Читать интересную книгу Последний сад Англии - Джулия Келли

вдохновляющий оригинальный дизайн его создательницы Винсенты Смит.

Эмма ощутила, как вдоль спины пробежали мурашки. Она собиралась возродить сад самой Винсенты Смит! Задолго до того, как стать знаменитой в Америке, эта дизайнер Эдвардианской эпохи[3] создала несколько садов тут, в Британии.

Эмма своей карьерой была обязана программе ВВС про восстановление сада Винсенты в Лонгмарш Хаус. Когда ей было 17 лет, она настояла, чтобы ее родители взяли ее туда на каникулы. В то время как большинство из ее друзей еще раздумывали, в какой университет бы им поступить, она, стоя в том саду, четко поняла, чем именно хочет заниматься в жизни.

Пока они спускались по ступеням веранды, Сидни жестом указала на западный край луговины.

— Там осталось немного теневого бордюра[4].

Эмма неспешными шагами дошла до одного из деревьев с сучковатыми стволами, что росли вдоль долгой прямой тропы, окаймлявшей луговину в длину. Она погладила холодную грубую кору:

— Эти липы в хорошем состоянии, вся эта липовая аллея хорошо выглядит.

— За аллеей ухаживали работники садово-парковой службы. Папа продолжил нанимать ту же самую компанию, что и дедушка. Они делали, что могли, пытались поддерживать тут порядок, — объяснила Сидни.

Поддерживать порядок — не более.

— Вся эта местность выглядит динамичнее, чем когда ее только создали, — здесь гораздо больше растений, больше жизни. — сказала Эмма.

— Даже несмотря на то, что тут постоянно тень?

Эмма улыбнулась:

— Это обычное заблуждение, что теневые сады[5] скучны. К сожалению, я не смогла найти ни одной архивной фотографии, где эта часть только посажена Винсентой. Она любила цвет. Поэтому мы можем предположить, что она использовала цвет и здесь.

— После нашего с вами последнего созвона я приобрела коллекцию ее книг и дневников, — призналась Сидни. — Но она писала так много, я даже не знаю с чего начать.

— Мне очень нравятся дневники Винсенты Смит. Некоторые из них были опубликованы еще в 20–30-х годах, в Межвоенный период. А лет двадцать назад кто-то купил ее старый дом и нашел два дневника, в которых она рассказывала о своих самых первых проектах, — рассказала Эмма.

— Но не про Хайбери.

Эмма покачала головой:

— Если бы такой дневник существовал, у нас бы уже был полностью готовый проектный план… Чайный садик вон там, не так ли? — спросила она, кивком указав на закрытый невысоким воротами проход между липами на другой стороне аллеи.

— Да, — ответила Сидни.

Они пересекли аккуратную липовую аллею, открыли ворота и вошли в садик для чайных церемоний — тут царил настоящий хаос. Изначально это пространство сада, с одной стороны обнесенное кирпичной стенкой, с другой стороны окруженное тисовой изгородью, было предназначено для леди: — этакое укромное место, где можно вдоволь посплетничать среди причудливых нежных цветов.

— Садовники не часто заходят в зеленые комнаты[6], — сказала Сидни, с оттенком извинения в голосе. — Папа говорил, что хотел сделать газон и привести в порядок хотя бы те части сада, которые видно из дома, но это оказалось довольно затратно.

Это было заметно. Вот мертвая гаура[7], вся оплетенная кружевом королевы Анны[8], — ее иссохшие плети упали со шпалеры и перепутались между собой.

Вот несколько кустов роз — почерневших, тощих, поникших. Было видно, что уже не первый год никто не заботился о том, как они перезимовали, а ведь тут явно требовалась весенняя сильная обрезка! Вряд ли в июне здесь зацветет хотя бы десяток побегов. Вся остальная территория — давно мертвые цветы да захватившие их сорняки.

— Я могу помочь вам найти бригаду, чтобы ухаживать за садами после того, как выполню свою работу, — сказала Эмма.

— Все настолько плохо, да? — спросила Сидни с легкой усмешкой.

— На месте вашего отца я бы потребовала деньги назад. Вот что это за пустырь? Одни сорняки! — она указала на странный клочок утрамбованной земли. Там стояла единственная тиковая скамейка, такая заброшенная, что все ее сиденье оплел дикий вьюнок. — Вероятно, там была когда-то газебо[9] или пергола[10], что-то подобное.

— Она стала одной из жертв Великой бури 1987 года. Мы тогда потеряли несколько деревьев у озера и на прогулочной аллее. Я узнала об этом, когда нашла в дедушкиных записях рекомендации древовода — так сказать, рецепты древесного хирурга, — пошутила Сидни.

— Удалось ли вам найти какие-нибудь записи, когда сад только появился? — спросила Эмма.

— Пока нет, но я не сдаюсь. Дедушка никогда ничего не выбрасывал. Я до сих пор вытаскиваю из кабинета коробки бумаг и документов. А ведь я даже не принималась еще за чердак. Если там что-то есть, я это найду! — заявила Сидни.

Через проход в тисовой изгороди Эмма следом за Сидни попала в Сад влюбленных, где были лишь голые комья земли да тропические растения, из последних сил цепляющиеся за жизнь. Эмма была уверена, что к таким сортам растений Винсента в свое время доступа не имела.

В садике для детей не уцелело ничего коллекционного не уцелело, тут росли одни дикие полевые цветы; четыре больших вишневых дерева отчаянно нуждались в обрезке, а лаванда вдоль дорожки хоть и благоденствовала, но одичала и буйно разрослась. На месте сада скульптур теперь была лужайка и несколько почти разрушенных статуй, растрескавшихся и облупившихся от непогоды. Следующий сад был совсем непонятным: Эмма внимательно оглядела его, но так и не смогла выяснить его предназначение. Далее находилось то, что задумывалось как Белый сад: предполагалось, что все сорта растений в нем должны быть белыми, но из-за самосева однажды по весне, Эмма была уверена, монохром превратился в многоцветие. Они спустились ниже по склону и попали в странное место, которое, предположительно, было давно уже не существующим Водным садом — ложбина посреди него сейчас поросла сорными растениями.

Все увиденное неприятно поразило Эмму: неразбериха и беспорядок из-за годами тянувшегося пренебрежения. Ей стало грустно.

Они зашагали вниз по дорожке между Белым и Водным садами. Сидни махнула рукой: