Читать интересную книгу Отряд ликвидации (ЛП) - Торп Гэв

Когда Полковник намеренно кашлянул, я осознаю, что уплыл в хорошо натренированное состояние транса, моргаю и фокусируюсь на нем. Он вообще не изменился, хотя я на самом деле и не ожидал этого. Все та же мощная, чисто выбритая челюсть, резкие скулы и пронзающий взор ледяных голубых глаз. Взор, который может вонзиться в твою душу и прожечь тебя сильнее, чем лазерный резак.

– Есть еще одно задание, – начинает он, откинувшись назад и скрестив руки на груди.

– Я уже догадался, – отвечаю я, сидя с прямой спиной, всем своим видом изображая внимание.

– Собственно говоря, времени немного, – продолжает он, его взгляд не изменился, – ты соберешь и обучишь команду для ликвидации военного командира чужаков.

Это удивляет меня. В последний раз он был очень скрытен относительно целей миссии. Думаю в этот раз все по‑другому.

– Как ты, возможно, ожидаешь, процесс выбора в этот раз будет более целенаправленным и сфокусированным, чем в последний, – произносит он, словно читая мои мысли, – я не могу себе позволить потратить столько времени, чтобы повторить процедуру, которой ты был подвергнут ранее.

Ставлю, что так, думаю я. Потребовалось четыре тысячи солдат и два с половиной года для "выбора" штрафников "Последнего шанса", когда Полковник последний раз вел меня в бой. Кроме самого Полковника, я был единственным выжившим.

– В этой тюрьме содержатся некоторые наиболее специализированные бойцы в этом секторе Империума. Именно с этой целью я заключил их здесь, собрал в одном месте, где с легкостью могу получить к ним доступ, вместо того, чтобы носиться по звездам. Это делает сбор команды намного более прямолинейным, дополнительным плюсом является то, что только несколько человек знают, что они здесь, и я могу поддерживать абсолютную секретность, – говорит он мне, взмахом руки указывая на дела на столе.

– Тебе придется прочитать эти досье и выбрать тех, кого посчитаешь самыми подходящими для задания. Затем ты обучишь их умениям, которыми они не обладают, пока я подготовлю финальные детали для самой миссии. Затем я поведу штрафников "Последнего Шанса" на эту миссию. Все ясно?

– Полностью, сэр, – осторожно отвечаю я, раздумывая над его словами, – если мне нужно выбирать, тогда мне нужно знать чуть больше о том, что вы планируете.

– В данный момент нет. Я скорее позволю тебе выбрать мужчин и женщин, чьи навыки ты посчитаешь ценными, вне зависимости от ситуации, с которой можем столкнуться, – говорит он, качая головой, – наш выбранный персонал будет в какой‑то степени проинформирован о плане атаки, который я разработаю. Гибкость будет ключом к успеху.

– Думаю, понял, – отвечаю я ему, наклонившись вперед и положив руки на столешницу, – собрать команду, которая сможет сделать то, что нам нужно, чем бы оно ни было.

– И снова твоя способность схватывать на лету сложные задачи изумляет меня. – саркастически отвечает Полковник. – Разве это не то, что я только что сказал?

– Почти, – отвечаю я с усмешкой.

Затем до меня кое‑что доходит:

– Полковник, а почему группа из штрафников? Я имею в виду, что уверен – вы можете набрать людей из полков Гвардии по всему сегментуму.

– Ты же сам однажды ответил мне на это, если помнишь, – через секунду размышлений отвечает Шеффер, – я могу пролаять приказы, заставить людей делать то, что хочу, но для миссии этого недостаточно.

– Теперь вспомнил, – отвечаю я Полковнику, когда он делает паузу, – вы хотите группу, которой незачем жить, кроме как ради успеха миссии. Так было на Избавлении, да? Да, я помню: когда больше не осталось ничего ценного за что можно было бы сражаться, кроме как за свои жизни, то вы будете лучшими бойцами.

– Ты это хорошо выучил, – многозначительно произносит Шеффер.

– Но я все еще здесь, – с горькой улыбкой отвечаю я.

