Крал расхаживал взад и вперед по крошечной камере, бросая на стражников сердитые взгляды сквозь толстые железные прутья. Здесь воняло грязными телами, из других камер Доносился звон цепей. Вдалеке кто-то тихонько плакал. Крал Не обращал на все это внимания, отчаянно желая вновь почувствовать в руке свой топор. Да будут прокляты ублюдочные уроды, которые вмешались не в свое дело! Он ударил кулаком в обшитую деревом стену.
— Ты, конечно, можешь сломать руку, но нам это не поможет, — сказал у него за спиной Тол'чак.
Его голос был похож на скрежет жерновов — резкий и твердый. Два его соседа по камере молчали всю ночь, и Крал почти забыл об их присутствии. Огр сидел, скорчившись, на соломе, брошенной на пол, его руки и ноги были в огромных кандалах, которыми стреноживают ломовых лошадей, а Могвид лежал, растянувшись на узкой кровати, прикрыв рукой глаза.
— Мы были так близко, — проговорил Крал сквозь стиснутые зубы. Он не стал скрывать свою ярость, только не назвал ее истинную причину. — Элена нуждается в защите, во всех нас. А теперь мы не только не сможем ее отыскать, так еще и Мисилл умерла. Если бы они нас не нашли, мы бы утром отправились в путь.
— Мы все много потеряли за прошедшую ночь, — печально проговорил Тол'чак.
Неожиданно Крал вспомнил, что Мисилл была матерью огра. Он не подумал о том, как ее самоубийство подействовало на Тол'чака. Горец заставил себя расслабиться и придал лицу выражение сочувствия.
— Мне очень жаль, Тол'чак. Я не подумал. Твоя мать сделала то, что должна была, чтобы защитить девочку.
— Мы найдем способ вернуться к нашим друзьям, — по-прежнему мрачно проговорил Тол'чак.
— Как?
— Надо забрать мой мешок. Оказавшись на свободе, Сердце моего народа приведет меня к ней.
Крал прищурился. Он и забыл про кусок драгоценного сердце-камня, который связывал дух Тол'чака с магией, живущей внутри талисмана. Он являлся сосудом для душ умерших представителей народа Тол'чака и обычно служил духовным каналом, переносившим тех, кто умер, в другой мир. Однако сама земля прокляла камень за страшное преступление, совершенное в древности одним из предков Тол'чака. Проклятие обрело форму черного червя, устроившегося в самой сердцевине кристалла. Погибель, такое имя ему дали, удерживала души огров внутри камня, пожирала их и не позволяла подняться в другой мир.
На долю Тол'чака выпало снять древнее проклятие. Но как это сделать, никто не знал. Однако магия, заключенная внутри камня, указывала Тол'чаку путь.
— И ты думаешь, что твой камень сможет привести нас туда, где скрывается Элена? — спросил Крал. — Даже без помощи Мисилл?
Тол'чак отодвинулся от решетки, его железные кандалы громко зазвенели.
— Если мы сможем отсюда выбраться, — сказал он.
Крал отвернулся от своих спутников и, подойдя к закрытой двери, грохнул кулаком по железной щеколде, чтобы привлечь внимание стражников в дальнем конце коридора.
— Эй, стража, мне нужно поговорить с вашим командиром!
Один из стражников, упитанный, с торчащими в разные стороны черными волосами, сломанным носом и маленькими глазками, пренебрежительно махнул в сторону Крала.
— Угомонись, или я возьму нож и вырежу тебе язык.
И он вернулся к разговору со своим товарищем, бритоголовым головорезом с лицом, испещренным оспинами.
— Ты что вытворяешь? — спросил из-за спины Крала Могвид.
Крал оглянулся через плечо. Бледный оборотень приподнялся на одном локте и не сводил с него глаз.
— Пытаюсь посмотреть, сможем ли мы справиться с ними и выбраться отсюда.
— Ты спятил? У них же есть темный страж. Единственное, на что мы можем рассчитывать, — это что они о нас забудут.
— Это маловероятно. Работорговцы очень трепетно относятся к своей собственности.
— В таком случае, может, будет лучше, если они нас продадут. Как только мы выйдем из тюрьмы и окажемся подальше от темного стража и его проклятых птиц, у нас появится больше шансов сбежать.
При обычных обстоятельствах Крал согласился бы с разумным предложением Могвида, но он не мог допустить, чтобы их с огром разделили. Тол'чак стал его единственной надеждой добраться до ведьмы.
— Нет, мы должны оставаться вместе, — сказал он. — Кроме того, у нас нет времени. Если мы не объявимся до новой луны, Эр'рил отправится в путь без нас.
Могвид снова лег на кровать и прикрыл рукой уставшие глаза.
— Может, это было бы лучше всего, — пробормотал он.
Крал нахмурился, услышав трусливые слова оборотня, снова повернулся к двери и ударил по ней кулаком.
— У меня для командира новость! — громко крикнул он стражникам. — Сведения, за которые он сможет выручить больше, чем за меня на невольничьем рынке.
Лохматый стражник сердито заворчал, недовольный, что ему мешают беседовать, и потянулся к кинжалу, висевшему на поясе в ножнах, но другой стражник, с изуродованным оспой лицом, схватил приятеля за локоть.
— Какая новость? — спросил он, продолжая удерживать напарника.
— Я скажу только вашему командиру, тому, у кого дрессированные вороны.
Толстый стражник с кинжалом разразился потоком жуткой брани и попытался вырваться, но приятель не отпускал его. И хотя они разговаривали шепотом, Крал, чей слух был отточен многими зимами на охотничьих тропах в горах, услышал их слова.
— Подожди, Джакор. Давай выясним, что хочет рассказать бородатый дурак. Может, лорд Парак заплатит нам хорошие денежки за его новость.
Насмешливо скривив губы, Джакор убрал кинжал на место.
— Ты дурак, Басс. У него ничего нет. Пытается спасти собственную шкуру, и только. Наверное, слышал, что секта Юлли ищет новых евнухов, вот и не хочет, чтобы ему что-нибудь отстригли.
— И я его понимаю, — хохотнув, заявил Басс.
— А мы-то что теряем? Давай хорошенько его потрясем, пока не заявились парни с клеймами. Вдруг он знает что-нибудь полезное, — пожал плечами Джакор. — Давай-ка сюда кандалы.
Басс, продолжая хихикать, снял пару ржавых оков с крючка на стене. Кандалы зазвенели, когда стражники подошли к двери.
Джакор кивнул своему напарнику:
— Брось ему.
Басс, стараясь держаться подальше от решетки, швырнул кандалы в сторону Крала, а Джакор, выпятив грудь, чтобы показать свою власть, подошел к двери и приказал:
— Надевай!
Крал наклонился поближе к решетке и позволил сидевшему у него внутри черному зверю выглянуть из прищуренных глаз. Джакор побледнел и отошел на шаг назад. Крал свирепо ухмыльнулся. Он бы с радостью разорвал глотку этому ничтожеству, но пока что лишь отошел от двери и поднял кандалы с грязной соломы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});