Невероятно, но моя угроза подействовала. Или это всё равнодушный голос? Пробирает, знаю. От природы такой, да и от расы достояние.
Более ничего не говоря, вытерла кровь, грубо елозя тканью по лицу. На мгновение выступившие желваки напрягли, но смотрел на меня мужчина без злобы. Чудеса, да и только! У накирийцев ведь гонор до небес, а мне прощают надругательство? Остаётся лишь гадать, что он там себе решил, раз резко стал таким покладистым. Вот только… что теперь делать? Учитывая то, как тяжело мне даётся необходимое среди пиратов поведение, бунтующий накириец — худший вариант из всех.
Откинула салфетку и молча вернулась за свой столик, на котором уже появились заказанные блюда.
Присела, вспоминая, что заказала. Апельсиновый сок, салат, пюре с мясом… Нет, не подходит. Добавила ещё заказ, краем глаза отметив, что накириец подошёл к столику. Продолжила его игнорировать — стало интересно, что дальше сделает, я ведь ничего не говорю, не приказываю. Почему-то казалось, что ударит. Подобралась, готовая отскочить или увернуться, но он всего лишь сел на пол у моих ног.
Облокотился спиной на диван. Подтянул к груди колени. Прикрыл глаза. При этом сложилось впечатление, что он всё равно всё видит. Поерзав, отсела подальше. Теперь нас разделяло полметра вместо пяти сантиметров. Дышать стало полегче. Но я бы предпочла, чтобы нас отделяла стена, вид у него ну совсем не доброжелательный.
Видеть златоглазого голым, грязным и самостоятельно усаживающимся на пол — странно, если не сказать дико. Не менее странно, что он один. Мужчины покидают Накирию, только сопровождая женщин, да ещё и зачастую большой делегацией и на личном корабле. Однако он один… На меня холодно и оценивающе посмотрели, но, заметив ответный взгляд, тут же приняли отстранённый вид.
Та-а-ак… Вдвойне любопытно. То, что накириец в покорность лишь играет — очевидно, но мне совершенно не понятно — для чего?
Итак, я не могу знать, чего от него ожидать. С одной стороны, он точно устал. Можно лишь абстрактно представить, что за эти сутки пережил накириец среди пиратов в трёх контролирующих артефактах. Кстати, может, поэтому его так переклинило? Посчитал меня меньшим из зол? Решил сделать временную передышку?
А может, нет?
Бледная девушка в порванной форме официантки заметно подрагивающими руками поставила на столик ещё одну тарелку, пробормотав: «Приятного аппетита».
— Стой, — схватила её за руку.
Она посмотрела на меня испуганными глазами, полными слёз.
— Д-да?
— Покорми его, — отпустила девушку и подвинула ей только принесённую тарелку.
Громко сглотнув, она сделала маленький шаг назад и даже руки за спину спрятала, глядя на меня круглыми глазами. Страшно? Зря. Уверена, тебе он ничего не сделает, ты ведь такая же жертва обстоятельств. А вот мне откусить пальцы — это запросто! Мысленно передёрнулась от перспективы. Поэтому возможности лучше не давать.
Довольное улюлюканье с соседних столиков подсказало, что происходящее всем нравится. К счастью, многие вернулись к своим развлечениям, увидев, что ничего особого я не делаю, но при этом и от коллектива не отделяюсь. Хорошо, но я все равно знала, что будет дальше — программа с кнутом и плетью на таких сборищах обязательна.
Накириец угрожающе медленно повернул в мою сторону голову.
Не обращая внимания, отпила сока и принялась за еду.
— Если не скормишь ему тарелку до того, как я поем, пойдёшь за плетью, — предупредила девушку, намеренного упустив для кого.
Её я трогать точно не собиралась, но то, что она этого не поняла, сыграет лишь на руку.
Издав стон отчаяния, девушка взяла в руку мясной шарик, словно это яд, который она должна выпить. Медленно, с большой опаской протянула его к губам накирийца. Только тот продолжал смотреть на меня. Мне даже голову поворачивать не нужно было, чтобы понять это — пристальный взгляд ощущался кожей.
