Читать интересную книгу Крестоносцы - Режин Перну

Сам культ реликвий, неотделимый от христианской традиции, происходит, по большей части, из потребности видеть и касаться; понятно, что он без труда укоренился повсюду, ибо в эту эпоху любая сделка выражалась в конкретном жесте: передача во владение домена происходила посредством traditio, вручения кома земли или пучка соломы, которые символически обозначали весь земельный участок; покупка на рынке закреплялась рукопожатием и т. д. Исследователи довольно часто поднимали вопрос об идее крестового похода, но ничто так мало не походит на идею или идеологию, как это движение разбуженного Запада к Святой Земле, куда его влекла возможность узреть самую настоящую реальность: Святые места, где жил сам Господь. Как писал Гвиберт Ножанский, крестоносец бросился на завоевание земного Иерусалима только потому, что он являлся для него отражением небесного града.

Для феодальной эпохи, когда всякие права и обязанности, отношения между людьми строились на основе фьефа, конкретного владения, вполне нормальным было рассматривать землю Господа как общий фьеф христиан; и обратное было несправедливостью.

Как и паломничество в Рим, даже в большей степени, путешествие в Святую землю восходит к временам раннего христианства. До нас дошло сказание, датируемое 333 г.: один аквитанец описал свой путь, который он проделал из города Бордо в Константинополь, затем в Иерусалим. Деятельность Св. Иеронима, прибывшего в Вифлеем, чтобы там создать свою версию Святого Писания, привела к возникновению монастырей, церквей и среди них, приютов для паломников, которых в одном Иерусалиме к IV в. насчитывалось около трехсот.

В течение первых веков христианства между Востоком и Западом поддерживались активные контакты, и хотя центром христианского мира был Рим, то, по крайней мере, восемь греков и пять сирийцев становились папами в этом городе, причем еще в VII–VIII вв. В Египте, Сирии, Северной Африке, единой колыбели разнообразных форм монастырской жизни, процветала христианская вера, несмотря на то, что там неоднократно возникали ереси, сеявшие раздор.

Всему этому благополучию было суждено исчезнуть менее чем за полвека, как только приверженцы Магомеда принялись пропагандировать доктрину «священной войны», очаги христианской жизни стали гаснуть один за другим Наступление мусульманских войск отчетливо прослеживается по разрушению зданий в Палестине, Сирии, Египте, Северной Африке, датированных археологами.

Наступление провалилось после бесплодной осады Константинополя в 718 г. и битвы при Пуатье в 732 г., и воцарилось относительное спокойствие, наладились отношения между Карлом Великим и знаменитым халифом Багдада Гаруном-аль-Рашидом. Если верить современному им историку Эйнхарду, халиф «уступил под власть Карла Святые места». Это своеобразное покровительство, которое Карл, с признания халифа, вероятно, оказывал паломникам, бредущим в Палестину, и новым общинам, явно послужили его прославлению как «великого императора», о чьих подвигах вскоре стали слагать героические песни. На самом деле, в это время был восстановлен один мужской монастырь на оливьерской горе и один женский около Святого Гроба, в дополнение, в 808 г. на «кровавом поле (Hacel-dama)» были построены гостеприимный дом и базилика. Паломничества, несмотря на бесчеловечные условия (паломничество англосакса Виллибальда, упоминаемое выше, началось в 722 г. и длилось семь лет), тем не менее не прекратились, но проходили в самой ненадежной обстановке, отныне сохранность имущества была гораздо лучше обеспечена, чем в прошлом, но взамен путники были обязаны уплачивать множество пошлин. Вспомним пример с паломничеством Бернарда Монаха (866–870 гг.), который, вопреки разрешению на проезд, выданному сарацинами в Бари, был арестован в Каире за то, что не заплатил надлежащую пошлину при входе в город.

Также жизнь паломников зависела от капризов султанов, таких как халиф Хаким, своеобразного безумца, который внезапно в 1009 г. начал преследование христиан и евреев и приказал разрушить все церкви и монастыри Палестины, начав с церкви Святого Гроба1. Подобное проявление дикости живо поразило весь Запад.

Гонения халифа на христиан (если верить хронистам, они были вынуждены носить на шее медный крест, весивший десять фунтов, а евреи — волочить за собой плахи в форме телячьей головы), породили множество рассказов, где историю сложно отличить от легенды Эхо этих гонений доходит до нас в основательных трудах Гильома Тирского, историка XII в. в частности, он показывает, как воспоминания об тех страшных временах сохранились спустя сто лет после гонений По его словам, одна иерусалимская семья обладала привилегией распространять пальмовые ветви, которые несли во время процессии к Святому Гробу в праздничное Вербное воскресенье Говорили, что этот обычай берет свое начало от юноши, который пожертвовал своей жизнью, признавшись в осквернении мечети, ради спасения других членов общины, обвиненных в совершении этого святотатства По пути на место казни он поручил «свой бедный линьяж» милосердию тех, ради которых пошел на смерть. В память о нем было решено, чтобы вся прибыль от праздника каждый год поступала к потомкам этого юноши.

