- Браво, Гай Юлий Цезарь!
Не так уж часто можно было встретить такую собеседницу. Я проснулся с ясной головой и чистым сердцем. Правда еще существовала. Ее негромкий голос еще пробивался тогда, когда уже нечего было терять.
Мы пошли в столовую, где я усадил ее на место Вити Васильева. Когда мы пошли на берег, я подумал, что она чувствует и настоящее и будущее и потому похожа на вторую норну. Но я удержался. Я не стал рассказывать ей об Асгарде. Заветное мое желание - отдохнуть от него - воплощалось в жизнь. Зачем ей мои рассказы, если она норна? В славянских песнях, особенно в южных, тоже есть норны, им верили, в народе жила о них память, пока этой памяти не отрезали крылья. Но их называли наречницами. Слово почти то же. Ведь асы и ваны родственники по происхождению.
Она показывала мне рукопись, которую она носила в своей сумке. Это рассказ о Крыме, о его природе, о его осени, лесах, долинах, морских лагунах, дельфинах Феодосии, крепости Алустон-Алуште, обо всем невыразимо прекрасном или таинственном. Я впитывал лучи солнца, знал, что в этот день к вечеру моя кожа будет ощущать тепло, идущее изнутри. Это излечивает от хандры, усталости, пессимизма и оптимизма.
Мы поворачивали лежаки, следя за солнцем.
Мы входили в холодную воду, даже плавали по минуте.
Изредка вскрикивали чайки. Что со мной? Отчего я все время помню ту чайку? Оттого, что у нее было перебито крыло. Это несправедливо, что жизнь лишает крыльев птиц и людей.
Мы говорили с ней о том, что административная или приказная демократия является противоположностью демократического администрирования и что отменить администрирование, оставив администрацию, значит превратить ее в банду рецидивистов очень крупного масштаба, не подлежащую, разумеется, никакому контролю. Она приводила примеры, но главным примером была ее жизнь. Кончив факультет журналистики, она, естественно, не могла найти никакой работы в так называемых демократических органах печати, что касается партийной печати, то ее зарплаты младшего редактора хватало бы на то, чтобы покупать в день на выбор только триста граммов меда, или колготки, или двести граммов клюквы в сахарной пудре, или стакан водки. Работать целый день для того, чтобы купить плохие колготки, она не могла, потому что, кроме колготок, нужно еще завтракать, обедать и ужинать или хотя бы только обедать, платить за комнату, покупать мыло, ездить на метро, стоять в очереди за дешевой одеждой. Поэтому у нее оставался один выход - если уж нельзя ничего вообще купить на среднюю зарплату женщины, кроме колготок, то нужно отказаться и от них. Для этого нужно постоянно жить на юге, в Крыму. В ее походной сумке на двух ремнях, которую она носила за плечами, был кусочек мыла, запасная юбка и что-то еще. Здесь, в Крыму, она проводила дни на пляже, ночью укрывалась у подруги.
Я никогда не встречал более уравновешенной, спокойной и, как пишется в характеристиках, морально устойчивой женщины. Это потому, что она замечала происходящее, смотрела на него со стороны, а не изнутри. Те, кто внутри машины, не понимают, что их заставляют возводить сначала изгороди и заборы концлагерей, которые в деревнях располагались прямо по месту жительства, а затем - подмостки для приказной демократии и дачи для новых хозяев этой демократии, совершенно аналогичные тем, которые строились в эпоху самого справедливого и абсолютно демократического общества.
Между тем по набережной расхаживает некая женщина в сером, указывая рукой на пляжи:
- Вот они, посмотрите на них, люди добрые! Каждый из них был инструктором, столоначальником, секретарем, сначала поднимал сельское хозяйство, потом промышленность, потом ускорял и перестраивался. Смотрите на них, вот они все перед вами! Сегодня он крупный специалист по повышению урожайности, завтра по идеологии, послезавтра нет уже ни того, ни другого, даже простого хлеба нет! Вот они, люди добрые! Женщина за всю дневную зарплату может теперь купить десяток яиц или двести граммов мяса на рынке. Выбирайте, люди добрые, что купить: двести граммов мяса или десяток яиц!
Очень странно, но женщина эта оказалась пророчицей, ясновидящей.
Мне кажется, и нищая норна Галя ей сродни.
ТОСКА ПО КРЫЛЬЯМ
На второй день - поразительное зрелище: море слилось с небом, и катер, казалось, летел, а за ним тянулся белый шлейф. Так же повисла в небе лодка. И по воздуху же летел теплоход. К вечеру над горой Аюдаг возникло из ничего облако, потом оно опустилось на крутую спину горы. А две девицы в баре вспомнили местную примету: не жди завтра погоды, если Аюдаг в облаках. Здесь была музыка, я сидел со стаканом "Золотого шара", так называется коктейль, бесцельно крутил в пальцах пластиковую соломину, по наитию вмешался в разговор девиц за соседним столиком. Сказал, что если они скучают, то скоро это пройдет.
- Почему? - спросила одна.
- Потому что скоро приедет мой хороший знакомый Витя Васильев.
- Вы уверены? - спросила вторая.
- Уверен.
- А кто он?
- Автогонщик.
- Это интересно.
- И журналист.
- О чем пишет?
- О том, о чем не пишут многие другие, об автогонках, авариях, а также о борьбе с ними. О спорте, о сексе.
- Специалист?
- О да.
- Еще в чем ваш друг специалист?
- Вы заставляете меня заниматься скучным перечислением, хотя ради очень красивых женщин я готов и на это.
- Это комплимент?
- Нет, правда.
- У кого научились, у Вити Васильева?
- Нет. У Вити Васильева нельзя научиться.
- Как это?
- Так. Нельзя же научиться у Марадоны быть Марадоной, а у президента быть президентом.
- Логично. Станцуем?
- Здесь?
- Ну да. И сейчас.
- Если вы имеете в виду танец в буквальном значении этого слова, я готов.
- А в каком другом значении этого слова вы можете понимать сказанное?
- Ну... мне почему-то пришло в голову, что вы хотели пригласить меня на ритуальную пляску, хотя это тоже танец. Не знаю, но мне почудился подтекст.
- Когда чудится или видится что-то не то, креститесь, как учила нас обеих одна бабушка. Научить?
- Умею, но редко пользуюсь. Помогает?
- Помогает. Еще как. Выбирайте: танцы или два коктейля.
- Выбираю и то и другое.
И мы пошли танцевать. Две рослые девицы лет двадцати и левитатор. На асфальтовом пятачке левитатор показал подготовку, девушки сказали за это, как в Одессе, что неплохо. Снова принялись за коктейли, потом - за танцы, потом за обсуждение проблем выживания, возникших в связи с ростом благосостояния. Они пришли к выводу, что это логично: сначала программа строительства коммунизма, потом продовольственная программа, потом программа борьбы с алкоголизмом и, наконец, программа выживания. Пошли на набережную. Начали знакомиться. Их зовут Ира и Оля. Приятно говорить с неглупыми девушками. Я рассказал, что смотрел вчера здесь по телевизору фильм о полетах бабочек, стрекоз, жуков, мух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});