— Куртку жалко. Всю издырявили. Я ее сто лет носил, как новенькая была.
— Хорошо еще, что живой остался, — отозвался из кармана Сева.
— Наоборот! — засмеялся пилот. — Мое счастье, что я давно уже умер.
По тундре, перескакивая с кочки на кочку, навстречу им бежала Кристина.
— Где мой Севочка? — закричала она издали. — Снежный человек принес мультипликатор! Вечером во дворце будут танцы.
Она была легкомысленная, как и положено сказочному созданию. Ее не интересовали битвы минувших дней, если вечером будут танцы.
Королева со своей свитой тоже вышла им навстречу.
Сева спросил ее:
— А почему мертвая вода обратно пошла? Кто-то трубу заткнул?
— По имеющимся у нас сведениям, — ответил Дед Мороз Нильс, — под землей случилось сжатие породы, и конец трубы сплющило. Вот вода и пошла обратно.
Сева оперся руками о край кармана пилота Коллинза и прыгнул вперед, прямо в подставленные ладони Снежной королевы. Еще неделю назад он ни за что не осмелился бы совершить такой прыжок. Иногда люди меняются очень быстро. Буквально на глазах.
— А кто такой Голос? — спросил он. — Правда римский легионер?
Все стали смотреть на королеву. И королева ответила:
— Говорят, он наш родственник и повелитель земных недр.
— Сжать породу, как сказал Нильс, в его силах?
Кончиком указательного пальца королева дотронулась до Севиного носа.
— Не задавай глупых вопросов, — сказала она, — не будешь получать глупых ответов. А когда в следующий раз посетишь Подземный мир, сам спросишь у Голоса.
Эпилог
Я надеюсь, вы уже догадались, что в этой книге рассказано лишь о начале приключений Севы Савина. Допускаю, что мне придется написать еще несколько томов о Подземном мире, сказочном королевстве и даже летнем лагере «Елочка».
В них вам предстоит узнать, какие споры в королевстве и всей Лапландии вызвало решение королевы Роксаны возвести Севу Савина в баронское достоинство.
Вам предстоит узнать о том, как Сева возвратился в лагерь «Елочка», хотя Кристина наставала на том, чтобы до конца каникул он пожил в Лапландии или хотя бы в Оксфорде.
Возможно, я вам расскажу о том, как Кристина заявилась в лагерь «Елочка» и почему она поссорилась с Лолитой.
Разумеется, вы узнаете о том, что Сева сдержал слово, которое дал Аглае Тихоновне, и ни слова не сказал Гоше Полотенцу о смерти его родителей. Но и дружить он с ним не стал.
Без сомнения, вы узнаете о том, как Снежная королева попросила барона Савина отправиться в Китай, чтобы отыскать там лисиц-оборотней и последнего дракона, а также побывать в Индии и познакомиться с Хануманом, царем обезьян.
Хочешь не хочешь, но вы узнаете о бегстве Элины Виленовны из тюрьмы и о том, как она пробралась в сказочное царство и что она там натворила, а также о причинах вражды Роксаны с грибами.
И, конечно же, вы снова попадете в Подземный мир, где разгадаете тайну Голоса.
До свидания.
Другое детство
1
Я родился на Чистых прудах, и первым моим воспоминанием, которого я не помню, должны быть похороны Кирова. Мама говорила, что меня завернули в красное одеяло и вынесли на Мясницкую. По Мясницкой несли гроб убитого вождя, видно, с вокзала, а Сталин шел впереди, среди своих соратников. Но, повторяю, я его не запомнил, потому что мне не исполнилось еще двух месяцев. Сталин, конечно, меня не заметил. Хотя, может быть, краем глаза и глянул на красное одеяло.
В следующий раз я увидел Сталина на Ноябрьских в 1945 году, сразу после войны. Отец, который с нами не жил, но мое существование признавал, повел меня на парад. Мы с ним стояли сбоку от Мавзолея, но не очень далеко, потому что папа был почти наркомом. Мне было хорошо видно, как наши вожди поднимались на трибуну и выстраивались в шеренгу, лицом к барьеру, спиной к красной надписи «Ленин». Потом я стал смотреть на танки и самолеты, которые, по три штуки в звене, пролетали над площадью, от Исторического музея к собору Василия Блаженного. Все махали им руками. Я тогда спросил папу, возьмет ли он меня на следующий парад, и он обещал взять.
В тот год мы с Сашей Сулимой увлекались игрой в солдатики. Наверное, в пятом классе поздно играть в солдатики, но наши солдатики были особенными. Отдельно надо было вырезать из трехслойной фанеры туловище с головой, а отдельно — руки и ноги, которые крепились к туловищу проволочками. Так, чтобы они двигались. Если такого солдатика поставить на стол, он не падал. А когда передвигаешь ноги, он шагает. Размером такой солдатик — с перочинный ножик. Солдатики, конечно, отличались друг от друга, у каждого было имя и характер. Но самым интересным было изготавливать для них оружие. Ружья и сабли отливали из олова или свинца. Почему-то у нас было много патронов от мелкашки, и в классе шла широкая торговля порохом и свинцом. Люди, лишенные воображения, просто набивали гильзу порохом, привязывали к шнуру, а к другому его концу крепили гвоздь. Гвоздь вставляли острым концом в гильзу, а потом брались за середину шнурка и били с размаху по стенке шляпкой. Получался «бах». Другой пиротехники мы не знали.
Саша делал солдатиков лучше всех.
С вечера мы договорились поменяться. Саша отдаст мне генерала О'Генри, а я ему пушку на свинцовом лафете, сделанную из винтовочной гильзы. Обмен устраивал обе стороны.
Дело было на весенних каникулах, а может, в воскресенье — не помню. Но помню, что выспался и пошел к Сашке часов в девять. Утро было морозным, мартовским, а снег ослепительным на солнце и синим в тени.
У меня были новые ботинки, и я проверял их на непромокаемость. Для этого пришлось нарочно идти по лужам. Вода залилась сверху, я зачерпнул ботинком и поэтому не узнал, промокают они или нет.
Сулима жил на третьем этаже, на самом Гоголевском бульваре, дом был некогда зажиточным, красивым, но пришел в запустение. Лестницу, наверное, не красили с революции, и кое-где краска осыпалась, а в других местах она отвисала лоскутами.
Я беспокоился, не передумал ли Саша. Ведь прошла целая ночь.
К Сулимам было три звонка.
Открыла Лариса Петровна, мать Саши. Отец у него погиб на фронте, еще давно, в начале войны. Так что мы его не помнили.
— Ты чего так рано? — спросила она.
В коридоре пахло кухней и уборной. Коридор был длинный, с обеих сторон в него выходили двери комнат, а уборная замыкала коридор.
— Совсем не рано, — возразил я. — Уже девять часов.
Я не хотел быть невежливым, но я знал, что обычно Лариса уходила на работу в восемь или даже полвосьмого, ей ехать далеко, с пересадками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});