когда момент исчез.
— Прости. — Я потрясла головой, чтобы прогнать туман. — Мне лучше добраться до него.
— Не проблема. Скоро увидимся. — Он наклонился вперед и нежно поцеловал меня в щеку, прежде чем выйти.
Я уставилась на дверь, прижав руку к щеке. Затем я закрыла глаза и запомнила ощущение его губ на своей коже.
— Мамочка!
Мои глаза резко открылись, и я, заикаясь, начала двигаться.
— Иду!
Я поспешила в ванную и налила ванну Коби. Пока он плескался и пускал пузыри, я прокручивала в голове слова Хантера.
Я останусь, пока ты не заставишь меня уйти.
Пока я не заставлю его уйти? Я сомневалась, что это когда-нибудь произойдет.
— Это смешно, — сказала я своей подушке. Вытянув шею, я посмотрела на свой будильник. 3:24 утра.
Три часа.
Я пролежала в постели без сна три часа.
После ванны и отхода ко сну Коби сразу отключился. Я выпила бокал вина, собрала игрушки и пораньше отправилась спать. Это была ошибка. Я проснулась после полуночи, и с тех пор мой мозг был занят. Ничто из того, что я пробовала, не могло заставить его уснуть.
Первое, я затронула весь спектр моих стандартных забот. Правильно ли я поступила в отношении Коби? Достаточно ли я проводила с ним времени? Достаточно ли я делала, чтобы убедиться, что он не просто выживает, но и процветает?
Как только эти вопросы закончились — без каких-либо выводов, как и в любой другой раз, когда я высказывала свои опасения по поводу того, хорошая ли я мама — я перешла к своим опасениям по поводу мотеля. Я перечислила свой список дел на следующие две недели и все, что нужно было сделать. Заказы уже начали поступать, и у меня заканчивалось свободное время.
Мне нужно поспать! У меня были дела на завтра. Важные дела. Дела, которые нуждались в том, чтобы я отдохнула, а не разгуливала как зомби.
Ворочаясь с боку на бок еще пятнадцать минут, я, наконец, сдалась.
— К черту это. — Я сбросила с ног белое пуховое одеяло и встала, потянувшись, чтобы включить прикроватную лампу.
Если я не могла заснуть, я составлю новый список, чтобы немного уменьшить стресс. Мои списки задач были моим здравомыслием. Обычно у меня было три или четыре варианта одного и того же списка дел одновременно, потому что физический акт записи моих задач помогал мне справиться с ними.
И из-за таких ночей, как эта, я научилась всегда держать ручки и бумагу в своей тумбочке. Открыв ящик стола, я достала блокнот, а затем снова полезла в него, пошарив вокруг в поисках ручки. Мои пальцы наткнулись на холодную металлическую ручку, более тяжелую, чем стандартная пластиковая шариковая, и я мгновенно застыла.
Мое зрение затуманилось, когда вспышка Эверетта поглотила мой разум.
В моей руке был скальпель, а не ручка, и я находилась в холодном подвале больницы. Эверетт навис над Джиджи, стоявшей на коленях, потому что он только что ударил ее по лицу. А я стояла у него за спиной, готовая нанести удар. Мои движения той ночи прокручивались в замедленной съемке. Вывих плеча, погружение скальпеля в шею Эверетта и тепло его липкой крови, покрывающей мой кулак.
В ту ночь Эверетт упал на пол, а мы с Джиджи убежали. Но сегодня вечером, в моем воспоминании, он выдернул скальпель из своей шеи. Его карие глаза — карие глаза моего сына — были прикованы к моим, когда он сделал выпад.
Я ахнула, вставая с кровати и отползая назад. Когда моя задница ударилась об пол, воспоминание прервалось.
Черт бы побрал.
Слеза скатилась по моей щеке, пока я пыталась отдышаться и успокоить бешено колотящееся сердце. Я сходила с ума. Когда закончатся эти вспышки? Сколько лет мне потребуется, чтобы забыть ту ужасную ночь? Забыть этого ужасного человека?
Оттолкнувшись от пола, я наклонилась и подняла ручку, упавшую на ковер. Отправившись прямиком в ванную, я выбросила ее в мусорное ведро, прежде чем подойти к раковине, чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Я насухо промокнула его полотенцем и посмотрела на себя в зеркало.
Ты теряешь самообладание.
Не пора ли было вернуться к терапии? После того, как я убила Эверетта, мои родители настояли, чтобы я обратилась к психотерапевту, чтобы помочь справиться с последствиями той травмирующей ночи. Терапия действительно помогла, но я перестала ходить туда после рождения Коби и купила мотель.
Мой психотерапевт жил в Бозмене, и из-за двухчасовой поездки туда и обратно плюс время самого сеанса терапия занимала слишком много времени. Мне нужно было кормить новорожденного и строить бизнес, так что терапию было легко исключить из списка приоритетов. Но поскольку эти вспышки были такими же яркими, как и раньше, возможно, мне нужно было выкроить время и попробовать еще раз.
Но в отсутствие кого-либо, с кем можно было бы поговорить сегодня вечером, я выбрала то, что мне больше всего нравилось: работу. Работа снова стала бы моим спасителем.
Я почистила зубы, затем вернулась в свою комнату за одеждой, натянув серые джоггеры и черную куртку на молнии. Затем я натянула на голову черную кепку, обула кроссовки цвета фуксии и направилась на кухню с телефоном в руке.
Открыв приложение видеоняни, я проверила комнату Коби на экране. И действительно, он растянулся на своей кровати и был совершенно без сознания. К сожалению, такие ночи, как эта, не были редкостью, поэтому я вложила деньги в первоклассный монитор, чтобы работать внизу, пока Коби спит. Девять из десяти писем, на которые я отвечала, были отправлены после полуночи, и я потеряла счет тому, сколько белья успела постирать до восхода солнца.
Осторожно прикрыв дверь, я проскользнула вниз по внутренней лестнице в вестибюль. На чердак вели две лестницы. Лестницей снаружи мы пользовались чаще всего, но интерьер был удобен в нерабочее время. Поскольку я не любила уходить далеко от мансарды в такие ночи, как эта, — на случай, если Коби проснется, — я всегда оставалась в пределах тридцатисекундного спринта обратно к этой лестнице. Это ограничивало мой радиус действия вестибюлем, моим кабинетом, подсобным помещением и — что удобно для сегодняшнего дня — комнатой экономки.
С отмычками в руке я вышла на улицу и прямиком направилась в подсобное помещение, забрав мусорное ведро и два пакета. Затем я направилась в соседнюю комнату экономки, чтобы начать уборку.
Открыв дверь, на меня обрушилась волна затхлого воздуха. Я заглянула в комнату и схватила банку с краской, чтобы подпереть дверь, прежде чем