Старуха кивнула на приветствие Шейн, потом повернулась к Вашет, и у краешков ее глаз появились морщинки.
[Радость.]
- Вашет, - сказала она.
- Я не знала, что ты вернулась.
- Мы пришли за именем, Мэгвин, - сказала Шейн.
[Вежливая формальная просьба.]
- За именем? - спросила Мэгвин озадаченно.
Она пробежалась глазами с Шейн на Вашет, затем ее глаза перешли туда, где за ними стоял я.
На мои ярко-рыжие волосы и мою перевязанную руку.
- Ах, - сказала она, становясь вдруг мрачной.
Мэгвин закрыла свою книгу и поднялась на ноги.
Ее спина была согнута, и она делала небольшие, шаркающие шаги.
Она подозвала жестом меня вперед и обошла медленный круг вокруг меня, оглядывая осторожно с ног до головы.
Она избегала смотреть на мое лицо, но взяла меня за незабинтованную руку, поворачивая ее, чтобы посмотреть на ладонь и пальцы.
- Я хочу услышать, чтобы ты сказал что-нибудь, - сказала она, по прежнему пристально глядя на мою руку.
- Так вы заслуженная создательница имен, - сказал я.
Мэгвин взглянула на Шейн.
- Неужели он издевается надо мной?
- Я думаю нет.
Мэгвин сделала еще один круг вокруг меня, пробегая своими руками по плечам, рукам, затылку.
Она пошевелила пальцами по волосам, потом остановилась передо мной и в полной мере посмотрела мне в глаза.
Ее глаза были как у Элодина.
Но не во всех деталях.
Глаза Элодина были зеленые, острые и насмешливые.
Глаза Мэгвин были знакомыми серыми, как у всех Адем, слегка водянистыми и красными по краям.
Нет, сходство было в том, как она посмотрела на меня.
Элодин был единственным человеком, из всех, кого я встречал, кто мог смотреть на вас так, как если бы вы были книгой, которую он лениво пролистывал.
Когда Мэгвин заглянула мне в глаза в первый раз, я почувствовал, что из меня высосали весь воздух.
В мгновение я подумал, что она могла быть поражена тем, что она увидела, но это было, вероятно, просто моей тревогой.
Я был на грани катастрофы слишком часто в последнее время, и несмотря на то, как хорошо прошло мое последнее испытание, часть меня все еще ждала, что все придет к логическому завершению.
- Маэдре, - сказала она, ее глаза по прежнему удерживались на мне.
Она опустила взгляд и пошла обратно к своей книге.
- Маэдре? - сказала Вашет с намеком на тревогу в ее голосе.
Она могла бы сказать больше, но Шейн протянула руку и отвесила ей резкую пощечину.
Это было точно такое же движение, каким Вашет наказывала меня в тысячу раз в прошлом месяце.
Я ничего не мог с собой поделять.
Я рассмеялся.
Вашет и Шейн пристально посмотрели на меня.
На самом деле посмотрели.
Магвин повернулась, чтобы посмотреть на меня.
Она не казалась расстроенной.
- Ты смеешься над именем, которое я дала тебе?
- Никогда, Магвин, - ответил я, стараясь изо всех сил прожестикулировать уважение моей перевязанной рукой.
- Имена очень важны.
Она продолжала смотреть на меня.
- И что такой варвар знает об именах?
- Немного, - сказал я, теребя перевязанной рукой.
Я не мог добавить тонкие оттенки смысла в речь без неё.
- Далеко отсюда, я изучал такие вещи.
Я знаю больше, чем ничего, но до сих пор меньше, чем просто мало.
Магвин смотрела на меня долгое время.
- Тогда ты знаешь, что не стоит говорить свое новое имя каждому встречному, - продолжила она.
- Это личная вещь и опасна для огласки.
Я кивнул.
Магвин удовлетворенная посмотрела на это и села назад в свое кресло, открывая книгу.
– Вашет, мой маленький кролик, ты должна будешь нанести мне вскоре визит. – [Мягкое любящее порицание.]
- Да, бабушка, - ответила Вашет.
- Спасибо, Магвин, - сказала Шейн.
[Почтительная благодарность].
Старуха кивнула отстраняясь и Шейн повела нас из пещеры.
* * *
В тот же вечер, я шел назад к дому Вашет.
Она сидела на лавке перед входом, наблюдая за небом во время заката.
Она постучала по лавке рядом с собой, и я сел.
- Каково это, больше не быть варваром? - спросила она.
- По большей части никакой разницы, - произнес я.
- Немного пьянее.
После обеда Пенти вытащила меня в свой дом, где состоялась своего рода вечеринка.
Назову это скорее сбором, так как не было ни музыки, ни танцев.
Тем не менее, я был польщен тем, что Пенти приложила усилия найти пять других Адем, которые были готовы отпраздновать мой допуск в школу.
Я с удовлетворением узнал, что бесстрастие Адем довольно легко растворяется после нескольких напитков, и уже вскоре мы все ухмылялись, как варвары.
Это расслабило меня, тем более, что большую часть моей собственной неуклюжести с языком теперь можно было списать на мою перевязанную руку.
- Ранее сегодня днем, - сказал я осторожно, - Шейн сказала, что знает историю о Ринта.
Вашет повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее лицо было невыразительным.
[Нерешительность.]
- Я по всему миру искал такие вещи, - сказал я. - Есть несколько вещей, которые я наиболее ценю. - [Абсолютная искренность.] - И я волнуюсь, что я сделал плохую работу, что позволил Шейн это узнать. - [Вопрос.]
[Настойчивая мольба.]
Вашет на мгновение посмотрела на меня, как будто ждала что я продолжу.
Потом она показала жестом [неохоту.]
- Я поговорю с ней об этом, - сказала она.
[Уверенность.]
[Готовность.]
Я кивнул и позволил откинуть эту тему.
Вашет и я сидели в товарищеском молчании, в то время, как солнце медленно опускалось на горизонте.
Она глубоко вдохнула и экспансивно выдохнула.
Я понял, что, за исключением ожидания меня, чтобы я отдышался или восстанавился после падения, мы никогда не делали ничего подобного.
До этого момента, все время мы проводили вместе, сосредоточенные на моей подготовке.
- Сегодня вечером, - сказал я наконец.
- Пенти сказала мне, что она думает, что у меня прекрасный гнев и что она хотела бы разделить его со мной.
Вашет усмехнулась.
- Это не займет много времени. - Она понимающе посмотрела на меня.
- Что случилось?
Я немного покраснел.
- Ах.
Она...
напомнила мне, что Адем не считают физический контакт особенно интимным.
Улыбка Вашет стала практически развратной.
- Схватила тебя, не так ли?
- Почти, - сказал я.
- Я двигаюсь быстрее, чем я это делал месяц назад.
- Я сомневаюсь, что ты двигался достаточно быстро, чтобы держаться подальше от Пенти, - сказала Вашет.
- Все что она ищет - это сексуальную игру. В этом нет ничего плохого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});