Девушка тем временем принялась жалостливо уговаривать его поесть, отчего пираты пришли в ещё больший восторг. Как много раз прежде, отключилась от всего происходящего, сосредоточившись лишь на еде. Нет, после этого задания мне точно потребуется долгий восстанавливающий отпуск. Пожалуй, пару месяцев реабилитационного центра в Райской бухте. Солнце, море, песок, чайки… Вот об этом и подумаю. Бухта… Бриз… Просыпаться от шума волн… Смотреть на радужный закат…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Доев, даже не удивилась, увидев полную тарелку мясных закусок.
— Неси плеть, — спокойно велела плачущей официантке.
Та задрожала словно от порыва ледяного ветра.
— Пожалуйста! Не надо… Прошу Вас!
Я тоже прошу — душу не трави…
Не дождавшись от меня реакции, она обречённо поплелась в сторону сваленных у стены «игрушек».
Глава 4
Повернулась к накирийцу, который продолжал смотреть на меня с плохо скрываемым вызовом. А… так даже легче! По крайней мере, жалости и сочувствия презрительно кривящиеся губы не вызывали. Но должна признать, глаза завораживали. Очень красивое, яркое сочетание цветов. Хочется всматриваться и всматриваться, что я и делала вплоть до возвращения официантки.
Девушка уже ни о чём не просила, тихо плакала, вызывая во мне рвущую душу жалость.
— Принеси стакан сока и убери со стола, — со вздохом приказала, забирая плеть.
Развеселила вспыхнувшая в голове ассоциация с дрессировщиком и тигром. Бросила хитрый взгляд на накирийца. Ну какой же это тигр? С такой гривой — только лев. Чёрный лев…
Прорвавшийся сквозь барьер отчуждения крик заставил вздрогнуть и невольно обернуться в сторону источника. Ох, святые небеса, лучше бы не смотрела! Зачем брать в руки кнут, не умея им пользоваться? От кровавого месива на спине меня затошнило. Бедный парень, ему же, наверно, и восемнадцати нет, а моральная травма уже обеспечена.
Отвернулась обратно к накирийцу и замерла. Он тоже смотрел на парня, и этот взгляд я разобрать смогла. Злится. Боится. Паникует.
Он его знает?
— Т-ш-ш, — успела положить руку на плечо до того, как он попытался вскочить. Лишённый ясности взгляд метнулся ко мне. — Ты сделаешь только хуже, — честно сказала, убирая руку.
И снова вздрогнула от ещё одного крика. Заметила неодобрение других пиратов — развлечения здесь все любили, но «товар» никогда не портили. Кнут валялся среди прочих игрушек скорей для устрашения. До сегодняшнего дня…
Снова крик, а затем неразборчивая тарабарщина на каком-то из древних языков от мальчишки, которую, впрочем, быстро оборвал свист кнута. И происходило всё всего лишь в одном столике от меня.
Отстранённо стёрла со щеки брызги крови.
Дьявол… И что делать? Ара нет, другие пираты не вмешаются, Джони своим Министром занят. А если не выдержу и вскочу, влезая, — только хуже сделаю. По негласному правилу, никто, кроме главных, в забавы с чужими игрушками не вмешивается. Твой товар — делай с ним, что хочешь.
— Тихо, тихо, — пришлось перехватить за волосы дёрнувшегося накирийца и насильно притянуть, уткнув головой в свои колени. — Успокойся. Говорю же, хуже сделаешь!
Ну точно, знает этого парня! На издевательство над другими так не реагировал.
Чуть выше коленки кожу даже через штаны опалило учащённое горячее дыхание. На секунду появилась трусливая мысль, что укусит, отчего тело закаменело. Но я её отогнала. Осторожно, едва прикасаясь, пробежалась пальцами по чёрным волосам. Честно признаться, я вообще боюсь к нему притрагиваться — кто знает, как отреагирует! Смотрит на меня зверем, что, кстати, совершенно не странно, но от этого я его только со зверем и ассоциирую. Дополнить всё его молчаливостью, силой, агрессией по отношению к другим и тем, что о накирийцах практически ничего не известно, — и выйдет стойкое желание держаться подальше.
Подальше… Бросила взгляд на Джони. Подальше… Нужно заставить его обратить внимание.
Встрепенувшись, придумала план.
Наклонилась немного и тихо проговорила так, чтобы услышал только накириец:
— Хочешь, заберу его себе? Не могу обещать, что станет лучше. Но кнутом пороть умею.