Читать интересную книгу Манифесты русского идеализма - Сергей Аскольдов

90

В СНиП (с. 61) вместо «этических взглядов» — «научного мышления».

91

В СНиП (с. 62) вместо «Для нас здесь особенно важны две группы этого рода невозможности — причинно-социально-экономическая и причинно-психическая возможность» — «Для нас здесь особенно важны три группы этого рода невозможности — индивидуально-психическая, социально-экономическая и социально-психическая невозможность».

92

В СНиП (с. 62) вместо текста, начинающегося со слов «Теперь нам остается…» (с. 322 наст. издания), — «Мы можем считать свою задачу исполненной, поскольку она заключалась в изложении учений русской социологической школы. В этом изложении, сопровождаемом анализом, мы обращали свое внимание главным образом на формальные устои интересующих нас теоретических построений. Мы руководились при этом».

93

В СНиП (с. 62) вместо «нормированным» — «установленным».

94

В СНиП (с. 62) к этим словам сделано примечание: «Высказанные мною в тексте опасения оказались более чем преувеличенными. В своей статье, посвященной сборнику “Проблемы идеализма” (Русское богатство. 1903) и перепечатанной в книге “К вопросу об интеллигенции”, А. В. Пешехонов прямо признает, что отстаиваемое им мировоззрение русской социологической школы основано на категории возможности. В этой статье он, между прочим, говорит: “Употребляя философские термины, мы можем сказать, что, вместе с усложнением причин, категория должного осложняется категорией возможного. Чем выше ступень жизни, тем сложнее действующие в последней причины, тем разнообразнее доступные ей возможности. Там, где начинается область сознательной жизни, пределы возможности столь уже широки, что является новая, неизвестная бессознательной жизни, возможность выбора между ними, т. е. мысль и чувство, комбинируя, обобщая и пополняя комплекс причин, которыми определяется предстоящий акт, получает среди них решающее значение”. В заключение этого своего рассуждения А. В. Пешехонов заявляет: “В понятии нравственного долга мыслятся все три категории, т. е. не только должное, но вместе с тем и возможное, и желательное. И ни одна из этих категорий не имеет сверхопытного происхождения” (Пешехонов А. В. К вопросу об интеллигенции. СПб., 1906, с. 95–96). Приведенные соображения А. В. Пешехонова о различных категориях и их взаимоотношении приобретают определенный вес, если принять во внимание то признание, которое он делает в начале своей статьи. Здесь он сообщает об отсутствии у него достаточной философской подготовки. “Для философии, — говорит он, — по крайней мере в специфическом значении этого слова, я чужой человек. Правда, обучаясь в семинарии и проходя положенный по программе обзор философских учений, я умел довольно свободно обращаться со всякого рода субстанциями, абсолютами, императивами и другими подобными для непосвященного человека жупелами”. И дальше он повествует: “За протекшие годы я растерял даже тот жалкий багаж, которым наделила меня семинария. Философские учения, образ которых мне был преподан, потускнели в моей памяти. Я позабыл философскую терминологию и потерял охоту рассуждать о сущности всего сущего” (Там же, с. 75–76). Сопоставляя вышеприведенные заявления А. В. Пешехонова, надо придти, очевидно, к заключению, что именно “Проблемы идеализма” заставили его снова заговорить философским языком. Но в одном отношении рассматриваемая нами статья производит крайне странное впечатление: она посвящена “Проблемам идеализма”; несомненно, под влиянием моей работы, напечатанной в этом сборнике и перепечатываемой здесь, А. В. Пешехонову пришлось убедиться, что в основании исповедуемого им мировоззрения лежит категория возможности; сам он, как видно из его собственного признания об отсутствии у него соответственной подготовки, не мог бы исполнить произведенную мною аналитическую работу; несмотря, однако, на это, он ни одним словом не упоминает о моем исследовании, на которое мне пришлось затратить массу труда. Оправданием для него, конечно, может служить его заявление, что он преследует лишь скромные задачи публициста (с. 102). Но естественно поставить вопрос: не обязательны ли и для публицистов известные требования научной совести? Далее я не могу не отметить, что в своем споре с идейным течением, представленным “Проблемами идеализма”, он прибег к чисто эристическим приемам: он выбрал наиболее слабые положения, высказанные исключительно сторонниками метафизического идеализма, и обошел молчанием вполне доказательно обоснованную систему идей сторонников научно-философского идеализма. В частности, высказавшись по-старому за то, что категория возможности есть мерило даже для решения нравственных вопросов, он не счел нужным опровергнуть представленные мною доказательства негодности этой категории как нравственного принципа. Правда, он, по-видимому, почувствовал, что главные устои исповедуемого им мировоззрения подорваны, и даже сделал некоторую уступку в пользу идеи долга. Но, как видно из вышеприведенных его слов, он все-таки считает, что предоставленный человеку выбор из целого ряда наличных возможностей выше долженствования. В подтверждение своего взгляда на категорию возможности как на высший принцип человеческой деятельности он ссылается на процесс биологической эволюции. Согласно его построению, оказывается, что только сперматозоиды подчиняются “категорическому императиву” (с. 94), напротив, сознательный человек руководится различными возможностями (с. 95, 99). Оставляя даже в стороне невероятное смешение понятий в такой постановке вопроса, нельзя не отметить того, что А. В. Пешехонов крайне злоупотребляет идеей эволюции. Ведь с точки зрения такого эволюционизма придется признать разложение трупа покойника за дальнейшую стадию в развитии его личности».

