Читать интересную книгу Требуюсь Я! - Елена Колина

– Хорошо Аньке, она может не волноваться, у нее Максим такой страшненький, – сказала Зинаида.

– Да, но у него есть деньги. Как говорят в американских сериалах, «страшненький плюс деньги равно красавчик», – возразила Алла. И они громко рассмеялись.

Совсем распоясались. Думают, я лежу носом к стенке и не слышу: ведь депрессия – это состояние измененного сознания. …Да, это так. Все это время я в состоянии измененного сознания ела конфеты. «Вишню в шоколаде», которую они принесли.

…Никакой Максим не зуля-капризуля, он просто немного капризен в быту, любит свой комфорт, любит кричать… У него другая проблема, об этом неловко говорить… У него есть власть над людьми: он работодатель, а все остальные, даже звезды, – предлагают себя.

У сценариста тоже есть власть – над персонажами, я эту власть очень люблю. Над людьми мне не надо власти, но мне ее никто и не предлагает…

Хотя… Когда я проводила собеседования в кафе, я поняла, что чувствует человек, когда он начальник: свое, черт возьми, превосходство, и радость, что находишься на этом месте, и гордость – ты-то этого, безусловно, достоин, а эти люди непутевые сами виноваты в своих абортах.

Я не сделала ничего плохого: никого не обидела, всем сказала, как написано в книжках, «мы вам перезвоним» (кроме той, у которой было три аборта за последний год, это уж слишком).

Но я поняла: я могла бы полюбить власть, став настоящим директором школы… или завучем, завучем, я думаю, в меньшей степени. Быть настоящим директором школы и остаться человеком, думаю, трудно: можешь казнить и миловать, раздавать моральные оценки, заставить ребенка плакать… и родителей… Однажды директор школы сказала мне: «Ваша дочь мне не нравится». Я была еще не взрослая, боялась директоров, опустила голову, чтобы было не видно, что я плачу, – как, мой ребенок вам не нравится?! Прошло 25 лет, и все эти 25 лет я ненавижу таких директоров холодной, как студень из морозилки, ненавистью… И ведь каждый может оказаться на месте директора!.. Хорошо, что у меня совсем нет власти, хорошо, что у меня частная школа из одной меня, что надо самой мыть туалет. Мои мысли все время съезжают к школе, я прямо школьный маньяк…

Так вот, о Максиме: Максим не любит власть, власть ему не нужна и неприятна. Он хочет, чтобы его все любили: и режиссеры, и инвесторы, и актеры, и я, и Надя, и кот.

– А мой Пашка всегда был красавец и сейчас красавец… – сказала Алла и громко всхлипнула.

– И мой был красавец, и мужественный, не то что этот… – сказала Зинаида и громко всхлипнула.

«Этот» – это сегодняшний Зинаидин муж, а «мой» – тот, что ее предал, тот, по которому она плачет. Зинаидина душа – загадка, и Аллина тоже…

Зинаида-олигарх и Алла всхлипывали все громче. Я больше не могла игнорировать звуки и шумы, пришлось мне повернуться к ним.

Это было бы самое время пойти на кухню и покурить. Но я же не курю!

• Резкая реакция на запахи – нет.

• Частые смены настроения – нет.

У меня ровное плохое настроение, острая боль ушла, а тупая осталась… навсегда? Я больше не я и никогда не буду я… моя маленькая серебряная пепельница, мои зажигалки, огонек и мои мысли, когда закуриваешь…

• Низкая степень самообладания – да.

Вчера опять кричала истерическим голосом: «Дайте мне рабо-отать!»

О какой работе я кричала? У меня нет работы: писать сценарий я не могу, а что касается школы, то как раз сейчас идет набор. В сущности, набор окончен.

Набрался один человек. Васечка.

Вот вам и реклама в социальных сетях: реклама дала мне группу из ребенка Васечки. Растяжки по всему городу были бы лучше.

Но если серьезно, эта ситуация была мне глубоко обидна: я придумала нужное, важное, интересное дело – а оно провалилось.

И я не знаю, отчего я больше не хотела вставать – из-за отсутствия никотина в моем организме или учеников в моей школе.

ИТОГ НЕДЕЛИ:

Групп для обучения беглому чтению на английском языке – одна.

Список группы:

1. Васечка.

2. Милаша.

3. Арина.

4. Вадик.

5. Антон Маркович Штейн.

Глава двадцать вторая. Объяснительная

Почему Антон Маркович Штейн в группе шестилеток?

Ну, можно было бы солгать, что он мой шестилетний ученик, но я скажу правду: ему 23, он работает у меня за еду.

Антон Маркович – мой ассистент, помогает мне с группой.

Откуда взялась группа?

Можно было бы солгать, никто ведь не проверит: группа неожиданно набралась и бла-бла-бла, но я скажу правду.

