— Я не мог дождаться, когда мы вернемся, — сказал он. Ему казалось, что голос охрип. Единственным источником света в комнате был сиреневый светящийся ободок Мэллори.
— Я тоже, — согласилась она. Ее посоловелые глаза блеснули в фосфорическом свете. Не то чтобы она казалась сонливой, но смелость ее желания заманила его в ее постель. Даже если ему никогда не придется летать, он хотел этой ночи больше всего на свете.
Мэллори присела на край постели и скрестила руки. Она поежилась.
— Тебе холодно?
— Нет. — Она судорожно сглотнула. — Хочу, чтобы ты коснулся меня.
Так вот в чем дело. Вот уже несколько дней он наблюдал, как она потирает скрещенные руки. Он думал, она мерзнет или нервничает. Теперь все ясно. Она инстинктивно поглаживала себя, ища его защиты. Даже в тот момент, когда они впервые встретились.
— Ты настаиваешь? — прошептал он.
Дерек присел рядом с ней и дотронулся до ее рук. Он медленно провел вверх и вниз по ее рукам, дотронувшись большими пальцами до ее грудей.
Она закрыла глаза.
— Настаиваю.
Он прижал ее спиной к себе. С каждым движением вниз его пальцы все ближе сходились к центру грудей, пока не достигли ее твердых сосков. Мэллори издала слабый стон и провела языком по губам. Если потирание рук означает, что она хочет, чтобы ее обняли, то облизывание губ должно означать, что она хочет поцелуев.
— Не хочешь, чтобы я прекратил? — Взглянув на ее лицо, Дерек уже знал ответ. Но он хотел, чтобы она ответила. Ему хотелось, чтобы она еще на чем-нибудь настояла.
Мэллори отрицательно покачала головой и снова облизнула губы. Она положила руки на его ладони, которые ласкали ее грудь. Он нежно целовал ее сзади в шею.
Он должен быть осторожен с ней, с этим одиноким цветком из Мемфиса. Мэллори Гарретт была такой хрупкой и нежной. Даже если она контролировала свою реакцию, он хотел, чтобы эта ночь запомнилась. Особенно ему.
Он нащупал двенадцать пуговок на ее блузке, но не смог быстро расстегнуть их. Последняя, оторвавшись, отлетела в другой конец комнаты.
Она взирала на него с любопытством, грациозно откинувшись на постель. Мягкое сиреневатое свечение отражалось в ее глазах.
— Придвинься ближе, — прошептала она. — Я хочу тебя видеть.
Фосфорическое мерцание осветило его, когда он нагнулся над ее губами, целуя ее и стягивая корсет. Он опускался губами все ниже.
Мэллори снова тихо застонала. Она нащупала самую длинную молнию на его летном костюме и расстегнула ее.
— Это намек?
— Разве ты не знаешь, чего я хочу? — спросила она. Он быстро отстранился от нее, чтобы снять костюм, и вынул из кармана презерватив. Он носил с собой упаковку уже полгода по крайней мере и надеялся, что срок годности не истек.
Когда он снова прикоснулся к ней, он понял, что она уже сняла блузку и джинсы и осталась только в шелковых трусиках.
— О, Мэллори! — Он провел рукой по ее бедрам, затем выше. — Такие тонкие! И на них нет птичек, да?
Она хихикнула:
— Нет. Никаких птичек или других персонажей из мультфильмов. Они черные.
Он снял с нее трусики и бросил через плечо.
Дерек склонился над ней. Вздрагивая под ним, она обвила его бедра своими длинными ногами и притянула к себе. Он вошел в нее, утонул в ее тепле, в сиреневом мерцании над ее закрытыми глазами. Мэллори Гарретт улыбалась такой нежной улыбкой, какой он никогда раньше не видел.
Он снова вошел в нее. Ее лодыжки, оказавшись у него на спине, прижимали его все ближе. Его охватило еще большее желание. Она застонала, и он поцеловал ее, чтобы заглушить звуки.
— Тс-с, — прошептал он ей на ухо. — У нас есть соседи.
Мэллори уткнулась ему в плечо, тихо постанывая в его умелых руках, пока ее тело не изогнулось и эти звуки не превратились в блаженные вздохи. Как истинный джентльмен, Дерек подождал, сдерживая себя, пока она достигнет максимального наслаждения, но не мог же он ждать вечно. Он взял ее за бедра, резко притянул к себе… и кончил. Он зарычал и стал бешено целовать ее в шею, пока она не засмеялась.
— М-м, еще, еще, — произнесла она, довольно потягиваясь, как кошка.
Дерек лег рядом.
— Дорогая Мэллори… я не выпущу тебя… всю ночь.
В кухне зазвонил телефон. Мэллори не шевельнулась.
— Ты снова подключил телефон?
— Да. Ты больше не угрожаешь национальной безопасности. По крайней мере, по-моему.
— Я могу ответить?
— Нет. Пусть автоответчик поработает. Я не позволю тебе встать. Не хочу, чтобы мое местечко замерзло.
— Какое местечко?
Он высвободился из ее объятий и наклонился поцеловать ее живот ниже пупка.
— Это местечко. Очень важно сохранить его жар. — Он приподнялся, его бедра прижались к ее. Она смотрела на него с выражением, которое очень напоминало обожание. По крайней мере ему так хотелось.
«Мэллори, Мэллори, дорогая?..» — Из автоответчика донесся такой знакомый голос.
— Это миссис Каватини, — сказала Мэллори, приподнимаясь на локтях.
«Все ли с тобой в порядке? Я только что нашла твою записку, дорогая».
Дерек подскочил на кровати. Он почувствовал себя даже хуже, чем когда его истребитель потерял скорость на высоте тридцать пять тысяч футов.
— Какая записка? — требовательно спросил он.
Мэллори уставилась на него и ничего не говорила. Ее лицо исказилось от страха, она не могла пошевелиться.
«Не волнуйся, дорогая, — заверила ее миссис Каватини по автоответчику. — Я вызвала полицию и сказала им, что тебя удерживают как заложницу».
* * *
— Одевайтесь! — выкрикнул он.
— Дерек…
— Для вас — капитан Тейт. Живо одевайтесь!
Она села на пол возле кровати. Фосфорического свечения было недостаточно, чтобы найти черные трусики на коричневом полу. Трясущимися руками она шарила по полу. Она услышала, как Дерек быстро застегнул молнию на своем костюме.
— Я не могу найти одежду, — сказала она сдавленно.
Резкий свет лампочки залил комнату. Дерек стоял возле двери, полностью одетый, включая высокие черные ботинки. Она завернулась в простыню. Он никогда еще не выглядел таким непреклонным. Даже когда спасал ее от лейтенанта Лоренса.
Дерек подобрал ее одежду с пола и швырнул к ее ногам.
— Быстрее! Нам надо убираться отсюда.
Мэллори схватила трусики и натянула их до лодыжек. Наизнанку! Она переоделась. Руки у нее не переставали дрожать. На этот раз она действительно все испортила.
— Куда мы едем?
— Туда, где вы не подставите меня опять! — И возбужденно добавил: — Тем более теперь мое повышение под сомнением.
Даже если она станет пытаться объяснять, он не будет слушать. Она подвергла риску его мечту, и он никогда ей этого не простит.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});