человеке индивидуален и определяется спецификой жизненной программы, заданной ему Творцом. Но мы не учитываем того, что одной из составляющих
этого понятия,
этого индивидуального божественного проекта является способность человека
изменять и дополнять его, то есть способность к
самосовершенствованию.
Божественное предопределение могло бы, конечно, служить удобным оправданием всех наших плюсов и минусов, если бы не одно «но» – свобода воли, дарованная человеку Богом. Ее присутствие не позволяет предполагать человеческие пороки и достоинства фатально стабильными («Только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти», – опасается апостол Павел в Гал. 5,13). Иными словами, личность определяется не только и не столько тем, какой я есть, но в большей степени – каким я способен стать. По словам А. Меня, «личностное начало присуще людям не столько в виде данности, сколько как заданность» [6], с. 399.
Безотчетное, не осознанное человеком обретение новых стереотипов поведения, изменение его отношения к людям, себе и ситуациям в процессе жизни – неизбежны. Это естественная, адекватная реакция приспособления к изменившимся условиям бытия. Соотношение плюсов и минусов, достоинств и недостатков, наблюдаемых у конкретной личности, не есть нечто закостенелое во времени, раз и навсегда данное. Оно может стихийно, естественным образом измениться, не исключено, что и в лучшую сторону. Однако без участия сознания, без целенаправленного устремления к этому, без той самой подготовительной работы, о которой говорит А. Мень, невозможно приблизиться к Богу, сделать очередной шаг в направлении эволюции души. «Да будете сынами Отца вашего Небесного», – назидает Христос слушателей Нагорной проповеди (Мф. 5,45). Но для достижения сыновней близости необходимо реализовать свое подобие Отцу: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5,48).
Самосовершенствование – не разовое, импульсивное действие. Это – трудный и непрерывный процесс, охватывающий всю сознательную жизнь. Он требует колоссального терпения, что и подчеркивает апостол Иаков: «Терпение должно иметь совершенное действие, чтобы вы были совершенны во всей полноте, без всякого недостатка» (Иак. 1,4).
По Иакову «совершенство во всей полноте» есть плод долготерпения. Но терпение может быть долгим лишь тогда, когда оно столь же долго подогревается сильным желанием, когда цель оправдывает средства по убеждению самого человека.
* * *
А теперь посмотрим вокруг нас… Много ли мы увидим людей, которые таким желанием обладают? К сожалению, нет. По крайней мере, в кругу тех, с кем мне приходилось более-менее длительно общаться, их не столь уж много. Остальные же, то есть большинство, признают необходимость самосовершенствования в чем угодно, только не в нравственно-этической сфере: здесь они упорствуют в ложной самодостаточности. Эти люди работают, и подчас весьма успешно, над совершенствованием своего здоровья и физических способностей, повышают образовательный, профессиональный и общекультурный уровень, стремятся быть гармоничными в одежде, искусственными методами «улучшают» даже свои внешние природные данные. Иными словами, не желают оставаться в этом такими, каковы они есть, а стремятся стать лучше, совершеннее, чем они есть.
И только для своей нравственности люди в большинстве своем делают длительное, практически пожизненное исключение. Они даже не пытаются изменить себя. Не будучи самокритичными, они не сетуют, за редким исключением, по поводу личных моральных или умственных изъянов. (Естественно, речь идет не о публичном самобичевании, а о скрытном признании в них самому себе.) Более того, они даже бравируют своими минусами, возводя их ни больше ни меньше как в ранг специфических достоинств или индивидуальных отличительных признаков. Для них это святыня, на которую замахиваться – великий грех.
Помню, как на семинаре «Изменюсь я – изменится мир вокруг меня», проводимом Духовным Университетом Брахма Кумарис, одна из участниц заявила с искренним испугом: «Да ведь если я стану сдерживать себя или уступать, то это уже буду не я, а другой человек! А я хочу остаться такой, какая я есть!». По логике этой женщины добровольно обуздать негативное качество души – значит исказить или даже уничтожить душевное лицо. Но позвольте, неужели в результате косметической маскировки пятен на своей физиономии человек расстается с последней? Отнюдь! Он лишь на время исправляет ее, делает более привлекательной. Другое дело, что с душевными пятнами справляться труднее, нежели с видимыми. Однако не следует спекулировать на трудностях до такой степени, чтобы отказаться от самой идеи.
Тезис «Познай самого себя», называемый заповедью Дельфийского оракула, обращен ко всем и каждому. И первым открытием человека, ставшего на путь самопознания, станет сокрытая доселе в его душе способность властвовать собой, «господствовать над влекущим к себе грехом».
Лукавят, ох как лукавят некоторые из тех, кто «убежден», что изменение себя есть измена себе. Прекрасно зная свои минусы, они умело подавляют их, изменяя себя, но не боятся при этом изменить себе, если это – целесообразно. Они, например, достаточно хорошо ориентируются в том, перед кем стоит сдерживать свои эмоции, а перед кем просто быть «какой я есть»; кому можно высказать свое мнение, пусть даже мелочное и обидное, а кому возражать вообще не стоит, а еще лучше – поддакнуть, спрятав свои соображения поглубже и т. д. Люди, манипулирующие стандартами поведения применительно к ситуации, наглядно демонстрируют, что сознательно изменить себя – в какой-то степени посильно любому человеку. «Если вы не можете сделать многого, сделайте хотя бы то, что в Ваших силах» [10], с. 54.
Но почему это «делание», обусловленное нередко прагматическими соображениями, столь редко бывает обусловлено соображениями нравственного характера? Почему в отношении своих душевных минусов человек столь упрям и консервативен? Почему, наконец, он настолько ревностно любит и охраняет их, что буквально в каждой услышанной, а уж тем более подслушанной, фразе «распознает» покушение на индивидуальность и реагирует на это соответствующим образом? Да потому что свою шкалу жизненных ценностей человек формирует преимущественно под диктовку неприкосновенной самости; потому что он пока еще в большей степени сущность биологическая, со всеми присущими ей реакциями, нежели духовная. Кстати, сравнение человека с животным подчас незаслуженно унижает последнего и является столь же незаслуженным комплиментом для первого. Так, главный герой книги Н. Д. Уолша «Беседы с Богом» Сам Господь Бог упрекает людей в том, что животных они «привыкли считать более низкой формой жизни – хотя животные демонстрируют в своих действиях больше целостности и постоянства, чем люди» [7], с. 97.
Как уже говорилось, самость, будучи животной по происхождению, способна как обороняться, так и нападать. Подпитываемая инстинктами, она выступает как в форме отчаянного самосохранения, так и в форме активного самоутверждения. Эти формы, гнездящиеся в душе человека, в основном и руководят его поступками. В основном – потому что на поведение человека в определенной степени влияют и механизмы подавления самости, роль которых прямо пропорциональна степени их развития. Пока что у человека они пребывают в зачаточном состоянии.
* * *
Столь бережное отношение человека к