— Я тебя знаю? — Вежливо улыбнувшись, я потянулся за сахаром, а она продолжила наступление, нахмурив брови: в мозгу закрутились шестеренки. — Ты ведь знаменитость, да? Актер?
Смирившись, я пожал плечами.
— Ну да. Снялся в паре сериалов. В небольших ролях. Давно уже.
Ее грубое лицо оживилось — говорящее дерево, да и только.
— Ой! Да ты же снимался в той комедии, где был еще слепой мужик и собака-поводырь. Только на самом деле он был кидалой и никакой не слепой, а собака у него была типа как инопланетянин или робот, не знаю точно. Да, тебя я помню. Что случилось с этим сериалом?
— Прикрыли.
Я бросил тоскливый взгляд на наш безобразный «шеви», видневшийся за сеткой двери.
— Рэй у нас снимается в рекламе шампуня, — вставил Харт. Потом сказал что-то Крусу, и оба заржали.
— Молочко магнезии! — выдал Крус. — И «Если вы страдаете от эректильной дисфункции, то выход есть!».
На последней фразе он недурно изобразил радиодиктора, хотя бывало и лучше. Охрип.
Солнце спряталось за тучей, но Виктория все равно попросила у меня автограф — на случай, если я вернусь на ТВ или подохну со скандалом, и моя подпись станет чего-то стоить. Она даже притащила повара по имени Свен, чтобы мы пожали друг другу руки, и тот повиновался с преданностью зомби, исполняющего волю своей хозяйки, после чего уковылял стряпать яичницу и рагу для моих спутников.
Кофе отдавал отбеливателем.
Ток-шоу закончилось. Следующая передача открылась неподвижным планом поля, усеянного мшистыми холмиками и зарослями ежевики. Черно-белая картинка озадачила меня. Сперва я не узнал машину, стоявшую среди холмиков. Это был наш коробкообразный «шеви»: водительская дверца приоткрыта, номера заляпаны грязью, мигают стоп-сигналы, отбивая SOS.
Из салона вылезла серая рука и захлопнула дверь. Рука? Или что-то похожее на руку? Муляж из дешевого ужастика? Слишком размытое изображение, слишком быстро все произошло — не поймешь.
Виктория переключила канал на «Все мои дети».
3
Теперь вел Харт.
Крус был за штурмана — склонился над дорожным атласом, пытаясь разобраться в линиях и точках. Виктория промямлила нам запутанные указания, как добраться до Майма-Маундс — второстепенной достопримечательности, до которой было километров тридцать. Езжайте прямо через Поджер-Рок, потом на запад. Ничего сложного, если знаешь, где можно срезать и все такое.
Смысл в объезде был: недалеко от заповедника проходила магистраль I-5 — покончив с туристической частью, мы еще могли к ночи успеть в Портленд и там уже оторваться. Так нам объяснил Крус. Вообще, забавно. Меня удивляло, с чего у него возник такой интерес к геологическим явлениям. Он был из тех, кто залипает по автогонкам и читает «Солдата удачи». Харт, если уж на то пошло, ничем от него не отличался. Все переворачивалось кверху дном, чтоб его.
Зной усиливался. Трещины на ветровом стекле сверкали и подрагивали.
Парни пустились в рассуждения об изувеченном скоте, о явной причастности властей к делишкам с инопланетянами, о том, что высадка на Луне — фальшивка, и помнишь еще, был в семидесятые такой фильм — «Козерог один», ну и чтоб мне провалиться, если среди астронавтов не было О. Дж. Симпсона. Оборжаться просто.
Я достал камеру и запустил запись с разборкой в Данки-Крик. Со мной заговорила Пенни: «В семейство Reduviidae входят все виды крупных насекомых, питающихся кровью других насекомых и некоторых млекопитающих. Они считаются чрезвычайно полезными для сельского хозяйства». Ее голос отдавал металлом и не поспевал за движениями губ, как в плохо дублированном иностранном фильме. Она стояла в стороне от драки, перебирая костлявыми пальцами тонкую ткань голубого сарафана. И улыбалась. «Характеристики эмоционального порога приматов указывают, что процесс [щелк-щелк] чреват травматизмом. Вместе с тем ноль целых две десятых процента позвоночных популяций отвечают не [щелк-щелк] целям. Как носитель икс-гаплотипа ты являешься первейшим источником [щелк-щелк]. Вот же везучий!»
— Господи! — вырвалось у меня, и камера упала на сиденье. Ты что, со мной разговариваешь? Я долго — чересчур долго — таращился на проносящиеся мимо деревья, а тем временем в глубине моего разума звучал на низкой частоте голос Роберта Де Ниро, фирменный монолог из «Таксиста». В отличие от Де Ниро у меня никогда не было пистолета. Ребята даже шокера мне не доверили.
— Че там?
Судя по тону Круса, я его перепугал. Он буравил меня взглядом из-за перегородки, оливковое лицо выцвело до пепельного. С широких щек капали, поблескивая, гигантские капли пота. Его голова была в ореоле света — нимб рассерженного святого. Неслабая у него ломка, подумал я.
Я покачал головой и подождал, пока прожигавшее меня увеличительное стекло не обратится снова на дорожный атлас. Когда опасность миновала, нажал на кнопку воспроизведения. На дисплее возникла та же сцена, что и раньше. Появившись в кадре и на этот раз, Пенни ткнула в меня пальцем и с сочным славянским акцентом проговорила: «Суперкалифрагилистикэкспиалидоций[2] — так на латыни звучит имя бога смерти в одной из примитивных средиземноморских культур. Их цивилизацию погубили многочисленные сели, вызванные нетипичной сейсмической активностью. Если произнести его достаточно громко…»
Я вырубил камеру. В желудке бурлило из-за поганого кофе, меня стало укачивать.
Бог любит троицу, правда? Я снова нажал на кнопку. Запись стерлась подчистую. Космическая чернота со сполохами серебристого света по краям — и все. На середине — кадр промелькнул так быстро, что мне пришлось остановить воспроизведение, чтобы нормально все рассмотреть — появился Пирс, уткнувшийся носом в ухо Круса, и лицо у того было вялое, как у трупа. И на мгновение, на микросекунду, оно превратилось в лицо Харта — как на голографической картинке, когда изображение меняется в зависимости от того, под каким углом смотришь. После этого опять пустота, плюс еще странный фоновый шум, который то усиливался, то затихал — словно монахи пели григорианский хорал задом наперед.
Ладно. Пошевелим мозгами.
Я проверил запись непосредственно после съемки, еще в Канаде. Ничего необычного там не было. Несколько часов мы провели в полицейском участке, отвечая на вежливые, но настойчивые расспросы. Я думал, камеры конфискуют, но инспектор всего лишь осмотрел нашу аппаратуру в присутствии двух ребят из правового отдела. В итоге инспектор все нам вернул — со строгим наказом забыть про опасных преступников и предоставить их властям. Аминь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});