Читать интересную книгу Возврат - Юрий Монастырский

– Делай! Делай что-то, – повторял он. – Она жива! Жива! Жива!

Пульса на сонной артерии не было. В течение нескольких минут Северов в отчаянии проводил реанимацию. Но все было напрасно. Серые, широко раскрытые глаза спокойно смотрели в безразличное низкое небо. Холодный осенний дождь каплями стекал по её щёкам, а на лице застыло состояние безмятежности и умиротворения. Казалось, что она хочет спросить: «Что произошло? Что ты со мной сделал?»

Максим, обхватив руками голову, выл словно зверь, катаясь по мокрым листьям.

Тем временем на шоссе остановилось несколько машин. Испуганные люди бежали к месту происшествия. Кто-то старался успокоить злосчастного водителя, кто-то вызывал скорую помощь и милицию. Северов ничего не слышал. В его голове продолжало стучать: Лена! Лена! Лена! Вырвавшись из рук окруживших его людей, он вновь бросился к лежащей на земле жене и, обняв её, дико закричал. Почти одновременно к месту аварии подъехали сотрудники ГАИ и машина скорой помощи. Вышедший из нее врач, подошёл к лежащей на земле женщине и, взглянув на неё, беспомощно развёл руками.

Из милицейской машины вышли два сотрудника – лейтенант и сержант. Старший из них взглянув на Лену сказал: «Серьёзное дело, с трупом».

– Лейтенант, а водитель-то пьян, – произнёс сержант. – А ну, вставай, сволочь, угробил человека и расселся тут, – и дернул за воротник сидящего на земле Максима.

Что-то яркое, похожее на молнию, сверкнуло в голове Северова. С громким криком он вскочил на ноги и коротким, рассчитанным ударом ребра ладони по шее свалил младшего гаишника. Лейтенант бросился на своего противника, но, получив подсечку, упал лицом в грязь. Перескочив через лежащего на земле полицейского, он бросился бежать.

– Стой, буду стрелять! – лейтенант вскочил на ноги и дважды выстрелил.

Одна из пуль просвистела в полуметре от головы беглеца, другая срикошетила от камня.

В ту же секунду он остановился, обмяк, опустившись на землю. Без всякого сопротивления на него надели наручники и поволокли к машине. Всё вдруг стало безразличным, мозг отказывался воспринимать происходящее, наступило какое-то отупение, стало казаться, что все это происходит не с ним, что он только зритель какого-то ужасного спектакля, что это сон, что сейчас он проснётся и всё вернётся на свои места. Дальнейшие события вспоминались с трудом, отдельными фрагментами. Отделение полиции, злобные лица его сотрудников, пинки в спину, клетка «обезьянник» наполненная какими-то забулдыгами, подписание протокола, постановление об аресте, следственный изолятор – все слилось в один кошмарный поток, в котором он не мог найти ни начала, ни конца.

3

Преступление, которое совершил Северов, не представляло никакого интереса и не составляло никакой сложности для правоохранительных органов. В области каждый год происходило несколько десятков подобных трагедий, причины которых были понятны всем. Поэтому не прошло и месяца, как состоялся суд. Всё это время Максим находился в состоянии отрешённости, ему было абсолютно безразлично, что с ним будет дальше. Он мало спал, почти не ел, ни с кем не общался. Правда, сокамерники его не трогали. Они уже знали, что с ним произошло, и даже в какой-то мере ему сочувствовали.

Суд признал водителя виновным в совершении дорожно-транспортного происшествия, в результате которого погиб человек. Основное обвинение было построено на том, что Максим был пьян и в связи с этим не справился с управлением машины. Кроме этого он оказал сопротивление работникам дорожной милиции.

В результате Северов получил пять лет колонии общего режима на юго-западе Якутии. Конечно, приговор можно было смягчить, используя связи родителей в адвокатской среде. Мать на встречах с сыном уговаривала его пойти на это. Но Максим категорически отказывался. В конце концов, она согласилась, понимая его состояние. Правда, ничего не сказала о болезни отца, о похоронах Лены и о том, как проклинали сына её родители.

Лагерную жизнь он вспоминать не любил. На зоне сидели в основном такие же бедолаги, как и он, деятели теневого бизнеса, проворовавшиеся бухгалтера. Правда, были и уголовники. В первое время у него было с ними несколько стычек, но помогло каратэ. После первой драки к нему стали присматриваться, после второй – стали уважать, после третьей стали просить показать приёмы рукопашного боя. Постепенно Максим пришёл в себя. Конечно, на душе остался тяжёлый груз, но он понимал, что должен выжить, что его смерть ровным счётом ничего не изменит. Через три месяца ему дали возможность работать врачом в лагерной амбулатории, а через три года он попал под амнистию и был досрочно освобождён.

Выйдя на свободу, Северов растерялся. Что делать дальше? Куда идти? Возвращаться домой? Но, что его там ждёт? С аспирантурой покончено, начинать карьеру врача в окружении людей, которые о нём всё знают – тяжело и бесполезно. К тому же он не мог заставить себя вернуться в свой город, ходить по тем улицам, по которым он ходил с Леной. Это было превыше его сил. Поэтому решил никуда не уезжать, остаться в Якутии и устроиться на работу. Ему нравилась её суровая природа, бескрайная тайга, быстрые бурные реки, прозрачные студеные озёра, нравились люди – приветливые, немногословные северяне. В небольших редких городках и посёлках не было суеты, присущей большим европейским городам. Можно было уединиться, расслабиться, поразмыслить о жизни. А в этом он очень нуждался.

Уже через месяц он работал врачом общего профиля в больнице небольшого посёлка в ста километрах от той зоны, где раньше сидел. Больница была маленькая, но обслуживала целый улус, поэтому часто приходилось выезжать в отдалённые селения для оказания помощи пациентам. Вскоре Северов пристрастился к ещё одной деятельности в выходные дни – охоте. Приобретя неплохое ружьё фирмы «Ремингтон» бродил по тайге, восхищаясь дикой природой этого края. Первое время ходил в тайгу с Михалычем – старым местным охотником, который обучал его премудростям этого дела. Старик обучил своего подопечного ориентироваться в тайге, подкрадываться к зверю, стрелять на звук, на еле заметное движение цели, видеть боковым зрением, мгновенно реагировать на смену обстановки. Впрочем, охота никогда не была самоцелью. Максиму нравилось подобраться к зверю или к птице поближе и незаметно понаблюдать за ними. Поэтому иногда кроме ружья он носил с собой фотоаппарат.

Конец ознакомительного фрагмента.