– Голову, – ответил за меня Зейн, и я провалилась в эти бледно-голубые глаза. Они были бездонные и… вдруг напомнили мне чьи-то чужие глаза. Я не могла понять, чьи именно, но поняла, что видела такие глаза раньше. Или это потеря крови заставила меня так думать. – Ее голова кровоточит, и нос тоже.
– Спасибо, – пальцы Мэттью были нежными и быстрыми, снимая испорченный рукав. – О, дорогая. На это нужно наложить швы.
Зейн поднял на меня взгляд.
– Боже. Ее ранили, – мускул дернулся на его челюсти, когда он посмотрел туда, где у моей головы стоял Тьерри. – Как ее могли поцарапать здесь?
– Позови Мишу, – приказал Тьерри кому-то, кого я не могла видеть. – Выясни, чем, черт возьми, он так занят. Мне нужно, чтобы кто-нибудь нашел Клэя и убедился, что он все еще… здесь. И отправь команду туда, в парк, чтобы они немедленно убрали кровь.
– Клэй? – снова потребовал ответа Зейн, его пристальный взгляд сузился на моем лице. – Это тот Страж из Ямы, который доставлял тебе неприятности?
Я не ответила.
– Если это был он, то это больше не проблема, – тихо прокомментировал Мэттью.
Зейн ничего не ответил: кажется, он знал, что это значит. Если это сделал Клэй, он был мертвее мертвого. Мэтью просунул пальцы мне под голову и ощупал ее. Я вздрогнула и зажмурилась, когда вспыхнула боль.
Тьерри приказал:
– Ты. Мне нужна твоя одежда сейчас.
– Что? – воскликнул Зейн.
– Я действительно не хочу повторять. Тебе нужно немедленно снять одежду. Она должна быть уничтожена.
О, ничего себе. Я открыла глаза: если Зейн будет раздеваться, мне нужно быть такой же, как Арахис. Никакого стыда. Если я умру от потери крови, то по крайней мере увижу тело под этой рубашкой.
Я была ужасным человеком.
– Почему мою одежду надо уничтожить? – спросил Зейн.
– Делай, как он сказал, – перебил Николай, я и забыла, что он тоже был здесь. – Уверен, тебе предоставят что-нибудь из одежды и ответы на некоторые вопросы.
Я сомневалась, что они получат ответы, которые искали.
– Не чувствую ничего особенного в твоих травмах, но мне нужно наложить швы на руку, – Мэттью опустил мою голову и потянулся за своей сумкой. – Я собираюсь дать тебе кое-что – оно вырубит тебя, хорошо? Тебе не следует сейчас бодрствовать.
– Хорошо, – я уставилась на Зейна, потому что действительно не хотела видеть шприц. Нисколько. – Я не люблю иглы.
Руки Зейна лежали на коленях, и они были окрашены в красный цвет моей крови.
– Не думаю, что их кто-то любит.
Я сглотнула, когда пальцы Мэттью коснулись середины моей руки.
– Ты выглядишь так, словно любишь иголки.
– Потому что я заноза в заднице?
Мой смех оборвался резким вздохом, когда игла ужалила меня в руку.
– Ты это сказала. Не я.
Одна сторона губ Зейна приподнялась.
– Ты в порядке?
– Да, – я медленно моргнула, чувствуя, как жужжащее тепло поднимается по задней части шеи и разливается по черепу. – А ты?
Другая сторона этих губ приподнялась.
– Да.
– Это хорошо, потому что если ты потеряешь сознание, то можешь упасть на меня, – сказала я. – А ты выглядишь очень тяжелым.
– Я действительно тяжелый, – взгляд Зейна метнулся к Мэттью, а затем вернулся ко мне и задержался как раз до того момента, когда я начала смотреть на то, что Мэттью делал с иглой. – Хочешь услышать нечто странное?
Я сглотнула, почувствовав, как тепло затопило мою грудь.
– Конечно.
Зейн наклонился, и когда он заговорил, его голос был тихим.
– У меня такое чувство, будто мы встречались раньше, – сказал он, и я смутно осознала, что пальцы Мэттью замерли. – Я почувствовал это, когда мы разговаривали впервые, но мы незнакомы. Я бы запомнил.
Мое сердцебиение замедлилось, потому что и я это чувствовала.
– То же самое, – пробормотала я. – Это странно, не так ли?
