Она была недурна собой. За ее враждебностью и угрюмостью скрывалось нечто такое, что сразу понравилось Андре — и этому не помешало ее нищенское платье. Лицо у нее было приятным, сложена она была хорошо, но волосы были растрепаны, а в глазах таилась неуверенность и беспомощность, несмотря на суровые, грубоватые манеры.
Не дав ему ответить, девушка продолжала:
— Только не говори, что ты мой брат или что-то в этом роде!
— Нет, нет, — улыбнулся Андре. — Но я думаю, что у меня есть доказательства того, что твоя умершая мать и я относимся к одному роду. Мне бы очень хотелось поговорить с тобой, если ты не возражаешь.
Она не знала, что ответить, и стояла, опустив взгляд на свои рваные башмаки.
— Как хотите, — сказала она. — Но только я не отношусь к вашему кругу…
— Не говори мне «Вы», мы ведь с тобой почти ровесники.
Неуверенно взглянув на него, она сказала:
— Мы могли бы пойти в парк, что возле церкви… Там есть скамейки.
— Может быть, нам перекусить? Бросив взгляд на свое платье, она неестественно громко рассмеялась.
— Где ты, собственно, живешь? — спросила Нетта.
— Какое тебе дело?
— Я вовсе не желаю тебе зла, так что ты могла бы ответить повежливее.
С лица Мали исчезло воинственное выражение.
— Я ночую в порту, в ящике из-под грузов, — ответила она.
— Это мы уладим, — сказал Андре. — Но сначала нам нужно поговорить.
— Тогда я вас покину, — сказала Нетта. — Увидимся в семь, да?
Андре кивнул, и она ушла.
— Неужели тебе не стыдно идти по улице с такой, как я? — с вызовом спросила Мали, когда они пересекли площадь и направились к церкви.
— Почему мне должно быть стыдно? — спокойно спросил Андре. При этом ему хотелось добавить: «Здесь все равно никто не знает меня», но вовремя сдержался.
Мали только фыркнула. Они нашли скамейку под высокими, раскидистыми деревьями.
— Нет, серьезно, ты голодна? — спросил он.
— Я всегда голодна. Я к этому привыкла. Заметив вывеску булочной на другой стороне улицы, он сказал:
— Обещай подождать меня здесь. Я тоже голоден.
Он не был на самом деле голоден, но у них появилось бы некоторое ощущение общности во время еды.
Принеся булки и молоко, он сразу увидел насколько голодна она была. Закончив есть она сурово спросила:
— Ну, что тебе нужно от меня? У меня нет времени на то, чтобы сидеть тут с тобой целый день, а то остальные девушки подумают, что я изменяю им.
Он с трудом представлял себе ее роль в женском движении, но теперь у него не было времени расспрашивать ее об идеалах и целях этого движения.
— Многое свидетельствует о том, — начал он, — что твоя мать, а тем самым, ты, принадлежите к весьма специфическому роду. И для нас очень важно, чтобы представители нашего рода держались вместе.
Мы с большой охотой принимаем к себе новых представителей рода — таких, как ты.
— Я совершенно ничего не понимаю.
— На это я и не рассчитывал, но твоя мать…
— Не говори мне о моей матери! Она совершенно не заботилась обо мне.
— Да, я знаю об этом. Ей было четырнадцать лет, когда она родила тебя, отец выгнал ее из дома, и она жила с тобой в дровяном сарае. Пришлось вырывать тебя из ее рук, чтобы отнести в сухой и теплый дом. Впоследствии ей запретили навещать тебя.
Мали отвернулась. Вся ее хрупкая фигура выражала недоверие.
— Спустя пять лет она родила еще одного ребенка. Моя троюродная сестра оказалась случайно поблизости, когда твоя мать, Петра, решила покончить с собой. Моя сестра попыталась спасти еще не рожденного ребенка, но он был уже мертв. Это был совершенно уродливый ребенок, и строение его тела было таким же, как у определенных представителей моего рода. Это произошло неподалеку отсюда, на берегу Трондхеймского фьорда тринадцать лет назад. И я решил найти доказательства того, что Петра была из рода Людей Льда. Думаю, мне это удалось. И ты тоже принадлежишь к нашему роду.
Снова повернувшись к нему, она спросила:
— Как ты назвал этот род?
— Род Людей Льда.
— Что это еще за люди такие?
— Это длинная история. Если хочешь, я как-нибудь расскажу тебе об этом. Но только не сегодня, потому что я уже пригласил фрекен Микальсруд на обед. Она помогает мне в поисках остальных моих родственников.
— Почему же для нас так важно держаться вместе? — спросила она.
Его несказанно обрадовало это «мы». Она оттаивала!
— Необходимость этого вытекает из самой нашей истории. Но завтра у меня тоже не будет времени, мне нужно съездить в Эльвдален.
— В Эльвдален? В Швецию? Как же ты собираешься добраться туда?
— У меня есть автомобиль.
— Что?
Мали от изумления вытаращила глаза.
— Значит, вы, Люди Льда, состоятельны? Он пожал плечами.
— Всякое бывает, — ответил он. — Но мы обеспечиваем себя.
— Вообще-то мне плевать на деньги, — сказала она — Когда во что-то веришь, деньги несущественны.
— Я тоже так считаю. Ты борешься за женское избирательное право?
— О, мне нужно гораздо больше. Я хочу быть заступницей женщин, и это у меня получится! Я видела столько несправедливостей по отношению к женщинам и девушкам! Ты бы не поверил мне, если бы узнал все это.
— Я верю тебе, Мали! Не все мужчины так слепы по отношению к несправедливостям, совершаемых против женщин. Но, прежде чем заниматься чем-либо, нужно иметь крышу над головой и теплую одежду…
— Нет, я хочу узнать все о Людях Льда прямо сейчас! Ты сказал, что этот род имеет какую-то особенность. Какую же? И как ты узнал, что мертворожденный ребенок принадлежал к этому роду?
— Ты понимаешь, что это был твой брат или твоя сестра. Так вот, в каждом поколении рождается ребенок, имеющий отличительные признаки. Кстати, таких признаков может быть несколько, и одним из них являются широкие заостренные плечи, убивающие во время родов мать.
— Боже мой! — вырвалось у нее. — И у того ребенка были такие же плечи?
— Да. Поэтому мы и решили, что этот ребенок, твоя мать и ты сама происходите от одного потомка Людей Льда, пропавшего в 1777 году, когда он был еще маленьким мальчиком.
— Но, может быть, это отец ребенка происходил из рода Людей Льда? — тут же спросила она.
Андре сразу же похвалил ее за сообразительность, и она очень обрадовалась этому. Он заметил, что она начала принимать его всерьез, несмотря на то, что он принадлежал к сомнительному мужскому полу.
— Я интересовался родственниками отца ребенка, — ответил он. — Он не мог принадлежать к этому роду, потому что у Людей Льда всегда было мало детей. У него же целых одиннадцать сестер и братьев.
Мали усмехнулась.
— В этом еще одна особенность Людей Льда? — спросила она.
— Да. Еще одной особенностью является то, что меченые, как мы их называем, обладают особыми способностями. Сверхъестественными, — добавил он, видя, что она не понимает, о чем речь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});