Недееспособен. Он выйдет отсюда не раньше чем через двадцать лет. Тогда далекому потомку Трабен-Трарбахов уже не придет в голову сутяжничать из-за земли.
И русский доктор Павлов больше не будет тут шпионить в пользу советской разведки. Ему правда повезло меньше. Погиб при невыясненных обстоятельствах неподалеку от бензоколонки, практически перерублен пополам.
Полицейский комиссар был в клинике сегодня утром и поделился недоумением. Человека убили холодным оружием, но сила удара какова! Наверное, вопрос "как" останется без ответа, потому что наверняка тут поучаствовала русская мафия, казаки какие-нибудь. Так думает комиссар, хотя могут быть и другие мнения. Никто ведь не объяснит, каким образом у некоторых нервных католичек образуются кровавые стигматы на теле.
Доктор Бонсманн удовлетворенно улыбнулся. Столько интересных происшествий и всего понадобилось два милиграмма модельного наркотика, активизирующего психику.
Ему стало весело. И чего он боялся, просто двое господ попили кофе у него в кабинете. Вот и все...
- До свиданья, госпожа Кляйн.
- Приятного вечера, господин доктор.
Бонсманн прошел мимо дежурной медсестры, преданно и ответственно глядящей на него. Надо прибавить ей жалование. Ведь дела идут в гору.
За небольшим садиком в слегка углубленном естественном гроте находилась его машина, приятный в управлении "БМВ".
Сидение, приняв его тело, откликнулось вращением массажных шариков, бортовая система сообщила об уровне топлива и масла, преданно отозвалась автоматическая коробка передач. Машина незаметно тронулась с места и поехала в долину. Доктор пел арию из оперы Верди и ел мороженое, сделанное в виде обнаженной черной девушки...
При повороте на автобан B53 тормоз не послушался управляющую систему и машина улетела в заросли ежевики.
- Бывает и хуже, много хуже, как например с Павловым,- сказал себе Бонсманн и попытался дать задний ход. Но мотор заглох.
- Я был лучшего мнения о БМВ.
Он вышел из машины и его поразил ее неопрятный внешний вид, будто она была не из автосалона, а со свалки, вся поцарапанная помятая, откуда-то даже ржавчина взялась.
Бонсманн с трудом выбрался из ежевики, вымазавшись с головы чуть ли не до трусов... и не увидел федеральной трассы. Только камни, прикрытые землей и песком - то, что сделали еше римляне или их рабы .
Он не стал думать, что это ремонт, он понял все сразу. Бонсманн кинул взгляд наверх, так и есть... руины замка Трабен-Трарбахов, но от клиники нет и помину. Теперь поворот татаро-монголов на юг от Лигницы (вместо возврата на восток) стал историей. Сотни миллионов людей исчезли, потому что никогда и не родились. Не отведена была кара от Европы в 1243 году, а лишь отсрочена. И упала она сегодня, когда превышена была мера всякой мерзости и переполнен были сосуды греха. Он, Бонсманн, стал катализатором, спусковым крючком Небесного Возмездия.
..
Непривычный шум послышался с востока и из-за поворота показалась шеренга всадников, первая вторая третья. У них странные изогнутые мечи с зубцами, а кони с хищными большими зубами и толстыми роговыми наростами на лбу.
Эти всадники - монголы. Только не 1243 года, а дня сегодняшнего, завоеватели и владельцы Европы уже на протяжении восьмисот лет.
У него не было сил бежать и даже сил упасть. Он закрыл глаза
и ждал, пока сталь не раскроит его жизнь пополам.
- О великий хан, да сгорим мы в могиле, если чем-то прогневали тебя.
Он открыл глаза - все всадники из первой шеренги спрыгнули с коней и пали ниц к его ногам.
Бонсманн посмотрел на великое синее небо. Единственное что было выше его, хана желтых, белых и зеленых тартар, которому спустя восемьсот лет после Чингиса и Бату принадлежит Европа и Азия, которому подвластны души и судьбы бесчисленных подданных.
...
Несколько минут спустя на конную тьму, двигающуюся вдоль высокого берега реки, вдруг посыпались камни и стрелы, полетели горшки со смолой.
В кучу смешались всадники, мешая друг другу стрелять вверх, многие вместе с конями свергнуты были в реку.
Великий хан пытался гневным окриком вернуть себе власть над своим воинством, но увидел как целая скальная стена рушится на него...
Минуту спустя со стоном выбирался он из-под убитой камнем лошади. Вокруг храпели и бились умирающие кони, жалко стенали раненые воины.
Над ханом стоял человек, чьи лицо не было видно из-за прямых солнечных лучей.
- Помоги мне...
- Да я помогу тебе единственно возможным образом, кровопивец.
Когда уже засвистела сталь, Бонсманн увидел лицо своей смерти. Гетц фон Трабен-Трарбах в больничном халате и с мечом в руке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});