как под козырьком магазина застрял котенок. Навес был прозрачным, и я видела его бешеные глаза – он отчаянно царапал козырек и мяукал.
Мужчина закатил глаза к потолку и выдохнул. Женщина продолжила:
– Боролся за жизнь. Я попросила помощи у продавцов: «Дайте лестницу!». Они посмеялись. Позвонила в 911, там было занято.
Валеревский вышел из своего кабинета, остановился, чтобы что-то сказать, но решил дослушать Елену. Вот только муж, похоже, ее совсем не слушал. Он рассматривал свои серые ногти, дышал себе в руку, затем нюхал ладонь и кривился.
– Потом он перестал шевелиться. Всем было плевать…я так тебя люблю, я так хочу, чтобы ты жил – и на это у нас два дня.
– К людям не сразу приезжают, к коту прям приедут!, – засмеялся врач.
– Эээ… Почему два дня? Я ничего не понимаю. Я воняю, как дохлая крыса. Поехали домой, и решим все там. Где моя одежда?, – взволнованно произнес Станислав Викторович, и устало выдохнул.
– Вот, тут брюки и рубашка, – Елена протянула мужу пакет. Он стал одеваться прямо на кушетке. Елена помогла супругу застегнуть пуговицы на рубашке и, взяв его под руку, повела по коридору.
– Елена!, – обратился к женщине Валеревский.
– Да?.
– Тсс, – врач прислонил указательный палец к губам, – не нарушайте договора. Жду вас послезавтра.
Елена и ее муж обернулись, оба кивнули и направились к выходу. К ним на встречу шли врачи и болтали, держа в руках стаканы с горячим кофе.
– Добро пожаловать в лабораторию. Вас приветствует электронная регистратура. Прижмите к моей ладони ваш пропуск и озвучьте вашу цель визита, – обратилась к врачам голограмма красивой блондинки в черной блузке и тугой серой юбке.
Мужчины прижали к ее ладони пропуски и прошли вперед, не переставая обсуждать какой-то новый фильм.
На экране большого ЖК-телевизора в холле диктор читала мировые новости:
«…Первый такой конструктор сейчас проходит апробацию в Нью-Йорке – робот уже научился говорить, ходить, и даже мыслить. Суррогат внешне полностью напоминает человека. Как и человек, он умеет самостоятельно принимать любые решения, а главное – быстро, и руководствуясь лишь разумом. Трех таких суррогатов после успешных результатов исследования направят в медицинский центр Белвью для работы. Еще в начале века, а именно в 2015-ом году итальянский ученый Джон Кеймрут предсказывал, что к 2062-ому году большую часть работы вместо человека будут выполнять молекулярные конструкторы, а продолжительность жизни значительно увеличится. По его словам в 2062-ом году родится ребенок, который будет жить 152 года… Похоже, предсказания Кеймрута действительно сбываются. Суррогаты уже ходят по нашей земле, а вчера умер самый старый человек на планете Акира Самуи из Токио – ему было 142 года…»
Парни усмехнулись:
«Суррогаты – помнишь, фильм такой был? С лысым этим… в главной роли?».
«Да, я смотрел в детстве…», – ответил другой.
«Всего доброго. Удачного дня. Приходите к нам еще», – голографическая девушка обратилась к выходящим из лаборатории Елене и Станиславу.
«Как ты узнала об этом?», – вдруг спросил муж Елены уже у машины внизу.
«Ты мне сказал… сам. Потом вспомнишь, я просто проверила то, что ты мне сказал, приехала, понаблюдала, а потом в наглую позвонила…»
«Да, уж с твоей прытью», – усмехнулся Стас.
Он уже вышел из шокового состояния и стал осознавать, что происходит вокруг.
«Что творится-то,… я сплю?» – у мужчины вновь помутнело в глазах, и он оперся о дверцу машины.
Елена прижала подушечку большого пальца к желтому круглому монитору на дверце автомобиля, и она открылась.
«Садись, поехали – тебе нужно отдохнуть».
«Обычно первые вздохи всегда бывают поверхностными, осуществляются за счет шейных мышц, затем в акт дыхания включаются мышцы грудной клетки и диафрагма. Глубина вдохов нарастает постепенно, вот, видишь, задышал…», – Валеревский нажал на грудь 26-летнего Сильченко, лежавшего в морозильнике, и тот открыл глаза.
Санитар стоял рядом и нервно улыбался.
– А сколько вы уже таких операций сделали?.
– 19… это 20-ая.
15-летняя Яна Савитова погибла, не дойдя до дома сто метров. Все случилось более чем банально. Она возвращалась домой с учебы. Последняя пара в колледже закончилась в начале девятого вечера. Яна шла вдоль соседнего дома и думала о завтрашнем дне. Ее пригласил на выставку робототехники приезжий из Франции программист… говорил, что таких роботов еще не видела Москва – мол, они умеют совершать маневренные полеты и их можно использовать, как личный транспорт. И стоят не дороже 10 тысяч долларов.
«Эй, стоять!» – окликнули ее сзади два голоса в унисон.
Яна не послушалась и ускорила шаг.
Очнулась на земле – на ней лежал незнакомый парень со спущенными брюками и серьгой в губе. Она была в одном чулке… с синяками на руках и разодранными в кровь коленками. Под ее тазом растекалось горячее алое пятно. Она пыталась сопротивляться, кричала и дралась, но силы покидали ее, через минуту она уже не могла поднять ягодицы, и поняла, что не в состоянии даже шевельнуться – внутри все болело так, словно в ней были тысячи пуль.
«Теперь я, слезай!», – сказал парень в кепке.
Тот, что со спущенными брюками поднялся, застегнул их и уступил место другу. Насилие над девушкой продолжалось около часа. Наконец, утолив свою плотскую жажду, парни поняли, что случилось. И тогда тот, что с серьгой, прильнув ухом к груди девушки, тихо сказал:
– Дышит еще – потом очнется, все растрепает. Давай ее закопаем.
Парень в кепке размахнулся и что было силы ударил Яну по животу железной палкой, похожей на кочергу. Девушка тот час умерла от разрыва легкого. Но перед смертью успела запомнить лица своих убийц… Парни вытащили из ее сумки все деньги, сняли украшения с рук и шеи. Затем вырыли яму между гаражами…
– Давай же, дрянь, – парень в синей кепке приподнял мертвую Яну и пытался положить в вырытую яму ее тело.
– Не поместится. Давай листьями засыплем… я уже устал, – сказал тот, что с серьгой.
Парни так и сделали – оставили копать яму, положили Яну на землю и засыпали землей и листьями.
Яну нашла мать утром, когда шла на работу мимо гаража у соседнего дома – узнала по татуировке. Накануне Яна сделала тату на запястье с символичными словами: «Momento more». Мать девушки увидела руку с этой татуировкой, торчащую из-под листвы. Кинулась к земле, убрала листья, а там ее дочь, в крови и земле. Глаза закрыты, лиловые синяки на щеках.
– Малышка, девочка моя!– женщина плакала долго-долго, пока прохожий не подошел к ней.
– Может, скорую вызвать?».
– Спасибо, сама! Ступайте!, – в глазах женщины горела боль.
Когда к ожившему