восемь человек, причем сидя вразвалку. Улочкой северного города, вроде Клыка Медведя, такой экипаж просто не проехал бы, но здесь хватало места даже для двух встречных карет! Некоторые улицы Лабелина были столь широки, что Мира побоялась бы перейти их.
Здешние люди были до странности похожи друг на друга: мужчины пузаты и бородаты, женщины носили косы ниже пояса. Наряды у большинства — крикливо алые или зеленые, нередко с золотой вышивкой. На севере дворяне носили свои фамильные цвета, а чернь одевалась большей частью в белый либо коричневый — ведь яркая одежда намного дороже. Но здесь, в Южном Пути, даже извозчики сверкали красными ливреями!
Любимым занятием лабелинцев являлась еда. Каждый четвертый дом оказывался таверной. По вечерам, едва начинались сумерки, слуги вытаскивали столы прямо на улицы, и за ними до глубокой ночи пировали бородатые люди в ярких кафтанах. У дверей таверн сияли масляные лампы, на столах — свечи; всевозможные запахи еды — пряные, соленые, острые, сладкие — разливались по улицам; разносились громкие голоса, вспышки смеха. Сновали трактирные слуги, нося по улицам то бочонок вина, то связки соленой рыбы, то копченого поросенка прямо на вертеле… Миру пугало и раздражало все это. Она не любила ни резкие запахи, ни громкие голоса, ни сытых людей — те казались ей самодовольными и глупыми.
Графиня решила остановиться в гостинице «Звезда Империи» на Соборной площади. Целиком выстроенная из белого камня, гостиница занимала целый квартал. Родной замок Миры — Стагфорт — вместе со стенами и рвами уступал по площади этой гостинице. Центральная часть «Звезды Империи» представляла собою гигантский трапезный зал с полукруглым сводом, опиравшимся на колонны — словно главный неф собора. Несколько сотен человек могли бы разом пообедать здесь… Мире делалось дурно от мысли о множестве одновременно жующих челюстей. Расходящиеся от зала в стороны крылья гостиницы заполнялись покоями: второй этаж — роскошные комнаты для знати; на первом под ними — помещения для слуг. Размеры Мириной спальни позволяли въехать в нее верхом на лошади… да и на кровати скакун легко уместился бы. Трудно придумать нечто более неуютное, чем громадная спальня с бордовыми стенами, испещренными золотым орнаментом… Впрочем, Мира все равно почти не спала ночами.
На второй день графиня Сибил отослала назад в Нортвуд большую часть своих слуг и стражников, сопровождавших в дороге, оставив при себе только двоих лучших воинов. Мира удивилась этому, графиня пояснила:
— И здесь, и в дороге до Фаунтерры нам не понадобятся собственные слуги, дорогая. Смотри.
Она дернула золотистый шнур, свисавший со стены у кровати, и спустя минуту гостиничный лакей появился в комнате:
— Чего изволите, госпожа?
Вскоре Мира убедилась, что прислуга «Звезды Империи» готова выполнить любое ее пожелание и прихоть. Воды? Вина? Кофе? Апельсинов и шоколада? Все возникало по мановению руки.
— Можно ли попросить еды сюда, в покои? Очень не хочется спускаться в трапезный зал…
— Да, госпожа. Что пожелаете отведать? Не изволите ли каплуна в сметанном соусе, или пирогов с семгой?..
— Есть ли прачка в гостинице?
— Конечно, госпожа. Ваша одежда будет выстирана и выглажена к утру! Не изволите ли пригласить в покои швею и заказать новых платьев?
— Извините, если мой вопрос прозвучит странно… имеются ли у вас книги?..
— Да, госпожа! В библиотеке «Звезды Империи» хранятся сотни томов. Желаете с нею ознакомиться?..
Мира испытала благоговейный ужас. На севере лишь высшая знать, вроде Нортвудов, Шейландов и Ориджинов могла позволить себе большие библиотеки!
А снаружи, за стенами «Звезды Империи», царила кичливая суматоха. Грохотали телеги, носились кареты, орали торговцы. Купеческие лотки разворачивались повсюду: на улицах, площадях, чуть ли не на ступенях собора. Весь город напоминал огромную ярмарку. Люди будто соревновались в том, кто займет больше места и произведет больше шума. Вскоре девушка утратила всякое желание покидать стены гостиницы.
Она пила кофе, ела шоколадные конфеты — это диковинное сладкое лакомство в эмалированных жестянках. Если хотелось свежего воздуха, выходила на балкон. И почти все свое время Мира проводила за чтением. Она чередовала, под настроение, познавательные «Города и земли империи Полари», глубокую и вдумчивую «Философию Праотцов», лукаво жизнерадостные «Славные приключения сира Лайона в Шиммери». Мира следила за тем, что голова не оставалась свободной, мысли все время были чем-то заняты. Стоило ей дать сознанию отдых — мысли тут же возвращались к погибшему отцу, душу заполняли тоска и одиночество.
Графиня Нортвуд смотрела на Миру с уважением и хвалила:
Как приятно видеть молодую девушку, столь старательно стремящуюся к знаниям!
В отличии от Миры, Сибил рано вставала с постели, делала гимнастические упражнения, выезжала на конную прогулку за город. Графиня твердо следовала завету Праматерей: «Развивай свое тело и наполняй его силами. Красота и здоровье неразделимы». Дома, на Севере, она совершала также ежедневную пробежку в четыре-пять миль, но здесь приходилось ограничиваться верховым выездом. Вернувшись, Сибил умывалась и требовала подавать завтрак. За чаем листала книгу — не больше нескольких страниц за раз, поскольку читала графиня медленно. Затем она наряжалась и до ночи исчезала из гостиницы: навещала разных людей, улаживала торговые дела.
Деятельность графини неожиданно коснулась и Миры. На второй день пребывания в Лабелине в покои девушки заявились две портнихи. Женщины сняли с девушки все мыслимые мерки, затем долго и почтительно внимали пожеланиям графини. Сибил намеревалась заказать для Миры целый гардероб.
— Дитя мое, мы направляемся в столицу, ко двору владыки. Твоя одежда совершенно не годится, потребуется нечто более подобающее.
Следом за портнихами, в покоях Миры побывали башмачник и шляпница, и ювелир. Девушка начала тревожиться.
— Миледи, я вряд ли смогу позволить себе такие траты. Небогатой девушке приличествует выглядеть скромно — разве это правило не действует в столице?
— О, не заботься о тратах. Я возьму на свой счет все расходы.
Мира попробовала еще возражать, но графиня лишь отмахнулась. Она была щедра и упряма, и если уж собралась кого-нибудь облагодетельствовать, то противостоять ей было сложно.
Мира была погружена в себя, да и слишком мало разбиралась в моде, чтобы участвовать в заказах. Она доверилась вкусу графини. Однако день на пятый началось нечто совсем уж странное. В гостиницу явился цирюльник и разложил перед Сибил пару десятков локонов, окрашенных в разные оттенки. Графиня выбрала блекло-рыжий, похожий на волосы ее дочери, и велела цирюльнику завтра придти с краской.
— Зачем это, миледи? В столице модно перекрашивать волосы?..
— Нет, дорогая. Если поймут, что твои волосы крашены, то непременно решат, что их