Читать интересную книгу Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента - Гуревич Анатолий Маркович

Любовь Евсеевна всегда проявляла к Мишелю, по его словам, внимание. Примером этому, по его словам, может служить то, что, когда Леопольд Треппер со своей женой приехали в Испанию, чтобы представить изданный перевод на испанский язык книги «Большая игра», он отказался встретиться с Мишелем и Каролиной, а Любовь Евсеевна не только нашла для этого время, но и проявила желание, стремление, и только она с ними встречалась. Она при одной из встреч указала, что правду о ее муже и о Кенте узнают из ее воспоминаний, которые она оставит своим детям. С ее слов, сыновья знают о жизни и деятельности своего отца только по его личным рассказам, а они не всегда отвечают действительности.

В разговоре с Мишелем я высказал свое мнение о том, что Маргарет в своих мемуарах часто приводит буквально дословно свои высказывания, которые от её имени в книге Жиля Перро публикуются. Я приведу несколько дальше некоторые из этих выдуманных высказываний, а сейчас мне хочется коротко остановиться на послевоенных переживаниях Маргарет, ее сыновей Рене и Мишеля.

Я уже указывал, что в последний раз видел Мишеля и Маргарет в феврале 1945 г. в лагере в Германии в небольшом городке Фридрихрода. Естественно, многие годы меня волновала их судьба и, конечно, судьба Репе. Стоит ли еще раз напоминать, что меня заверяли продолжительное время, что их нет в живых, а их – что меня нет в живых.

Все то, что произошло с ними после окончания Второй мировой войны, я узнал впершие из присланных мне в бандероли, как я уже указывал, воспоминаний Маргарет и Мишеля, а более подробно уже при моей встрече с Мишелем только в феврале 1991 г.

Действительно, они продолжали содержаться все в том же лагере. В начале мая 1945 г. лагерь во Фридрихроде был освобожден американскими войсками, освобожденный город был американцами «передан», как пишет Жиль Перро (Красная капелла. Париж, 1989. с. 454) Советской армии. Так он находился в зоне ее оккупации. Автор продолжает свое повествование, указывая на то, что Маргарет, воспользовавшись переменой этого суверенитета, посетила советскую комендатуру и представилась постоянно дежурившему офицеру как жена советского агента, у которого псевдоним Кент. Офицер привскочил и воскликнул: «Что! Кент? Но мы его разыскиваем повсюду! Это предатель!» Заметив волнение Маргарет, он добавил: «Разумеется, вы не отвечаете за ошибки вашего мужа».

Это место в книге Жиля Перро меня очень удивило. Я не мог этому поверить. Во-первых, откуда о случившемся узнал автор, а во-вторых, откуда наш советский комендант мог знать, что Кент разыскивается и его уже считают предателем? Ответ на эти вопросы я смог получить, только прочитав, полученные в декабре 1990 г. от Мишеля воспоминания Маргарет и нашего сына. Читая книги Леопольда Треппера «Большая игра» и Жиля Перро «Красная капелла», у меня начала зарождаться мысль, что эти два «преданных друг другу» друга могли приложить значительные усилия для того, чтобы при «получаемых», начиная с декабря 1945 г., интервью у Маргарет заставить ее освещать различные вопросы только в их интересах, – листая каждую страницу ее воспоминаний, я все больше и больше в этом убеждался. Вот еще пара примеров, на которых я хочу остановиться.

Сразу после того, как Жиль Перро рассказал о том, что Маргарет услышала от советского офицера о предателе Кенте, автор приходит еще к более извращенному, авантюрному рассказу. По его словам, в июне 1945 г. она находилась во Фридрихроде, когда почтальон вручил ей конверт, надпись на котором была сделана рукой Кента. Она чуть не упала в обморок. Письмо было сжатым: «Когда ты прочтешь это, я буду трупом. Открой наш маленький чемоданчик. При необходимости взломай его». При этом автор прямо указывает на то, что я оставил Маргарет этот чемоданчик при повторном моем отъезде вместе с Паннвицем. Она взломала крышку и нашла отпечатанное на пишущей машинке письмо, начатое такой фразой: «Я изменил моей стране». Затем Кент признается своей любовнице (так пишет Жиль Перро) в первый раз, что он был агентом советской разведки... Автор после еще некоторых якобы сделанных Кентом признаний подчеркивает, что Маргарет сожгла это письмо.

