – Ещё багажник установлю.

– Зачем? – удивляется Бритва.

– Велосипед возить.

– А, велосипед зачем?

– В лесопарк буду ездить. К Лёше-пасечнику – по лесу гонять. Ты про гиподинамию слышал?

– Слышал.

– Там, короче, при сидячем образе жизни…

– Ладно, Шрэк, кому-нибудь другому втирай про гиподинамию. Я – пошёл.

– Это и к тебе относится! – он пытается донести мысль уже в спину Бритвы.

– Отвали, говорю!

– А-а, о тебе же забочусь! – машет он рукой. Шрэк берётся за дверь, собираясь сесть в автомобиль. Бритва оборачивается и пристально смотрит на него.

– Ты чё, Бритва? – замирает Шрэк.

– Нога прошла?

– Какая нога? – недоумевает Шрэк. – А нога… Ну-у: в тачку сел и забыл про ногу…

Бритва загадочно улыбается и уходит.

Трофим и Карлсон в комнате на чердаке. Cнаружи, на верхотуре, дует ветер и где-то скрежещет лист жести – словно кто-то мучает диковинную зверушку. Мрачный калека лежит на диване, юноша стоит около стола и наливает в кружку чай.

– …Попомни, Трофим, – говорит подросток. – Я когда-нибудь урою или Бритву или кого-нибудь из его гопоты. Вот, зуб на мясо даю!

– Пустой номер будет, – говорит калека. – Тебя вычислят и башку оторвут. И кому от этого хорошо будет?

– Значит, надо сделать так, чтоб не нашли, – гнет свое Карлсон.

– Найдут! – не сдается Трофим, отпивая чай. – Ты скажи лучше, за какой девчонкой ты сегодня крался?

– Ты откуда знаешь?! – удивляется подросток.

– Видел. И тебя и девчонку. А ты меня – нет. – Калека усмехается. – Бритву он собрался урыть!

– Блин, ты партизан, Трофим, ещё тот! – Карлсон явно озадачен. – Люба не верит, что ты работал в цирке.

– Любка – сумасшедшая. Мало ли чего она несёт. Но ты с темы не съезжай. Что за девчонка?

Подросток вздыхает, чешет затылок. – Нравится она мне.

– Э-э, Карлсон, пустой номер всё это. Я тебе не раз говорил: это параллельный мир и тебе туда не попасть.

– Это мы ещё посмотрим.

– Слепой сказал – посмотрим. Сдавайся в детдом, получай документы, учись, вот тогда может чего и выйдет из твоей жизни. А с этого чердака путь для тебя – или на зону, или в настоящие бомжи. Чердак этот один хрен кто-нибудь найдёт, и дом этот рано или поздно под бульдозер пойдёт.

– Ни за что в детдом не пойду!

– Ну, и дурак!

Трофим, вдруг, вскрикивает, хватается за бок. – А-а, сука! Печёнку опять прихватило! Больно как! – Он скручивается на диване в клубок.

Сергеев и Нечай стоят у стены заброшенного дома.

– …М-да, больной райончик, – говорит Нечай, осматривая неприглядные блочные дома. – Чистый гарлем.

– Тут – все дома расселены. Нормальные люди здесь не шатаются.

– Бомж какой-нибудь голову нашему сержанту починил, – говорит Сергеев, носком поддевая обломок кирпича.

– Надо монашку устанавливать.

– Она такая же монашка, как я – папа римский.

– Ясен пень.

– Местный бомжатник трясти придётся. – Сергеев внезапно раздражается. – Я бы этого сержанта!.. Попёрся, твою мать!..

– Надо с участковым местным поговорить.

У Сергеева звонит телефон, он вынимает трубку. – Да! – слушает. – Чёрт!

– Что?

– Отец звонил. Он клетку забыл закрыть, кролики разбежались. Говорит, не может найти половину зверьков.

– И что?

– Что! Что! На дачу надо ехать!.. Батя!.. Сержант!.. Как мне все дороги!.. – злится Сергеев. – Слушай, Никита, может это… ты сам к участковому сгоняешь?..

Карлсон сидит на лавочке напротив подъезда жилого дома и жует сникерс. Дверь открывается и оттуда выбегает Саша с тросточкой, за ней – женщина, судя по всему ее мать. Женщина ловит Сашу за рукав, та пытается вырваться. – …Отстань от меня! Все равно уйду!

– Кончай спектакли устраивать! – шипит мать, озираясь на окна.

– Живи со своим Игорем! Я к отцу уйду!

– Нет у тебя отца, дурочка!

Девушка пробует вырываться. – Сама дура!

