– Я жду тебя в белом кабриолете, – прошептала Лили в самое сердце, – на набережной.
События неслись с быстротой сновидения.
Выбравшись через прачечную на улицу, Ян сломя голову кинулся бежать вдоль стены, увидел вдали белый открытый автомобиль. Быстрей! Но когда он, запыхавшись, подбежал к машине и увидел на заднем сидении свою дорогую Лили в подвенечном платье, та отчаянно крикнула:
– Берегись!
Ян оглянулся – к нему подбегал окаянный Санин, голый до пояса, в татуировке из синих драконов, сжимая в руке сверкающий нож.
– Это он! – крикнула Лили.
И вдруг Ян понял, что его дрянной знакомец – одновременно и есть тот самый низкий подземный бес, который хочет отнять у него невесту. Во лбу Санина краснел отвратительный карбункул. И зубы были как у собаки. А вместо языка свешивался до пояса изо рта крысиный хвостище.
– Верни деньги! – вопила мерзкая тварь.
Ян полез в карман за Макаровым, но вместо оружия обнаружил круглый булыжник, тот самый камень, которым обычно прижимал открытое настежь окно. И со всей силой священного гнева и праведной яростью Ян метнул снаряд в сторону беса.
Ударом камня в лоб тот был убит наповал.
Больше того, бесовский череп раскололся на две половины точь в точь как медальон из эмали, который Лили носила на своей груди, и кровь брызнула из адского нарыва на лбу, точь-в-точь как раньше раскололся вдребезги от удара драгоценный рубин на подарке несчастного жениха мертвой невесты.
Торжествуя, Ян смотрел, как корчится поверженный гад на земле, изрыгая из пасти поток жидкого кала.
Победа!
Открыв дверцу, Ян высыпал на сиденье поток разноцветных фишек из сумки. Лицо Лили светилось в темноте как морозный узор на стекле в ночь рождества. И, задыхаясь, сказал:
– Лили, я не стал обменивать их на деньги. Я не хочу отменять приговор судьбы и того, что случилось потом… ведь тогда, в тот день я проиграл, но зато встретил тебя…
И тут видение разом пропало из глаз.
Ян проснулся у себя в комнате, в окно бедного жилища смотрела бледная луна. Светало.
На полу у кровати валялась в луже черной крови дохлая крыса с белым хвостом, а в руке Ян стискивал заветный веер покойницы со стилетом испачканным кровью.
Пошатываясь, Ян встал с постели и подошел к окну. В утреннем воздухе кружились первые снежинки… никогда еще зима не наступала так рано.
Ночью мертвая невеста пришла поблагодарить Яна.
– Я никогда не забуду о помощи, ведь если бы вы ради меня не отказались от выигрыша, тот бес бы убил вас непременно. И не нож был бы в его напавшей руке, а меч. Но против бескорыстия зло бессильно. Рок помогает тем лишь тем, кто покорен зову судьбы.
А о проигрыше не жалейте, вместе со мной папа положил в гроб мою любимую детскую елочку работы придворного мастера Фаберже. Она вся усыпана бриллиантами самой чистой воды. Елочку подарила на день моего ангела сама императрица Александра Федоровна. Ведь она была моей крестной… а это целое состояние.
Тут она потупилась и замолчала. И молчала до тех пор пока Ян не обнял ее и не спросил в чем дело.
– Благодаря вашей любви, – заговорила она, краснея от стыда, – я стала оживать, и теперь во мне появилась какая-то жизнь. Я уже говорю сама, без помощи поющей цикады. Но… но чтобы вполне воскреснуть мне нужно еще мужское семя и горячая капля крови.
– Не я тому причина! Прежде вы были против.
Ян горячо привлек к себе девушку, но Лили слегка отстранилась и сказала, впервые обращаясь к нему на ты:
– После нашей близости ты станешь долго болеть, но к Новому году будешь здоров.
И она позволила юноше раздеть себя догола. Ян с благоговением снял с Лили прохладный свадебный наряд. Ему пришлось расстегнуть чуть ли не сто старомодных застежек, и без ее помощи он бы не справился. Но насколько такое томление было прекрасней и глубже тот закусочной быстроты в духе «Макдональдса», с которой Ян обычно удовлетворял свое вожделение.