Я поняла, что моя затея провалилась.

Конечно, провалилась! К этому времени английская частная школа «Шалтай-Болтай» с единственным учеником Васечкой выглядела именно как затея, не как бизнес-идея…

Любая бизнес-идея меняется с момента рождения до осуществления, и моя тоже претерпела небольшие изменения: я собиралась зарабатывать миллион, нанять всех, от завуча до уборщицы, а потом решила сама мыть туалет.

Но набор из одного Васечки – это все-таки слишком.

Вот я и поняла: сила не в том, чтобы осуществить все, что задумал. Сила в том, чтобы отменить все задуманное. Сила в том, чтобы отменить все задуманное и перечитывать Чехова и пересматривать старого Вуди Аллена. Плакать. Думать, что жизнь не удалась.

Вот тут и появился Антон Маркович. Позвонил мне по рабочему телефончику, который я приобрела для школы. Для верности написал мне на школьную почту, в Фейсбуке и ВКонтакте, что он, Антон Маркович – аспирант в Кульке (сейчас это Санкт-Петербургский университет культуры и искусств, а раньше мы говорили Кулек). И его интересует моя методика обучения, для диссертации и общего развития. И он просит моего разрешения присутствовать на занятиях в любом качестве, которое может понадобиться. Ну, и я, конечно, подумала «ага!» (имею в виду, кто будет мыть туалет).

И мы с Антоном Марковичем встретились в «Старбаксе» и обговорили детали сотрудничества.

– Понимаете, Антон Маркович… Не то чтобы я зациклилась на чистых туалетах, но мой муж, он… В общем, к его приходу домой туалет должен быть девственно чист. Понимаете, у меня такая ситуация: мой муж не знает, что у нас дома школа.

– Я понял вашу ситуацию, Анна Владимировна, – сказал Антон Маркович.

Мы с Антоном Марковичем коснулись и финансовой стороны наших взаимоотношений: не только голубцы.

Он любит голубцы, но его устроит и другая Надина еда: каши, сырники, оладьи, пирог с капустой.

У нас как-то сразу все задалось.

Смелый человек договорился с Антоном Марковичем и пошел по жизни дальше, у смелого человека немного мыслей по поводу Антона Марковича.

У труса, каковым я являюсь, много мыслей.

Вот мои мысли:

– вдруг он бандит?

– грабитель?

– маньяк?

– а что, если у него туберкулез?

– и венерические заболевания? Господи, господи, как страшно!

– Почему ты не попросила его показать паспорт, идиотка? Тебе в голову не пришло? Ты подумала, он обидится, что ему не доверяют? Хотя бы флюорографию попросила… Ну ты и дура.

…Каждому понятно, что произошло потом. Каждому понятно, что теперь, когда я наняла аспиранта Санкт-Петербургского университета культуры и искусств мыть туалет к приходу Максима, у меня уже не было путей к отступлению.

И мне пришлось сформировать группу из шестилетних знакомых Надиного мужа.

Если уж совсем честно, была еще одна причина, по которой я не хотела отступать: я не хотела отступать. А если я – школа, значит, у меня учатся дети:

1. Васечка.

2. Милаша.

3. Арина.

4. Вадик.

Почему так мало? А попробуйте сами добыть детей.

Единственный оплаченный ребенок – Васечка. Милашу и Арину английская частная школа «Шалтай-Болтай» взяла бесплатно, и мы приплачиваем родителям Вадика.

Три человека – это не группа, а четыре – уже группа. Лучше доплатить за Вадика, чем у меня не будет группы. Надя будет доставлять Вадика к нам, забирать его будет мама, но мы должны будем заплатить за прокат.

Известны примеры ведения бизнеса, когда вначале бизнеса владелец ресторана сам у себя заказывает еду, владелец салона делает себе маникюр, владелец школы учит своих детей – чтобы проект не провалился!

Все ученики школы, кроме Васечки, были знакомыми Надиного мужа. У меня не было ни одного знакомого шестилетнего ребенка, но у Надиного мужа были: у него все есть.

ИТОГ ДНЯ:

Квартир в доме на углу Невского и Фонтанки, из которых полностью выветрен дух человеческого жилья, – одна.

Очень чутких Максимов – один.

Что мы скрываем от посторонних? Чего боимся? Почему убираем перед приходом гостей? Что именно мы убираем? Раскиданную одежду и обувь, белье с сушилки, чашки отовсюду? Скрываем от посторонних, что мы одеваемся, обуваемся, стираем белье, пьем чай? Думаю, дело не в этом.

Думаю, просто скрываем. Это наш дом. Наша нора. Спальня – там может быть набросано, белье по полу валяется (у меня не валяется), ванная – там белье сохнет. У меня красивая ванная, туалет тоже красивый, там картины.