– Так и есть, – ответил он.
– Тьерри, – сказал Мэттью приглушенным шепотом, но я не слышала, что он произнес и произнес ли вообще. Последнее, что я увидела, – это бледно-голубые глаза. Затем я провалилась во тьму.
Глава 11
Когда я открыла глаза, прозрачное лицо Арахиса было прямо над моим.
– Думал, ты умерла, – сказал он.
Задыхаясь, я вжалась обратно в кровать, подальше от Арахиса.
– О боже, никогда больше так не делай.
Его голова склонилась набок.
– Не делать что?
– Это! – я взвизгнула. – Ты парил надо мной, пока я сплю.
– Я делаю это все время.
Мои глаза расширились.
– Что?
– Прости. Забудь, что я это сказал, – он отошел в сторону, куда-то за пределы моего поля зрения. – Рад, что ты не умерла.
– Я тоже, – во рту и горле невероятно пересохло, я села и огляделась. Моя спальня, горит прикроватная лампа, отбрасывая мягкий свет в темноту. На потолке мерцают звезды. – Ты действительно делаешь это, пока я сплю?
– Ты действительно хочешь, чтобы я ответил?
Я подумала над этим несколько секунд.
– Нет.
Он хихикнул.
Откинув одеяло, я осмотрела себя.
– Как я оказалась в своей пижаме?
– Какая-то дама привела тебя в порядок и переодела. Думаю, они сожгли твою одежду или что-то в этом роде. Ты была без сознания, – Арахис выплыл на середину комнаты. – Я не подглядывал. Клянусь. Я подглядываю только за незнакомцами.
– Это… ничуть не лучше.
– Не суди меня, мою жизнь и мой выбор.
Я уставилась на него, а затем снова легла, чувствуя, что между моими костями и мышцами нет сухожилий. Я знала, что глубокое истощение не имело никакого отношения к тем лекарствам, которыми меня пичкал Мэттью.
Кстати, о лекарствах. Я закатала рукав на левой руке. На коже – три больших красных пятна длиной примерно десять сантиметров. Швы были тонкими и аккуратными, но шрам определенно останется.
Конечно, шрам не имел большого значения.
Значение имело то, что произошло. И почему оно произошло. Если это не Клэй, значит, это похоже на то, что случилось с моей матерью. И я здесь не в безопасности.
На самом деле я нигде не была в безопасности.
А если это Клэй? Я понятия не имела, что это значило. Я защищалась, но Стражи были… Что ж, иногда они были выше того, что я считала правильным и неправильным.
Хуже того, я истекала кровью. Если бы поблизости было больше Рейверов или демон Верхнего Уровня, они превратились бы в больших, яростных и голодных ищеек. Они почуяли бы кровь и пришли сюда.
Демоны, как правило, становились немного… каннибалами, когда им попадался кто-то вроде меня. Это была одна из причин, по которой я была последней в своем роде.
Все это имело большое значение, так что шрам был пустяком.
Я отпустила рукав и положила руку на живот, когда то, что случилось, действительно дошло до меня.
Грядут перемены.
– Кто-то идет, – сказал Арахис, и секунду спустя моя дверь приоткрылась.
Я приподнялась на локтях, прищурившись. Это был Тьерри.
– Трин?
– Я проснулась, – прохрипела я.
Дверь открылась до конца, и я увидела, что он был не один. Мэттью следовал за ним, неся то, что, как я надеялась, было стаканом воды. Я ожидала увидеть Мишу прямо за ними, но Мэттью закрыл дверь.
Это было… странно.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Тьерри, чуть не пройдя через Арахиса по пути к креслу за моим столом.
– Хорошо, – я наблюдала, как Арахис безрезультатно размахивал рукой перед лицом Тьерри. – Просто устала.
Мэттью сел у моих ног.
– Как думаешь, ты сможешь сесть и выпить немного воды?
– Я бы выпрыгнула из этого окна за водой, – сказала я, поднимаясь. Швы на руке натянулись.
– Это было бы интересно, – сказал Арахис, когда Тьерри подкатил кресло к кровати.
– Давай не будем заходить так далеко, – Тьерри протянул руку и взбил подушки за моей спиной, чтобы я могла откинуться на них. – Насколько ты истощена?
Тьерри знал, что случилось после того, как я использовала свою благодать. Он мало чего не знал.