— У кого есть какое-нибудь мнение на этот счет? — спросил я у присутствующих в рубке.
Виза легкомысленно пожала плечами.
— Ну, это же очевидно! Корабль основательно поврежден и просит помощи. Взойдем на борт, сделаем всё то, что мы хотели, а дальше будем действовать по обстановке.
— Я тоже такого же мнения! — подал голос Шак. — Мор уговорит искин «Эсурры», а я со своей стороны давно уже готов. Так что не вижу препятствий.
Я посмотрел на Мора. Тот сидел задумчивый, рассматривая свои руки на коленях.
— Я чувствую, тебя тревожит что-то? — тихо спросил он. — Но что? Кай? Я думаю, вместе мы справимся с ним, не поможет ему ни Нимб, ни его сила. Не чувствую я опасности.
Дав понять кивком, что услышал их мнение, я снова прислушался к себе.
Нет… Тревожно.
Посмотрел вопросительно на Дину.
— Я держу всё под контролем! — ответила та на мой взгляд. — Вам нечего опасаться.
Ладно. Пробуем.
— Дина, — обратился я к искину, — установи с «Эсуррой» телепортационное сообщение.
Взгляд Дины затуманился.
— С нашей стороны всё нормально, но вот на крейсере для этого не хватает мощности, — ответила она. — Необходимо опуститься ниже, почти к самому корпусу.
— Опускайся.
«Гарун» начал стремительное снижение с орбиты, и уже очень скоро можно было разглядеть покорёженный корпус «Эсурры» невооруженным глазом.
Еще несколько секунд контролируемого падения, и мы зависли прямо над четырехкилометровым эсминцем.
— Установлена телепортационная связь с «Эсуррой». Экипаж «Гаруна» может беспрепятственно перейти на его борт. Уст…
В этот момент внутри нашей рубки что-то быстро и неуловимо стало меняться. Зашумело в голове. Грудь сдавило железными тисками. Нечем стало дышать. В глазах потемнело. В один миг на меня нахлынула апатия и полное безразличие. Совершенно без эмоций я наблюдал за тем, как споткнулся и упал лицом вниз Мор. Как Виза схватилась за шею и сдавленно захрипев, опустилась сначала на колени и затем завалилась набок. Как Шак взглянул на меня налитыми кровью глазами и, глухо кашлянув, сполз по стене вниз.
«Нас атакуют! — набатом стучал в голове голос Киры. — Неизвестное излучение… па-ра-лиз…» — голос Киры стал почти неслышим.
Стены рубки начали вращаться с неимоверной скоростью, и перед тем как окончательно отключиться, я услышал Дину. Наш искин тревожно вещал:
— Атака неизвестным излучением. Искином крейсера «Эсурра» запущен экстренный процесс выхода экипажа из состояния стазиса. Начат обратный отсчет… действую по протоколу номе…
Больше я ничего уже не слышал. Сознание схлопнулось, и я провалился во тьму…
Глава 9. Церемония Ивеш
Глава 9.
Церемония Ивеш
Звездная система Нагидаш
Столичная планета Хихуг
После того памятного посещения императорского дворца и разговора с самим повелителем о Гигемеше как будто бы все забыли. В тот день его бесцеремонно выволокли из зала приемов и бросили на холодных плитах, как какую-то ненужную использованную вещь. Скрипя клыками от унижения и обиды, он просидел на дворцовых ступеньках до наступления темноты в надежде, что на него обратят внимание, но к нему так больше никто и не подошел.
Всё! Не нужен, выброшен, нет его!
Отверженный и униженный, он вернулся в свой столичный дом и всерьез начал подумывать над тем, как свести свои личные счеты с жизнью. Но ему хотелось это сделать красиво, с соблюдением всех древних правил и ритуалов, в присутствии своих многочисленных родственников и, чтобы об этом обязательно узнал сам император и, желательно, военное руководство империи. Только так он видел способ снять с себя клеймо труса. И пусть все знают — он не трус и никогда им не был, и к самой смерти он относится наплевательски!
Честь превыше всего, и пусть все увидят!..
