Читать интересную книгу Не позвать ли нам Дживса? - Пэлем Вудхауз

– Сердечно благодарен вам, милорд.

– Это будет дешевая плата за ваши огромные услуги. Ну а теперь, когда вы меня так раззадорили, рассказывайте, о чем речь. Что вы такое задумали?

– Мой замысел очень прост, милорд. Он базируется на…

Билл поднял руку:

– Не говорите. Дайте мне самому догадаться. На психологии индивидуума. Правильно?

– Совершенно верно, милорд.

Билл вздохнул с облегчением:

– Я так и знал. Что-то мне подсказало. Не раз и не два, попивая мартини с Берти Вустером в баре «Клуба трутней», я слушал, затаив дыхание, его рассказы про вас и психологию индивидуума. Он говорил, что стоит только вам дорыться до психологии индивидуума, и дело сделано, можно бросать в воздух шляпу и плясать на лужайке. Продолжайте же, Дживс. Я внимаю вам с замиранием сердца. Индивидуум, чья психология нас в данный момент занимает, это, как я понимаю, миссис Спотсворт? Я прав или не прав, Дживс?

– Вы совершенно правы, милорд. Не заметили ли вы, ваше сиятельство, что составляет главный интерес миссис Спотсворт и занимает первое место в ее мыслях?

У Билла отвисла челюсть.

– Неужели вы явились сюда в два часа ночи, чтобы заставить меня снова идти танцевать чарльстон с миссис Спотсворт?

– Нет, нет, милорд.

– Знаете, когда вы сейчас заговорили об ее главном интересе…

– В характере миссис Спотсворт есть и другая грань, которую вы упустили из внимания, милорд. Я согласен, что она заядлая любительница танцевать чарльстон, но больше всего ее интересуют потусторонние явления. С первой минуты, как она явилась в Рочестер-Эбби, она не устает выражать горячую надежду на то, что сподобится увидеть призрак леди Агаты. Именно на этом обстоятельстве я построил свой план, как раздобыть ее бриллиантовую подвеску, план, который зиждется на психологии индивидуума.

Билл откинулся на подушки, разочарованный:

– Нет, Дживс. Это не пойдет.

– Милорд?

– Я понял, к чему вы ведете. Вы хотите, чтобы я вырядился в плат и юбку с фижмами и пробрался в комнату, где спит миссис Спотсворт, чтобы она, если даже проснется и увидит меня, просто сказала: «А-а, призрак леди Агаты!» – перевернулась на другой бок и заснула опять. Ничего не выйдет, Дживс. Ничто не заставит меня облачиться в дамские одежды, даже ради такого важного дела. В крайнем случае я согласен снова налепить усы и нашлепку на глаз.

– Я бы вам не советовал, милорд. Даже на ипподроме некоторые клиенты, как я заметил, при виде вашего сиятельства отшатывались в испуге. А дама, обнаружив столь ужасное видение у себя в спальне, вполне способна завизжать на весь дом.

Билл беспомощно развел руками:

– Ну, вот видите. Ничего не получится. Ваш план аннулируется как несостоятельный.

– Нет, милорд. Ваше сиятельство, позволю себе заметить, не уловили его суть. Главное в том, чтобы выманить миссис Спотсворт вон из комнаты и тем самым создать условия, при которых ваше сиятельство сможете войти туда и завладеть подвеской. Я вызываюсь постучаться к ней и попросить ненадолго флакончик нюхательной соли.

Билл схватился за волосы:

– Что вы сейчас сказали, Дживс?

– Флакончик нюхательной соли, милорд.

Билл затряс головой:

– Эти овцы, которых я тут пересчитывал, как-то плохо на меня подействовали. У меня испортился слух. Мне почудилось, будто вы сейчас упомянули нюхательную соль.

– Так оно и было, милорд. Я бы при этом объяснил, что нюхательная соль мне нужна, чтобы привести в чувство ваше сиятельство.

– Ну вот, опять. Я прямо готов поклясться, что слышал, будто вы сказали: «привести в чувство ваше сиятельство».

– Именно, милорд. Ваше сиятельство пережили сильное потрясение. Случайно оказавшись в полночный час вблизи разрушенной часовни, вы увидели призрак леди Агаты, и вам стало дурно. Как вашему сиятельству удалось добрести до своей комнаты, это навсегда останется тайной, но я вас застал в почти бессознательном состоянии и поспешил к миссис Спотсворт занять немного нюхательной соли.

Билл все еще недоуменно хлопал глазами.

– Ничего не понимаю, Дживс.