Никогда еще Ян не видел столь прекрасной наготы. Лили походила на статуэтку из слоновой кости, так бела и благоуханна была ее матовая и гладкая как эмаль кожа. А волосы, которые она распустила вдоль спины золотистым потоком, касались икр – так они были длинны. Лоно девственницы отливало перламутром морской раковины.
Ян устремился на штурм, но Лили вновь удержала его:
– Постой, человек не может обладать мной обычным способом через низ живота. Ты должен взять мое сердце. Не бойся.
Обнаженная взяла в руки веер-стилет и, встав на колени, ударила себя острием прямо под левую грудь, где легко открылась глубокая рана, из которой не вышло ни капли крови. И Ян увидел, как в глубине бутоном розы алеет ее мертвое сердце, и он вошел фаллосом в рану и вскоре наполнил сердце горячим толчком. И Лили вздрогнула от наслаждения.
– Я буду носить ребенка под сердцем.
Затем он надрезал лезвием руку, а девственница легла навзничь, чтобы капля крови попала ей точно в ямку пупка.
Прощаясь, Лили наказала Яну:
– Запомни, ровно через три месяца и три дня, в полдень, на макушку дерева над моей могилой спустятся снегири. Это будет в день Рождества, и как только они засвистят, начинай откапывать. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Поверх моей могилы похоронен мальчик Алеша Краснов, и сначала ты увидишь его простой гробик. Копай дальше, и ты найдешь плиту с моим именем. Надеюсь, я буду уже жива.
Не забудь сделать точно, как я сказала, иначе все пропало!
Ян поклялся, что все исполнит точь в точь.
Все так и вышло – Ян долго болел, но к Новому году совершенно выздоровел. А когда наступило Рождество, он вышел из дома за час до срока, позвав с собой на помощь немого соседа-пьянчужку.
Ян взял одеяло и лопату, немой – лом. По чистому свежему снегу они прошли через пустырь к пролому на кладбище.
Ян хорошо знал могилку бедного мальчика – сколько раз в поисках могилы княжны он проходил мимо сирой оградки с косым железным крестом. Над могилой росло старое черное дерево. Стоял яркий солнечный день, и снег вокруг сверкал как свадебный наряд прекрасной невесты. Сердце Яна билось глухими толчками.
Ровно в полдень на голые ветки вдруг уселась стайка красногрудых снегирей. Послышался птичий посвист. Ян дал знак и первым разгреб снег лопатой. Немой взялся за лом… На удивление промерзлая земля именно в этом месте оказалась легка, и глина откалывалась большими кусками. Вскоре показался первый гроб – мальчика, а под ним лопата глухо ударила в каменную плиту.
Расчистив буквы, Ян с волнением прочитал имя покойной княжны Лилии Трубецкой и цифры: 1881-1900. Немой поддел ломом плиту и под нею открылся узкий каменный склеп, где на полу из камня стоял фигурный гроб из красного дерева на четырех ножках. Казалось, он опущен в землю совсем недавно – на крышке были видны погребальные венки из траурной зелени с бутонами заплетенных лилий. Цветы были совсем свежи и пахучи, словно срезаны накануне.
Спустившись по веревке в ледяной склеп, Ян с трепетом открыл гробовую крышку – девушка в свадебном наряде под белой фатой и в алмазном венце лежала перед ним словно живая. Ангел во плоти! На губах играла тихая улыбка. В руках на груди Лили держала хрустальную елочку, усыпанную бриллиантами. Казалось елочку, запорошила алмазная вьюга. Ян коснулся губами лица, оно было теплым.
Немой пьяница протрезвел и, встав в снег на колени, крестил лоб.
Ян бережно закутал невесту в одеяло и принес домой. Положил на кровать. Улыбка на ее лице играла все сильней. Пушком снегиря наливался румянец. Вскоре у нее появилось дыхание, сначала легкое как нить китайского шелка. Ян боялся дышать. Но вот она открыла глаза навстречу его восторгу.
Здравствуй, сказала Лили и попросила чашку горячего кофе.
А, сделав первый, обжигающий нёбо глоток, произнесла:
– Сто лет промелькнули как сон.