– Так. Но могли бы выражаться и полегче. И, потом, что в этом плохого?
– Ничего, - не встретив сопротивления, перестал давить на меня волхв. - И ты мне очень симпатична. Хотя, страхи у тебя, признаться, все, как один - дурацкие. Особенно тот, про "оседание и изменение габаритов".
Ого! Значит, симпатична? А зачем тогда браниться?
– Потому что нельзя соваться с такими предубеждениями в стан серьезного противника, дурья твоя башка! - В момент озверело начальство. Схватилось за голову. - Как бы я хотел быть на твоем месте…
– Почему?
– Потому что ты еще младенец! Я не говорю сейчас о судьбах, кармах и предназначениях. Но, пойми меня: тебе угрожает опасность! Неужели ты этого не понимаешь? Твои шансы заткнуть тот "портал" практически равны нулю!
"Откажись!" - Постучался ко мне в голову вопль волхва. И, куда тише: - "Возможно, нам поможет Тесла".
– Нет. Вы уж будьте на своем месте. А я - на своем. Мне надо спасти моего друга.
– Я так и знал. Хорошо. Тем паче, что даже если ты уцелеешь, нам поможет только чудо.
Вот тебе и "на"!
– Почему?
– Ты думаешь, денебцы пробили ткань нашего мира только в Урске?
По моей спине поползли мурашки:
– А что, нет?
– Мы зафиксировали уже двадцать пробоев по всему нашему миру. Большинство их пришлось на Африку и Канаду.
– И что? Вон, в одном Новосибирске десять ходов на изнанку…
– Ты правда не понимаешь всей серьезности положения? - Почему-то повеселел волхв.
– Нет, - постаралась я проникнуть в причину веселья начальства. По нулям. Телепат наглухо закрыл свои мысли.
– Я тебе отвечу старой детской загадкой: "Что лучше, умереть, или иметь семь дырок в голове?"
– Семь дырок, - буркнула я.
Что-что, а количество отверстий от глаз, ушей и иже с ними, были мной подсчитаны еще в далеком детстве. А потом меня разобрало любопытство:
– А что, на изнанке задают те же самые загадки, что и у нас в детском саду?
– Наши миры очень похожи, Лиса. И, возвращаясь к нашему разговору. Бывают уместные дырки: такие, как тот проход на изнанку, на что находится вон за тем шкафом.
– И?
– Это были только цветочки, Лиса. Чует мое сердце, что, потерпев неудачу с отдельно взятыми денебцами, ониих соединят… Одну минутку… Алло! Лису? Одну секунду, сейчас я ей передам, - справился с отвисающей челюстью Борис Иванович, и зажал трубку рукой. - Ну ты даешь! Держи, это тебя.
– Меня?! Алло. Арина? Да, я тебя помню. Да нет, мне удобно говорить. Ко мне приехать? Прости, это сейчас невозможно. Нет, я не боюсь бардака. Да, я через полчаса у тебя буду. Диктуй адрес.
У меня в руке немедленно образовался блокнотик и ручка.
– Спасибо, - прошептала я.
– Ты пиши, давай, - выразительно повело бровями начальство. - И не забудь назвать девушке СВОЙ номер телефона.
Я едва удержалась от того, чтобы показать волхву язык. Все-таки, иногда брякнуть "что попало" бывает таким забавным…
* * *
Она преувеличивала. Это был еще не бардак, в моем понимании этого слова. В комнате было чисто, прибрано, плюшевые игрушки чинно восседали на кровати, а книги стояли на полках. Но вот то, что царило сейчас в голове Арины, более всего напоминало хаос. А я сидела напротив нее, пытаясь влить в себя неизвестно какую по счету за сегодняшний день чашку чая.
– Ты меня понимаешь? - Говорила в этот момент девушка.
Я очень хотела это сделать, но у меня ничего не выходило. А бывшая Снегурочка, так и не дождавшись моего ответа, продолжила:
– Я помню какие-то палатки, перепуганные лица. Сон, в котором меня навещала мама. Понимаешь, меня не было дома целых два года. Все считали меня без вести пропавшей. Моя мама все еще надеялась. Она постарела на двадцать лет… Меня исключили из Университета…
– Ты восстановилась? - Постаралась я нащупать хоть один светлый момент в этой печальной истории.
– Конечно! - На миг повеселела девушка. - Правда, теперь со мной вместе учатся сплошь незнакомые мне люди… И все парни моложе меня на два года. Кстати, - оживилась она. - А ты помнишь, как мы с тобой оказались на вершине? Как мы спускались, я помню. Сияло яркое такое солнце, и вниз вела четкая тропинка. Даже не тропинка. Проспект. Как будто его специально ля нас проложили…
Она пустилась в более-менее связные воспоминания. А мне стало грустно. Признаться, тогда я, убитая горем, не обратила внимания на "проспект". Зато сейчас догадалась, чьими стараниями он появился на склоне Эльбруса. Наверняка это старался Колобок - чтобы мы, девицы, ненароком не загремели в какую-нибудь трещину.
– Ты подожди тут минутку, - виновато посмотрела на меня Арина. - Я пойду, проведаю маму.
– Конечно! - С радостью согласилась я.
Собраться с мыслями мне тоже не мешало. И, чем больше я пыталась разобраться в ситуации, тем сильнее погружалась в эмоции. Я была разочарована. Мне казалось, что я примчусь к бывшей Снегурочке, и мы с ней отправимся спасать ее друзей, столь щедро позволивших ей жить полноценной жизнью. Ан нет! Она изволила беспокоиться по совершенно иной причине: сейчас, видите ли, слушают совсем другую музыку! А о том, чтобы вернуться в Приэльбрусье она даже не заикнулась!
Меня охватила беспомощная злость: пока я тут через "не могу" гоняю чаи, мои друзья батрачат в плену у Смотрителя! Я вскочила со стула: честное слово, скажи мне сейчас Судья прыгнуть в пекло, я бы сиганула туда, не раздумывая. Но Судья так и не появился. Зато в ухе что-то пищало.
– Спаси, спаси, спаси, - наконец, разобрала я.
– Вадик? - Совершила я хватательное движение.
– Да, - увернулся фей. - Спаси меня от Велимира!
– Как?
– Он сказал, что меня уничтожит.
– Брось! Он призрак!
– Уже неееее…
Фей растаял в воздухе. Я попыталась почувствовать присутствие специфической призрачной магии. Без толку - проще было локомотив с места сдвинуть. Тогда я попыталась прикинуть: был ли фей честен со мной, или он просто хотел меня, "дуру безмозглую" заманить в какую-нибудь ловушку? Исход как того, так другого события были примерно равновероятны. Оставалось только одно: набрать номер начальства.
– Лиса? Как у тебя дела?
– Никак. Она ничего не помнит.
– Тогда чем обязан?
– Ко мне Вадик прилетал. Умолял спасти от Велимира. Утверждал, что тот "уже нееее". В смысле, уже не призрак.
– Не лезь в это дело, я сам разберусь. А ты там смотри, осторожнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});