ЗДЕСЬ в тюрьме двести семьдесят шесть человек военных заключенных. У меня больше недели ушло, чтобы пробраться через их дела, я засел с одним из писчих Винкуларума, чтобы он читал мне детали их дел. Я никогда не учился читать, в этом действительно никогда не было необходимости. Когда я в следующий раз увидел Полковника, он сказал мне, что у меня есть еще три дня, чтобы делать выбор. Для начала, я даже не знаю с чего начать. Брифинг Полковника был настолько туманным, что я с трудом себе представляю, что нам придется сделать. Первый день я провел просто сидя и обдумывая кое‑что, на что у меня была уйма времени в последние месяцы. Я посчитал, что примерно десяти хороших бойцов будет вполне достаточно. Мой опыт в Коританоруме говорил мне, что если с заданием Полковника не смогут справиться несколько хорошо тренированных человек, то и никакая армия не поможет.

Исходя из этого, я продрался через записи с адептом, стараясь разделить их по навыкам, предыдущему воинскому опыту и, что самое важное, по причинам, по которым они оказались в тюрьме. Собрались отбросы на любой вкус, но все как один бывшие военные. Это не удивительно, учитывая жизненную цель Полковника. Но именно в этих заключенных было кое‑что особенное. Все как один были специалистами в том или ином роде. Тут были пилоты, снайперы, эксперты по проникновению, диверсанты, инженеры, бойцы джунглей и городов, экипажи танков, артиллеристы, штурмовики, саперы и десантники. Как Полковник и сказал, он собрал здесь вместе всех лучших солдат со всего сегментума, и они все здесь ради того, чтобы я сделал выбор. Так кого же мне искать? Как выбрать команду экспертов, когда у меня есть возможность выбирать из целой роты? На что мне смотреть, чтобы отделить одних от других?

Когда остается только два дня для решения, я начинаю расстраиваться. Мне нужно рассмотреть их под определенным углом, каким‑то образом отобрать лучших из лучших.

И я начал больше понимать, почему Полковник сделал именно то, что он сделал для последней миссии. Я начал понимать, что возможно, протащить четыре тысячи мужчин и женщин через ад и вернуть обратно, и посмотреть, кто выживет – единственный способ на самом деле разобраться, у кого есть инстинкт воина, кто боец и последний герой, а кто просто пушечное мясо, предназначенное для спасения лучших воинов. Возможно, мне просто нужно поставить их в пары и заставить драться, чтобы посмотреть, кто выйдет победителем.

Но затем меня посещает вдохновение Императора. Возможно, я и не могу пройти с ними несколько сражений, дабы выявить лучших, но мне тогда не придется физически устранять слабые звенья. Середина ночи и я отсылаю охрану разбудить адепта. Я натягиваю свою новую униформу, любезно предоставленную Полковником. Легко проскальзываю в простую оливковую рубашку и темно‑зеленые брюки, аккуратно вдеваю ремень и туго затягиваю, затем напяливаю ботинки. Даже не могу передать вам, насколько хорошо ощущать туго затянутую униформу и крепкие боевые ботинки на ногах после месяцев с босыми ступнями. Все это заставляет меня снова ощутить себя солдатом, а не заключенным.

Я иду туда, где Полковник посвящал меня в детали моего задание и жду адепта. Проходит пара минут, прежде чем заспанный и смущенный адепт врывается в зал для аудиенций.

– Нам нужно поговорить со всеми заключенными, – говорю я, хватаю пару десятков дел со стола и вручаю стопку ему.

– Со всеми? – устало спрашивает он, его глаза мутные от сна, он едва сдерживает зевок.

– Да, со всеми, – отрезаю я, и подталкиваю его шатающуюся фигуру к двери, – кто там первый?

Неудобно нагруженный горой беспорядочной бумаги, он читает имя на верхнем деле:

– Заключенный 1242, Афрен, – отвечает он мне, пока мы ждем лифт, – камера тринадцать‑двенадцать…

КОГДА мы выходим из лифта на тринадцатом этаже, я вижу, что охранник, прислонившись к стене, спит стоя на посту. Я отвешиваю ему оплеуху, и он падает на пол, когда его голова ударяется о землю, с его губ срывается изумленный визг.

– Проснись, надзиратель! – ору я на него и поднимаю на ноги.

– Что происходит? – ошеломленно спрашивает он, потирая глаза.