– Ты как с матерью разговариваешь!

В окнах маячат любопытные жильцы. Саша вырывается и хромает прочь от женщины, по щекам девушки текут черные от косметики слёзы.

– Все равно вернёшься! – кричит женщина вслед. Видимо, соседи ей уже по барабану. – Никуда не денешься!

– Пошла ты!.. Ненавижу!..

Женщина возвращается к подъезду, но не заходит внутрь и смотрит вслед девушке.

Карлсон кладёт остатки сникерса в карман, идёт за Сашей. Девушка вытаскивает из кармана телефон, набирает номер. – Ира, я из дома ушла! – говорит девушка в трубку. – Мне переночевать негде!.. – она заворачивает в сквер и садится на лавочку. Карлсон садится по соседству и слышит продолжение разговора. – …Блин, и ты ещё подруга после этого! А как у меня от предков пряталась, забыла!..

Девушка выключает телефон. Трость падает и катится по асфальту. Саша утыкается в колени, скулит, вздрагивая плечами. – Никому я не нужна! – бормочет она сквозь слезы. – Никому!.. Подружка называется!.. – Карлсон подбирает трость и подходит к девушке. – Эй… слушай… – говорит подросток.

Саша поднимает голову с коленей. – Чего тебе?!

Карлсон протягивает ей трость. – На.

– Поставь. Спасибо!

Юноша прислоняет трость к лавочке. – Я помочь тебе могу.

Саша достает из кармана платочек. – Как?

– У меня переночевать есть где.

Саша промокает глаза. – Ты кто?

– Карлсон.

– Это кличка?

– И кличка и имя.

– Ты швед, что ли?

В сквер вбегает мать девушки. – Саша! – зовет она истерически. Девушка вскакивает с лавочки. – Бежим! – кричит она подростку. Саша хватает трость и срывается с места. Карлсон – за ней.

– Саша, ты куда?! Саша, стой! – кричит мать вслед.

– Куда бежим? – выдыхает Карлсон.

– К тебе!..

Нечай и участковый идут по улице. – …Нет, капитан, – говорит участковый, – поющая монашка слишком заметна. Если бы она вертелась на моей территории, я бы про неё знал. Это залётная какая-то…

Из-за угла, чуть не сбивая служителей закона, выскакивают хромая Саша и Карлсон и вихрем проносятся мимо. Они – смеются.

– Эй, сумасшедшие!.. – кричит им вслед участковый.

– Где мои пятнадцать лет!.. – мечтательно протягивает Нечай.

– Комиссия по делам несовершеннолетних по ним плачет, – неодобрительно вставляет участковый.

– Они молодые и им все по барабану, а ты – комиссия…

– Это у меня реакция на резкие движения, – оправдывает участковый.

– Когда-то и я был такой же беззаботный, – говорит Нечай, глядя вслед подросткам, и тут же переходит в деловое русло. – Слушай, но с монашкой же кто-то был?

– В том районе бомжи да гастеры обитают.

– Контакты у тебя там есть?

– Конечно.

– Если она с кем-то вась-вась, то её должен кто-то знать.

– Вводную понял. Сегодня перетру со своими барабанами, глядишь, что и появится.

– Тогда звякнешь мне…

Сергеев подходит к металлической ограде загородного дома Бритвы. На лужайке мать Алисы – Оксана Игоревна – сидит на качелях под тентом и пилкой обрабатывает ногти, рядом внук Денис играется с кроликом. Сергеев кашляет, женщина поднимает голову. – Уважаемая, можно вас на пару слов?

– Вы кто? – говорит женщина настороженно.

– Да вы не пугайтесь. Я сосед ваш, можно сказать. Через дачу наискосок. Я кролей своих ищу.

– Кролей? То есть кроликов?

– Да, кроликов. Они разбежались тут… Всех поймал, один остался.

Оксана Игоревна смотрит на кролика, с которым играется внук. – Ой, извините! А я думала, это зайчик заблудился: из леса прибежал. А это оказывается… Ей богу так неудобно получилось, – добавляет она с кокетливой улыбкой.

– Да что вы. Дело житейское.

– Дениска, зайчик-то дядин. Отдать зайчика надо.

Денис берёт кролика в охапку и букой смотрит на Сергеева.

– А, знаете, что? – говорит Сергеев.

– Да?

Сергеев пальцем подманивает женщину к себе. Оксана Игоревна кладёт пилку на сиденье и подходит к ограде. – Давайте не будем мальчишку расстраивать, – говорит он, понизив голос. – Пусть наиграется, а я отца своего пришлю позже. Ему и отдадите.