Читать интересную книгу Системная теория мышления. Функция искусства в генезисе цивилизации - М. Кушнир

Не получилось, катастрофа состоялась, я не смог, оказался слабым, неумелым. Теперь, в государстве нового (но непонятно, какого) типа была опять сделана попытка изменить ситуацию «сверху», создать условия для превращения России в передовое государство. Транспортирую и транспонирую из системной теории: система культуры создает экономику, экономика – политику. Управляются системы (любые) в реверсном порядке: политика управляет экономикой, ею же созданной, экономика – культурой. В новой России новая политика возникла как бы ниоткуда, сама по себе. Но моментально намертво вцепилась в экономику, и той, подневольной, но радостной и счастливой, не до культуры. Все быстро заполонили Пугачевы и бандитские сериалы.

Я всегда говорил, что чем талантливее Пугачева, тем хуже Советскому Союзу. Так оно и вышло. А бандитские сериалы, по команде новой экономики, и по сю пору являются наглядными учебными пособиями образа жизни подрастающего (подраться… растаять…) поколения. Итак,

Заключительная партия в Белом Доме.

В преддверие перемен, одновременно с компьютерными учебниками и инновационной технологией образования создавался целый ряд различных организаций и учреждений. К вышеупомянутому кооперативу еще в конце 80-х присоединился «Совет родителей» (Горбунов, председатель горисполкома, разрешил!), чуть позже – «Городской фонд образования». А с начала 1990, одна за другой, 24 организации. Схема простая и наивная: хотите владеть транспортной компанией? Вот вам документы, кредит на автомобили, оборотный капитал, работайте, зарабатывайте, а мне, учредителю, 10% прибыли на благотворительность. Желаете возглавить строительную фирму? Подпишите, возьмите, командуйте. А мне, учредителю, 10% и дешевый ремонт церкви. Две страховых, несколько торговых… Учреждались и оплачивались не только коммерческие организации: лицензия №1 на открытие частной школы, первый в городе детский сад с английским языком, несколько лет платил полставки брошенным оркестрантам симфонического оркестра (обижались, считали, что это государственные деньги, и половину я ворую), паломникам по святым местам, ветеранам в единую уже Германию на солдатские могилы, «Детскому фонду»…

Узнал о создании Всероссийского фонда образования, звонок председателю Кузнецову – и тамбовский «Городской» стал отделением Всероссийского. Офис Фонда разместился на пятом этаже Белого Дома на Краснопресненской. Пропуск – no problems, кредиты Сбербанка – под одно поручительство. Впрочем, были и свои немалые деньги: три контейнера мануфактуры с Трехгорки, двести никому ранее не ведомых факсов, настоящие ксероксы, настоящие, японские (правда, для вывоза купленной аппаратуры пришлось вызвать автоматчиков), «Москвичи» с АЗЛК.

Товары в Москве были, а вот свободных денег не было! Стоило показать чековую книжку с пятью миллионами, как тут же предлагали и особняк на Кропоткинской, и колонну ЗИСов, и 12 га в ближайшем Подмосковье. А причина простая: деньги банки выдают по статьям, утвержденным Госпланом, перевод со статьи на статью – тюрьма немедленно. Красные директора, имея на счетах солидные денежные запасы, воспользоваться ими не в состоянии! Взять, да использовать средства по назначению – тоже не в состоянии: оборудования, сырья, запчастей и так далее нет и в помине. Решаю подтолкнуть Хасбулатова и Ельцина с их Верховным Советом к активации экономики, надеясь в возникшем денежном водопаде часть потока перенаправить через «Фонд образования» на основательное повышение уровня общенациональной креативности.

Поднялся на 18 этаж к самому Захарову Михаилу Львовичу, руководителю комитета социальной политики (Хасбулат удалой, да и Ельцин такой мошке, как я, недоступны), отдал полученный в банке (он и сейчас процветает, хотел было написать с адресом и фамилией, набрал в Интернете – и тот же, тот же председатель смотрит мне в глаза!) договор на составление документации, разработку нормативов и прочее (600000руб.) для издания Постановления Президиума Верховного Совета о разрешении переводить в депозиты госплановские деньги с дальнейшей выдачей их в кредит частным, коммерческим организациям (прикладываю свои добавления к договору банка), подконтрольным владельцам госплановских финансов. Полученную прибыль красные директора будут обязаны использовать только на выкуп своих же заводов: себе, управляющему персоналу, да хоть и рабочим. И все будут заинтересованы только в подъеме производства, увеличении производительности труда, и, конечно, в развитии общенациональной креативности (а Карфаген должен быть разрушен!).