Эх… а ведь он еще полон сил и мог бы… но нет! Доверие утеряно безвозвратно, и упасть затылком на острый шип — это единственный выход.
Слухи об этом достигли ушей императора, и тот неожиданно изъявил желание присутствовать. Теперь уже назад дороги точно нет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Церемония Ивеш была назначена в третий день цикла Мун и должна пройти на дворцовой площади на глазах у императора и всей придворной знати. Присутствие самого правителя на этой церемонии разожгло нешуточный интерес среди горожан, и места на крышах домов, окружавших площадь, стали заниматься чуть ли не за день до запланированного действа. Шутка ли… церемония Ивеш, о которой уже все успели порядком подзабыть, да еще в присутствии самого!..
Да... В среде нынешних аристократов этот Ивеш, мягко скажем, не особо популярен, и народ уже поистосковался по таким зрелищам.
Церемония Ивеш
К третьему дню цикла Мун для церемонии всё было подготовлено в срок. Лишь только первые лучи Куш ан кара коснулись жертвенной площадки, установленной по центру переполненной народом площади, церемония Ивеш началась.
Под дробный бой ритуальных барабанов, заглушавших восторженные крики толпы, в сопровождении ближайших родичей на площадь гордо вышел генерал Гигемеш. На его лице ритуальная маска, плечи развернуты, шаг уверен и тверд.
Дворцовая стража еле сдерживала беснующуюся толпу, под ноги генерала полетели лепестки мусанджа — он был на вершине славы и всеобщего почета!
Почти вбежав на жертвенную площадку и развернувшись лицом к императорской ложе, он поднял руки. Дождавшись, пока над площадью утихнет последний крик, он низко поклонился правителю и заговорил. Его голос из-под маски звучал приглушенно, но в нём не было даже намека на страх и обреченность.
— Я, Гигемеш шель Гишенн из Великого рода Сипахов, иду добровольно на Ивеш, дабы обелить имя свое и доказать — я не трус и покинул свой боевой корабль последним и только после его полного разрушения.
В полной тишине генерал опустил руки и подошел к остро заточенному шипу, торчавшему из настила. Внимательно к нему приглядевшись, он достал из кармана платок и под восхищённые возгласы собравшихся на площади многочисленных зевак тщательно вытер его от яда. Этот яд Хрикунш, едва попав на незащищенную кожу, способен убить мгновенно и безболезненно. Этим жестом Гигемеш показал свое презрение к легкой смерти.
Толпа на площади зашлась в восторженных криках. Родичи генерала, окружившие помост, стали скандировать его имя, хлопая в ладоши и притопывая ногой. Вскоре над площадью гремело:
— Ги-ге-меш… Ги-ге-меш… Ги-ге-меш!..
Генерал развернулся к шипу спиной, сделал от него два уверенных шага и, словно дирижер, поднял руки.
Толпа вмиг смолкла, и над площадью нависла мертвая тишина.
— За мою честь и во славу императора! — громогласно воскликнул он, и как был с поднятыми руками, так и опрокинулся затылком на остро отточенный шип. Тот с зубодробительным хрустом пробил его череп и вышел из маски, также пробив ее насквозь. Его тело несколько раз дернулось в конвульсиях и затихло.
Из раны бездыханного генерала по специальным желобам заструились ручейки густой черной крови. Она собиралась в небольшие лужицы и стекала в специальные сосуды, которые подхватывали родичи Гигемеша и под восторженные крики толпы уносили прочь.
Церемония Ивеш была закончена.
За несколько часов до этих событий
Накануне церемонии Ивеш, по давней традиции, берущей свое начало еще с незапамятных времен, Гигемеш прибыл в один из многочисленных столичных храмов Буаега, чтобы провести там всю ночь в очищающих душу молитвах.
Служители храма, понимая важность момента, и дабы не сбить молящегося своим присутствием с должного настроя и ритма, оставили его одного, подперев снаружи дверь.
Встав перед алтарем на колени, он оттянул края капюшона вперед и запел ту единственную молитву, которую знал еще с самого раннего детства.