— Говоришь, ничего не трогала? — резко спросила она, бросив через плечо сердитый взгляд. — А как сюда попал твой пинцет?
Элис вспыхнула.
— Ты же сама не дала мне договорить! Я как раз собиралась сказать, что подняла колечко — пинцетом, я хотела сказать, — и выронила его, когда услышала ваши шаги в тоннеле.
— Кольцо? — повторила Шелаг.
— Может, оно откатилось в сторону?
— Во всяком случае, я его не вижу, — отозвалась подруга, неожиданно выпрямившись во весь рост. Она шагнула обратно к Элис. — Уйдем отсюда. Надо показать тебя врачу.
Элис ошеломленно уставилась на нее. Чужое лицо, совсем не похожее на лицо ее доброй подружки. Сердитое, жесткое, осуждающее.
— Разве ты не хочешь…
— Господи, Элис, — перебила Шелаг, схватив ее за плечо, — ты уже натворила достаточно дел. Уходим!
После бархатной темноты пещеры снаружи показалось очень светло. Солнце полыхнуло в лицо Элис, взорвавшись, как фейерверк в черном ноябрьском небе.
Она прикрыла лицо ладонями. Никак не удавалось определиться во времени и пространстве. Казалось, на время, которое она провела под землей, мир прекратил существование, и сейчас все вокруг представлялось знакомым, и в то же время изменившимся.
«Или я просто смотрю на все другими глазами?».
Видневшиеся вдали пики Пиренеев потеряли отчетливость. Деревья, небо, даже сами горы стали словно бы менее вещественными, менее настоящими. Чудилось: коснись чего-то, и оно распадется под рукой, как старые декорации для съемок, а за ними откроется настоящий мир.
Шелаг не пыталась ей помочь. Она уже шагала вниз, прижимая к уху мобильный телефон, и ничуть не беспокоилась, как справится ее подруга. Элис заторопилась за ней.
— Шелаг, погоди немного. Подожди! — Она тронула подругу за плечо. — Извини, пожалуйста. Я знаю, что не надо было лезть туда самой. Просто не подумала.
Шелаг словно не слышала. Даже не обернулась, только защелкнула чехольчик телефона.
— Да подожди же! Мне за тобой не угнаться.
— О'кей. — Шелаг резко развернулась к ней лицом. — Вот, я остановилась.
— Да что с тобой?
— Что со мной? А чего, хотелось бы знать, ты ждешь? Чтобы я сказала, что все хорошо? Мне что, еще тебя утешать, после твоих фокусов?
— Нет, но…
— Видишь ли, ничего хорошего тут нет. Просто невероятной, жуткой дурью было лезть туда одной. Ты создаешь помехи ходу раскопок и Бог знает, что еще. Какого черта?
Элис вскинула руки.
— Ладно, ладно, виновата. И прошу прощения, — повторила она, не сумев подобрать других слов, чтобы выразить свое раскаяние.
Ты хоть понимаешь, в какое положение меня поставила? Я за тебя ручалась. Я уговорила Брайлинга допустить тебя на раскоп. А теперь ты вздумала поиграть в Индиану Джонса, и из-за твоих игр полиция может приостановить работы или вообще закрыть раскопки. И я буду виновата перед Брайлингом. Сколько я добивалась сюда попасть, получить это место. Сколько времени потратила…
Махнув рукой, Шелаг взъерошила пальцами короткие выгоревшие волосы.
«Несправедливо».
— Слушай, притормози малость. — Элис понимала, что Шелаг вправе сердиться, но уж это было чересчур. — Ты несправедлива. Признаю, лезть в пещеру было глупо — не подумала, каюсь, — но и ты перебираешь через край. И ведь я не нарочно. А потом, зачем бы Брайлингу вызывать полицию? Я ничего не трогала. Никто не пострадал.
Она попыталась удержать Шелаг за руку, но та с такой силой выдернула ладонь, что Элис пошатнулась.
Брайлингу придется сообщить властям, — вызверилась на нее Шелаг, — потому что, как ты должна знать, если слушала хоть слово из того, что я говорила, — нам, несмотря на сопротивление полиции, разрешили вести здесь раскопки с условием, что при находке любых человеческих останков мы немедленно уведомим органы юстиции.
У Элис душа ушла в пятки.
— Я думала, это только для протокола. Никто вроде бы не принимал этого всерьез, все шуточки были.
— Вижу, что ты этого всерьез не приняла, — огрызнулась Шелаг. — А вот остальные приняли — будучи профессионалами и уважая свою работу.
«Да что же это такое?»
— С чего бы полиции интересоваться археологическими раскопками?
Шелаг взорвалась:
— Боже мой, Элис, до тебя так и не дошло? Даже теперь? Кому какое дело, «с чего»? Главное, что заинтересовались. И не тебе решать, какие правила принимать всерьез, а о каких забывать.
— Я и не говорила…
— Почему ты всегда все делаешь наперекор? Всегда уверена, что лучше знаешь, что правила не для тебя, что ты из ряда вон…
Теперь и Элис сорвалась на крик:
— Вот это уж нечестно. Ничего такого, и ты это прекрасно знаешь. Я просто не подумала…
— В том-то все и дело. Никогда ни о чем не думаешь, кроме как о себе. Как бы получить, чего хочется!
— Да ты с ума сошла, Шелаг. Как будто я нарочно вам все испортила! Ты бы себя послушала! — Элис глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. — Слушай, я скажу Брайлингу, что во всем виновата, хотя… понимаешь, я не стала бы рыться там без разрешения, если бы…
— Если бы что?
— Звучит глупо, но меня туда будто тянуло. Не знаю, как объяснить, но я чувствовала. Дежавю. Как будто я уже бывала здесь прежде.
— Думаешь, это оправдание? — язвительно усмехнулась Шелаг. — Слушай, дай мне от тебя отдохнуть. Ты чувствовала, надо же! Как трогательно!
Элис покачала головой.
— Не только в этом дело.
— А какого беса ты вообще полезла туда наверх? Сама по себе? Вот оно самое и есть! Лишь бы наперекор правилам.
— Нет, — уже спокойнее возразила Элис. — Было совсем не так. Моего напарника сегодня не было, а я заметила что-то под валуном и решила: ведь сегодня у меня последний день, хорошо бы что-нибудь найти.
Она поняла, что опять говорит не то, но поправляться было поздно, и Элис беспомощно закончила:
— Я хотела только убедиться, что стоит вас звать. Я не собиралась…
— Ты хочешь сказать, что, ко всему прочему, ты и вправду что-то нашла? И не потрудилась никому показать находку?
— Я…
Шелаг протянула к ней руку ладонью вверх:
— Давай сюда.
Минуту Элис смотрела подруге в глаза, потом залезла в карман брезентовых шортов, вытащила свернутый платок и молча, боясь расплакаться, протянула Шелаг.
Та неторопливо развернула белую тряпицу, открыв брошку. Элис невольно потянулась к ней.
— Красивая, правда? Смотри, медная оправа еще блестит, вот и вот. — Она помолчала. — Я думаю, может, она принадлежала кому-то из тех, в пещере?
Шелаг взглянула на подружку. Настроение у нее снова переменилось. Злость как рукой сняло.