Глаза Кайла были широко раскрыты, когда он поднёс руки от моего лица к обнажённому горлу. Его прикосновение, словно электрический ток, пронёсся по шее, плечам, к каждой руке. Я выгнула спину, когда он изо всех сил попытался притянуть меня ближе, ногтями отчаянно впиваясь в голую кожу. Но я сопротивлялась с хитрой улыбкой, только чтобы увидеть, что он сделает, и я не разочаровалась.
— Пожалуйста, — отрывисто сказал он, толкая нас вниз и поворачивая меня на спину. — Пожалуйста…
Я открыла было рот, чтобы сказать ему, что ему не стоит просить, что я хотела этого не меньше, чем он, но его действия остановили меня. Опускаясь, он просунул одну руку в ложбинку спины, а другая расположилась на моем животе. Вытянувшись, он захватил мою руку и сплёл наши пальцы. Когда он водил носом по моему животу, из его горла вырывался мягкий шум.
* * *Ветер снаружи успокоился, как дыхание Кайла. Я обняла его и закрыла глаза.
— Теперь я понимаю, Дэз, — сонно прошептал он. — Я понимаю, что значит держаться за руки.
Глава XIII
До того, как открыть глаза следующим утром, я знала, что Кайл ушёл. Комната казалась тише без его дыхания. Холоднее.
Я подобрала майку с пола и натянула её через голову. Воспоминания о прошлой ночи принесли румянец на кожу. Я была готова пойти дальше во всех смыслах, но как-то, то, что произошло между нами, было интимнее, чем секс.
Собрав свои вещи, я в оцепенении поплелась в ванную. Приняла душ, почистила зубы, высушила волосы, всё время глупо усмехаясь и думая о Кайле. Когда я открыла дверь в ванную, выпуская пар, комната прояснилась. Как и моя голова.
Надо сделать работу. Время сосредоточиться.
Я нашла отца внизу за кухонным столом с его обычным завтраком: чашкой кофе, булочкой с бузиновой ягодой и Нью-Йорк Таймс.
— Привет. — Я достала чашку из шкафа. Он пристально наблюдал за мной в тишине, когда я налила в неё запрещённый кофе. — Оставив в стороне опыт прошлой ночи, я хочу с тобой поговорить.
Подняв брови, он кивнул, чтобы я продолжила.
— Мне нужно чувствовать, что я контролирую ситуацию, — начала я. — Может, это у меня от тебя. То, что эти ублюдки сделали со мной, как держали меня связанной, запертой в темноте, угрожали, заставило меня ощутить, что всё вышло из-под контроля. Мне нужно восстановить баланс.
Папа отложил газету и откинулся назад, руки скрестил на столе. Я могла сказать, что, судя по лёгкому подёргиванию его губы и наклону головы, я завладела его вниманием.
— Что ты имеешь в виду под балансом?
— Нужно делать с этим что-то. Эти люди вокруг, Бог знает, в каком количестве, и я не могу не задаваться вопросом: будет ли это всем, о чём я буду думать каждый раз, закрывая глаза.
— Что конкретно ты предлагаешь?
— Возьми меня в Деназен. Они заполнили мою голову ужасной ложью, которую так просто не стереть. А ты это можешь. — Я поставила чашку на стол с такой силой, что половина её содержимого расплескалась через край. — Я собираюсь рискнуть и предположить, что одна вещь из всего, что они говорили, правда. Ты не адвокат. Мне нужно знать остальное. Я должна знать правду.
Он был тих длительное время, глазами выискивая мои. Я думала, что всё это звучало убедительно, но это сложно определить по отношению к отцу. Тот обладал каменным лицом. Я уже начала думать, что он смотрит сквозь меня, когда маленькая улыбка тронула его губы.
— Иди, обувайся.
* * *Когда мы въехали на парковку, в голову стукнуло, что я здесь никогда не была. Отец работал в Деназене столько, сколько я помню, но ни разу, даже до того, как мы стали открыто презирать друг друга, я не была в его офисе.
Мы вышли из машины в тишине, поднялись по лестнице и остановились, пройдя стеклянные двери, у стойки администратора. Мужчина с другой стороны поднял бровь и протянул отцу планшет и ручку.
Вестибюль купался в ярко белом со старым соответствующим обстановке полом из вишнёвого дерева. Ряды лифтов располагались по обеим сторонам комнаты. Один ряд серебряный, другой белый, как снег.
Папа написал своё имя на бумаге, посмотрел на часы и указал на белые двери лифта.
— Пошли.
Тут не было кнопок, только тонкая полоска на стене, которая выглядела как считывающее устройство для кредитных карт. Отец полез в правый карман пиджака и достал маленькую карточку. Быстро провёл по устройству, и двери открылись.
Без слов мы ступили внутрь. Я ждала несколько секунд, но когда ничего не произошло, поинтересовалась:
— Ну и?
— Терпение.
Протекала ещё одна минута, прежде чем свист наполнил воздух. На противоположной стене лифта открылись другие двери.
Папа указал на них и шагнул вперёд.
— Это настоящий лифт, — прочищая горло, он вошёл внутрь, и сказал: — Четвёртый этаж.
Поражённая, я последовала за ним, двери со свистом закрылись. Через мгновение лифт дёрнулся, и мы начали подниматься.
— Единственный способ управлять подобными лифтами, это использовать бейджик безопасности. Без него двери лифта даже не закроются. Он не поднимет тебя выше того уровня, который допускает карта.
После короткого подъёма мы ступили в длинный пустой белый холл через стальные двери. Пока мы шли к единственному входу в другом конце комнаты, мы не встретили никого. Тишина сделалась жуткой, и мне требовалось заполнить её миллионом вопросов, которые у меня возникли, но я боялась показаться слишком нетерпеливой. Но когда мы вошли в двери, всё изменилось.
Наш вход в здание казался нереальным теперь, по сравнению с суматохой и активностью, которая открылась мне теперь. Столы, поставленные в длинный ряд, занимали пространство дальше комнаты. Это напомнило мне открытие коллцентра благотворительного фонда Американского общества против жестокого обращения с животными в прошлом году. За каждым столом кто-то говорил по телефону, опустив голову вниз и записывая что-то на бумаге. Никто не посмотрел на нас, когда мы вошли.
В центре комнаты располагалась стойка ресепшена с вывеской над ней «Ресепшн/Приём». Из-за стойки пухленькая брюнетка со злобным прикусом осветила отца кокетливой улыбкой.
— Доброе утро, мистер Кросс.
Отец кивнул и наградил её такой редкой своей улыбкой.
— Ханна.
— Новое приобретение? — Она одарила меня взглядом, почти наполненным страхом, перед тем как снова вернуться к нему. Не секрет, что она думала о Шестёрках.
Отец рассмеялся.
— Нет, это моя дочь, Дэзни.
Ханна сочувственно цокнула языком и кивнула.