Гонения внезапно прекратились в 1020 г., и уже тридцатью годами позже (1048 г) византийцы отстроили церковь Святого Гроба В 1080 г., несмотря на появление на исторической сцене турок, был основан гостеприимный дом Св. Иоанна. Однако паломники и уцелевшие участники экспедиции епископа Гюнтера приносили все более тревожные вести о ситуации в Святой Земле и опасностях, которым подвергаются там путешественники Обычно в паломничество отправлялись группами — и не только из соображений безопасности, поскольку посетители Лурда в наши дни также путешествуют толпой — однако уже можно было предвидеть приближение времени, когда христианский мир, уверенный в собственных силах и превосходстве над мусульманами, задавшись вопросом — до каких пор следует проявлять кротость — вместо мирного паломничества развернет активные действия, направленные на завоевание земли, с окончательной потерей которой не мог согласиться ни один христианин. Спустя четыре века смирения христианский мир XI в., уже померившийся силами с мусульманами в Испании и Средиземноморье, был готов спросить, — не пришло ли время ответить справедливой войной на мусульманскую «священную войну».

Новое событие поспособствовало созреванию этой идеи: нашествие на Малую Азию турок-сельджуков, которые в 1071 г. уничтожили византийскую армию при Манцикерте и завоевали Армению; Никея была захвачена в 1081 г., Антиохия — в 1084 г. Около 1074 г. византийцы обратились к папе Григорию VII с просьбой добиться помощи от христианского мира, и тот стал думать о походе на Восток.

Люди

I. Папа времен Крестового похода

Собор Богоматери в Пюи был для средневековых верующих тем же, чем для нас является собор Богоматери в Лурде. Паломники — люди всех сословий, сервы, монахи, сеньоры и прелаты — босиком, с оливковыми ветвями в руках непрерывным потоком стекались в этот уголок центральной Франции, выделяющийся своим необычным ландшафтом из вулканических скал. Именно там, в только что построенном соборе, тем больших размеров, что к нему примыкали просторная паперть, клуатр и пристройки, где паломники находили отдых, в толпе, исполненной религиозного благочестия, в первый раз прозвучало песнопение «Salve Regina», впоследствии известное под именем «гимна из Пюи».

В один из августовских дней 1095 г., толпа, стекавшаяся к храму, стала свидетельницей странных приготовлений: в стене собора кирками пробили брешь, затем расширили и, задрапировав тяжелыми занавесями ярко-красного цвета, превратили в подобие нового входа в здание. Вскоре стала известна и причина столь необычных работ, в Пюи ожидали приезда папы Римского, главы христианского мира. Незадолго до этого он перевалил через Альпы (скорее всего, по старой дороге Мон Женевр, минуя Павию, Турин, Зузский перевал, Бриансон и Гренобль) и появился в Балансе, где 5 августа освятил новый кафедральный собор. Затем папа пересек границу Пюи, проехал через Роман и Турнон, переправился через Рону и гористый Виварэ. Именно для этого именитого паломника епископ Пюи Адемар Монтейский приказал пробить вход в соборной стене, который должны были заделать тотчас же после отбытия гостя, чтобы никто не дерзнул пройти там, где ступала нога викария Христа.

На следующий день, 15 августа, в праздник Успения — самый значимый для святилища в Пюи, посвященного Богородице, папа Урбан II служил торжественную мессу перед более многочисленной, чем обычно, толпой.

В XI в. папа Римский, глава христианского мира, без сомнения, пользовался престижем, сильно отличающимся от того, каким обладает его преемник в наши дни. В те дни его визиты, особенно во Францию, не были чем-либо из ряда вон выходящим событием: все население испытывало к нему чувства, близкие родственным, что сегодня стало привилегией римских горожан. Еще не были введены торжественные церемонии и знаки отличия, выделявшие папу времен Ренессанса: еще нет ни Sedia, ни папской тиары (которую станут носить с XIII в.). Люди, сбегавшиеся к дорогам, по которым следовал папский кортеж, видели, как он едет верхом или на носилках в окружении прелатов и клириков. Его бесконечные разъезды по дорогам Запада способствовали тому, что он стал близким всему христианскому миру.