95

Имеется в виду господин Журден, главный герой комедии Мольера «Мещанин во дворянстве», который «не подозревал, что уже более сорока лет говорит прозой» (Мольер Ж.-Б. Комедии. М., 1972, с. 461: действ. 2, явл. 6).

96

В СНиП (с. 64) вместо «выше» — «выше, в качестве предварительного,».

97

В СНиП (с. 64) вместо этого примечания дано другое: «Вопрос об индивидуальном, как предмете научного исследования, разработан в трудах Виндельбанда и Риккерта. Ср.: Windelband W. Geschichte und Naturwissenschaft. Strassburg i. E. 1894; Präludien. 4 Aufl. Tübingen, 1911. Bd. II. S. 136 (русск[ий] пер[евод]: Виндельбанд В. Прелюдии. СПб., 1904, с. 313 и сл.); Rickert Н. Die Grenzen der naturwissenschaftllchen Begriffsbildung. 2 Aufl. Tübingen, 1913; Kulturwissenschaft und Naturwissenschaft. 2 Aufl. Tübingen, 1910 (русск[ий] пер[евод]: Риккерт Г. Границы естественно-научного образования понятий. СПб., 1904; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб., 1911)».

98

В СНиП (с. 64–65) вместо «Виндельбанд первый вскрыл вполне самостоятельное формально-логическое значение этого понятия и дал законченный анализ его, в чем и заключается его несомненная заслуга. Он устанавливает наряду с утверждением и отрицанием или с вполне определенным решением вопроса в положительную или отрицательную сторону еще “особое проблематическое отношение” (das problematische Verhalten), или то состояние нерешительности, при котором исследователь определяет лишь различные возможности» — «Первый вскрыл вполне самостоятельное формально-логическое значение этого понятия и дал законченный анализ его Виндельбанд. Он установил, что наряду с утверждением и отрицанием, т. е. с вполне определенным решением вопроса в положительную или отрицательную сторону, нам свойственно еще “особое проблематическое отношение” (das problematische Verhalten), или то состояние нерешительности, при котором мы можем указать лишь различные возможности».

99

В СНиП (с. 65) вместо «обрабатывают различные» — «разрабатывают точные».

100

В СНиП (с. 65) к этим словам сделано примечание: «Перепечатывая спустя двенадцать лет эту статью, я не имею основания отказываться от установленной мною тогда логической характеристики статистики как науки. Появившиеся с тех пор исследования разрабатывают этот вопрос в том же направлении. С небывалой полнотой и совершенством этот вопрос разработан в книге: Чупров А. А. Очерки по теории статистики. СПб., 1909; 2-е изд. 1910. Ср. мой отзыв в журнале «Вопросы права» (1910, кн. 1)».

101

В СНиП (с. 66) вместо «Для этого они, как было уже указано выше, прибегают к различным математическим приемам, начиная с исчисления совокупностей этих случаев и заканчивая исчислениями различных соотношений между различными совокупностями, определяя этим путем, на сколько случаев явления одного типа приходится случаев другого типа явлений. Главная задача исследователя заключается при этом в такой постановке исчисления этих соотношений, чтобы полученный вывод действительно выражал, как случаи одного явления относятся к случаям другого или к среде, в которой они совершаются, а не являлся результатом лишь чисто математических соотношений между разрабатываемыми им числовыми данными» — «Для этого они, как было уже указано выше, прибегают к различным математическим приемам, а именно к исчислению совокупностей этих случаев, к определению различных соотношений между различными совокупностями, к распределению их в ряды, к вычислению математической вероятности того или иного типа явлений и т. д. Главная задача исследователя заключается при этом в такой постановке исчисления этих соотношений, чтобы полученный вывод выражал то, что совершается в действительности, т. е. в изучаемой социальной среде».