Уже в своем банке, получая те самые пять миллионов из тех самых депозитов, спросил: а маржу 3% сохранили? «Какая маржа?! Теперь в России рынок, свобода и демократия!» Вот это номер! Срочно в Москву: «Коля, нужен твой совет, давай встретимся!» Коля…

Сидим, однополчане, 20 лет дембеля, пятеро за столиком в ресторане гостиницы «Тамбов» на набережной. Уже прошли уровень воспоминаний, я выложил и про побег из высшего военно-морского училища радиоэлектроники имени Попова, и как вовремя отказался от предложения контрразведки остаться радистом генштаба (опять похвалился – «я же входил в десятку лучших радистов СССР!»), и как, вместо зимовки на Антарктиде, чудом с заочного перевелся в Гнесинку на очное, два сына, три инфаркта. Каждый свое, у всех хватало… Вот и уровень откровений. Я мужикам выдал интеллектуальную катастрофу компартии: – «Не рисуют, стихов не пишут, на рояле не играют – развалят всю экономику к чертовой матери!» И тут Николай: «Вот я и ухожу из уголовки…» Борис Володин (сам милицейский, старлей) аж рот открыл: «Да ты без пяти минут полковник, с ума сошел, как уходишь?» «Да пошли они… Вот его взял, наконец, еле сам уцелел, а тут звонок – отпускай, и дело закрыто. И так через раз. Надоело, не могу больше, ухожу». Хором: как, как дальше будешь жить? Смеется: «Да меня пригласили в госбезопасность, там такого нет!»

Генерал-майор КГБ Алексеев! Койки в казарме Узла связи Генштаба рядом стояли, он дослужился до замкомвзвода, а я так отделенным и остался, на дембель пошел младшим сержантом: после того, как солдатский хор в/ч 32108 занял 1 место в Московском округе, а Леонов, Маршал войск связи, лично разрешил дирижеру – руководителю хора (то бишь, мне) заочно учиться (?!), свободу от дежурств в эфире, нарядов на кухне и бессонницы в карауле для увольнительных в Москву на уроки, зачеты и экзамены в музучилище имени Гнесиных надо было по справедливости оплачивать родной роте. А чем? Да коньяком армянским три звездочки за 4—12, в дежурке, по ночам с теми, кто вместо меня отсидел на смене за Р-104, отстоял в карауле, отмахал метлой на плацу. И не то беда, что очередную коньячную расплату один дурак заснял, и не то, что фото отослал другану в группу войск в Германии (мы втихаря переписывались, и даже в шахматы играли по генштабовской радиосвязи), а то, что в кадр попала таблица зашифрованных радиосигналов разных военных тревог, там даже «воздух» был! Жуткая секретность! Сигнал в эфир – самолеты на взлет, танки из ангаров, ракеты на старт. И по всей стране, и в Германии, и на Кубе. Контрразведка, допросы, гауптвахта (слава Богу, не штрафбат!) – и лычек больше не видать, хорошо хоть, что из младших сержантов не разжаловали.

Понимаешь, Коля, – тачаю я своему генералу, без ограничения маржи банки начнут получать пустые, дармовые деньги, не обеспеченные ни товарами, ни работой. Мало того, что пустые деньги – это инфляция, так инфляция – это еще и беспредельные деньги руководителей инфляции. Я завтра объявляю инфляцию, а сегодня беру рублевый кредит, покупаю на него валюту, назавтра на эти доллары накупаю рублей в десятикратном размере, одним «размером» возвращаю кредит, оставшиеся 900000000 перевожу в доллары. Свобода присвоить деньги просто так, ни за что, породит массовое воровство (тогда слово «коррупция» было еще неизвестно). «Не беспокойся, – Николай в ответ, мы честные чекисты, и поймаем за руку любого ворюгу!» «Эх, товарищ генерал, уже первый оборот госплановских денег даст такую прибыль, что всех вас на корню купят с потрохами!» Мой друг Колька гордо так, даже голову приподнял: «Нас купить нельзя, это ты брось! А на всю ельцинскую команду (на самом деле он произнес „банду“, но эту рифму лучше не печатать) у нас в швейцарских банках очень серьезные документы припрятаны, придет время!»

Лирическое отступление

Время пришло и ушло, а генерал – майор КГБ Николай Алексеев погиб в абсолютно случайной автомобильной катастрофе. Успел, правда, добыть сразу после штурма Белого Дома информацию – к кому, к Ельцину или к Руцкому относится первая в России финансовая пирамида «Корпорация Виктор». У меня там застряло 20 миллионов, рублей. Наняли, было, с такими же бедолагами – у них и по сто миллионов зависло – команду в Узбекистане, так их сняли еще до Урала, пришлось выкупать, уже без оружия. Все плюнули на свои миллионы, себе дороже. Но как только Николай выяснил, что компания «Виктор» относилась к Руцкому – ату этого «Виктора», ату! Вернул в госбюджет по своей схеме миллиард восемьсот миллионов.