Измышления Жиля Перро на этом не ограничились. По его словам, в сентябре 1945 г. административные формальности для репатриации были наконец согласованы и Маргарет получила возможность покинуть Фридрихроде, где больше ничего ее не удерживало, так как Кент исчез. Она решила вернуться во Францию. На границе ее высадили из поезда с детьми и взяли под стражу, ее беспрерывно допрашивали в отношении Кента для того, чтобы она могла понять, кем его французские контрразведчики считают – советским агентом или покорным сотрудником зондеркоманды. Обнаруженная в ее кармане его курительная трубка вызвала у этих полицейских очень значительное возбуждение: они были убеждены, что Кент сел в поезд вместе со своей любовницей, которую оп покинул до того, как они прибыли к границе. В действительности своеобразная Маргарет заменяла недостающие сигареты окурками при курении из старой трубки Кента.

Из книги я мог узнать, что после непрекращающегося допроса Маргарет, Рене и Мишеля заключили в лагерь для интернированных, в котором было сосредоточено несколько сот личностей, подозреваемых в коллаборационизме. Режим был суровый, ни чем несравнимый с Найи, ул. Курсель, Фридрихрода. Они испытывали голод и холод; переживали больше всего из-за непонимания, почему несчастье продолжает их преследовать. Немцы продолжали содержать их как арестованных более двух лет, и вот французы их держат в заключении в свою очередь... Ей казалось, что мир стал сумасшедшим, что суждено кончить жизнь за колючей проволокой, что она умрет, даже не зная, какое преступление она совершила. Если оно состояло в том, что она полюбила Кента – солнце ее жизни, почему не прекратят преследование сейчас, когда он уже мертв?

Приказ об ее освобождении был подписан в конце года, но Мишель был настолько болен, что было необходимо подождать его полного выздоровления для того, чтобы уехать. Она покинула лагерь спустя шесть месяцев, 18 мая 1946 г. Полицейские заставили ее подписать обязательство на тот случай, если она получит какие-либо новости от Кента – предупредить их об этом.

Итак, оказавшись на свободе, ей было необходимо заботиться о двух детях: одному из которых было 14 лет, а второму два года. Она была без денег и без какой-либо специальности, а здоровье ее было очень подорвано.

Прочитав все это в книге Жиля Перро (изд. 1989 г., с. 455–456), я невольно вспомнил все то, что уже читал в книге Жиля Перро «Красная капелла», изданной в 1990 г. Юлианом Семеновым и его издательством «ДЭМ», все это дало мне возможность сопоставить прочитанное с тем, что говорил Кулешов во время моего нахождения на Лубянке, а именно: в первой беседе на тему Маргарет, он указал на то, что она меня разыскивает через наши посольства, а вскоре он занял другую позицию, утверждая, что она и Мишель погибли в гестаповских лагерях.

Сопоставив все это, я не мог не задать себе вопрос, касающийся судьбы Маргарет. Я уже не мог быть уверенным в том, соответствуют ли действительности высказывания Кулешова, и в том, что позволил себе утверждать в своем повествовании французский писатель. У меня возникал только один серьезный вопрос: если действительно меня. Кента, разыскивали все – советские, американские, французские спецслужбы, то почему Главразведупр, то есть военная разведка Советского Союза, зная с конца апреля 1945 г. на основе полученной от меня радиограммы, что я и завербованные мною гестаповцы готовимся к приезду в Москву, не предпринял никаких мер к недопущению союзниками и даже нашими службами моего ареста. Это тем более, что примерно 12 мая я уже с Паннвицем, Кемпой и Стлукой прибыл в миссию по репатриации в Париже. Однако это был только один вопрос, которому я не находил ответа. Второй вопрос заставил меня задуматься над тем, какое отношение со стороны Главразведупра могло или даже должно было быть по отношению к Маргарет, Рене и Мишелю? Ведь из моих радиограмм, начиная с 1940 г. и в особенности после того, как я ознакомил со многими вопросами моей деятельности генерала Драгуна и полковника Новикова в Париже уже в мае 1945 г., Директор должен был знать, что Блондинка очень помогала в моей разведывательной деятельности. Учитывая все это, до сего времени я не могу найти объяснение тому, что Главразведупр ничего не предпринимал для того, чтобы оказать не только материальную помощь, но и для того, чтобы прекратить преследование Блондинки после ее освобождения из немецкого лагеря, а в особенности после возвращения в Бельгию в 1946 г.