– Позвольте мне продолжить мои разъяснения, милорд. Как я это себе представляю, милорд, услышав, что леди Агата, если можно так выразиться, под самым боком, миссис Спотсворт загорится желанием немедленно бежать к разрушенной часовне, чтобы самолично наблюдать это потустороннее видение. Я вызовусь проводить ее туда, а в ее отсутствие вы, милорд…

Обычный человек, потрясенный проявлением чужой гениальности, как правило, не сразу находит слова для выражения охвативших его чувств. Когда Александер Грейам Белл в 1876 году, встретив в одно прекрасное утро своего знакомого, сказал ему: «Слыхали последнюю новость? Я вчера изобрел телефон», – очень может быть, что знакомый просто молча переступил с ноги на ногу. Вот так же и Билл. Он не мог выговорить ни слова, а лежал молча, заливаемый волнами раскаяния из-за того, что мог усомниться в этом человеке. Все было точно так, как неоднократно рассказывал Берти Вустер. Стоит только этому вскормленному рыбой великому уму перейти к психологии индивидуума – и дело сделано, тебе остается лишь подбросить шляпу в воздух и пуститься в пляс на зеленой лужайке.

– Дживс, – выговорил он наконец, когда к нему вернулся дар речи.

Но Дживс уже мерцал на пороге.

– Спешу за нюхательной солью, милорд, – пояснил он через плечо. -Прошу прощения, я сейчас.

Минуты через две, хотя Биллу казалось, что дольше, он возвратился, держа в пальцах маленький флакончик.

– Ну? – нетерпеливо спросил Билл.

– Все прошло согласно плану, милорд. Дама реагировала в общем так, как я и предвидел. Сразу же по получении известия она проявила интерес. Вашему сиятельству известно выражение «Джимини Кристмас»?

– Да нет, по-моему, я его никогда не слышал. Может быть, «Мерри Кристмас»?

– Нет, милорд. Именно «Джимини». Эти слова произнесла миссис Спотсворт, когда узнала, что в разрушенной часовне можно наблюдать фантом леди Агаты. Они, как я понял, выражают удивление и радость. Она заверила меня, что в два счета накинет халат и по истечении названного срока выйдет ко мне, прямо, как она сказала, с заплетенной косой. Я должен быть у двери и проводить ее к месту события. Вашу дверь я оставлю приоткрытой, и ваше сиятельство, глядя в щель, сможете проследить, когда мы уйдем. Как только мы спустимся вниз по лестнице, я рекомендую немедленное действие, поскольку нет нужды вам напоминать, что время…

– …решает все? Да, в этом нужды нет. Помните, что вы мне говорили про гепардов?

– В связи со скоростью, которую они развивают?

– Полмили за сорок пять секунд, если не ошибаюсь?

– Да, милорд.

– Ну так вот, я сейчас разовью такую скорость, что самый резвый из гепардов останется, считайте, просто за флагом.

– Это будет как раз то, что требуется, милорд. Со своей стороны замечу, что видел на туалетном столе у миссис Спотсворт небольшой футлярчик, несомненно, содержащий искомую подвеску. Туалетный стол стоит прямо под окном. Ваше сиятельство сразу же его увидит.

И, как всегда, Дживс оказался прав. Первое, что Билл увидел, когда, проводил глазами процессию, состоящую из миссис Спотсворт и Дживса, прошествовавшую вниз по лестнице, и вбежал в комнату королевы Елизаветы, был туалетный стол. А на нем – небольшой футлярчик, как и говорил Дживс. И в этом футлярчике, убедился Билл, дрожащими руками открыв крышечку, находилась та самая подвеска. Он поспешил схватить коробочку и сунуть в карман пижамной куртки и уже направился было к двери, как вдруг в тишине, которую до той минуты нарушало лишь его шумное дыхание, раздался оглушительный визг.

Выше уже упоминалось обыкновение собачки Помоны при виде всякого знакомого или даже незнакомого, но чем-то ей приятного лица, выражать радость ушераздирающим лаем. Именно такая радость охватила ее и в данную минуту. Во время давешнего разговора на скамейке, пока Билл ворковал, она, как все собаки, прониклась к нему горячей любовью. И, обнаружив его теперь в неформальной обстановке, она, еще не освоившись с одиночеством, которого терпеть не могла, даже не подумала обуздывать свои чувства.

Ее воплей по количеству и силе звука вполне хватило бы для дюжины баронетов, найденных на полу библиотеки с кинжалами в спине. И на Билла они произвели самое неблагоприятное воздействие. Как выразительно написал автор «Охоты на снарка» про одного из своих главных героев,

И так велик был его испуг,Что белым как мел стал его сюртук.

Вот и лиловая пижамная куртка Билла почти побелела.

Хоть он и симпатизировал Помоне, но не задержался для дальнейшего братания, а бросился к двери на такой скорости, что самому атлетическому гепарду оставалось бы только беспомощно пожать плечами, и вылетел в коридор как раз в ту минуту, когда разбуженная шумом Джил выглянула из комнаты-с-часами. Она увидела, как Билл на цыпочках прокрался в комнату Генриха Восьмого, и с горечью подумала, что там ему и место.