Она замялась и отвела взгляд.
– Он умный, – чуть заикаясь, выдавила она. – У него будущее…
Я не мог сдержать улыбку. Дурочка, ну неужели она не могла подыскать себе нормального порядочного парня? И ради какого будущего они так глупо пренебрегла возможным счастьем? Ради болтовни за чашечкой кофе в прокуренном доме искусств? Среди полупьяных самодовольных ухмылок? Или ради того, чтобы демонстрировать безвкусный портрет обнаженной натуры своим подружкам? Можно даже заикнуться о спорах в кругах обожателей искусств? Среди подружек она наверняка станет звездой. Так все же ради чего она так глупо пренебрегала возможным счастьем? Впрочем, не мое это дело. Каждый сам волен выбирать себе дорогу. Жаль только, что не всегда она возвращает назад.
Официантка продолжала стоять. И бессмысленно на меня пялиться. А меня давным-давно ждало мое любимое ремесло. И я как можно тактичнее спросил:
– Вы что-то хотите сказать?
– Я? – растерялась они. – Я? Да. То есть. В общем, вы…
Вы все равно умнее. Вы не умеете притворяться… Вы – настоящий, – и она почти бегом ринулась к выходу.
Я грустно усмехнулся. Я настоящий… И отец мой был настоящий. И вертлявый хохотун Кит тоже был настоящий. И Вера… Вера… Боже, как это было давно…
И все-таки я любил эту женщину. Эта любовь всегда будет преследовать меня. Не давать спать по ночам. И опутывать запахом изумрудных цветов. И потом. Когда я навеки прощусь с землей. Моя любовь все равно не умрет. Она останется в озере, звездах, в огненном закате. Вера… Сколько отчаяния. Сколько боли. И каждый из иле в одиночку переживает эту боль. Вера… Я хочу, чтобы ты меня поняла. И простила. Для того, чтобы быть вместе, нужна просто любовь. Слишком большая любовь неизбежно ведет к безумию, даже – гибели. Я хотел уберечь тебя, Вера. И я не знаю, удалось ли это мне…
Я глубоко затянулся сигаретой. Выпил залпом остывший кофе. На секунду закрыл глаза. Надавил со всей силы на переносицу. И принялся писать. Я бесстрашно шел навстречу своей потаскушке Музе. Я знал, что ей сказать.
«… Вера… Моя жизнь была написана тобой, Вера. Вся моя жизнь. И наш маленький дворик, утопающий в тополях. И солнечные человечки, пляшущие на круглом желтом шарике. И веселые песни неунывающего Кита. И моя любовь. Моя чистая детская любовь тоже была написана тобой, Вера. И потом… Потом я как нищий подбирал твои мысли, слова. И из них складывал свою жизнь без тебя. Моя жизнь без тебя – это тоже твоя выдумка, Вера. Мои увлечения, мои поездки, моя старая квартира со старым диваном. Мое маленькое кафе с утренним кофе, мое ремесло. И моя муза. И моя поздняя любовь среди вечерних изумрудных услад была тоже написана тобой, Вера. И до сих пор я ощущаю ее приторно-горьковатый вкус. И смерть Кита. И даже смерть Кита… Это тоже твоя выдумка, Вера. Впрочем, как и неудавшаяся жизнь моего отца. Я никогда ничего не вычеркивал из тобою написанного. И никогда ничего не прибавлял. Я жил так, как когда-то задумала ты, Вера. И потом… Потом я уже без тебя дописал нашу с тобой разлуку. По-моему, это мне удалось. И уже без тебя я дописал осенние дожди. Пасмурное серое небо. И мое бесконечное одиночество. Это единственная талантливая вещь за всю жизнь, написанная мной. Мое одиночество. Мой пасмурный одинокий мир. В котором не осталось для тебя места, Вера.
…Вера. Я все меньше стал любить лето. И его яркий солнечный свет раздражает мои глаза. Я все чаще стал любить осень. Я все чаще стал любить одиночество. Наверно потому, что понял, что одиночество – единственная надежная вещь в этом мире. Мне стала нужна надежность, Вера. Может быть, поэтому я отказался от тебя. Я принял твой мир, Вера. Мир твоих вечерних услад. Вслед того, я его понял. Поймешь ли ты меня, Вера. И простишь ли ты меня. Поймешь ли ты, что наша разлука – единственное спасение нашей любви. Единственная возможность ее сохранить. Ведь все осталось, Вера. И наш маленький дворик. И мой отец. И Кит. И славная девочка Вера. И флегматичный Лоб. Мы остались. Мы все там. Потому что прошлое – это время навсегда. И песок до сих пор сохранил твои следы, Вера. И озеро помнит твои обжигающие поцелуи. И разве этого мало, Вера? И разве возможно большее? И ты осталась, Вера. Дико если сейчас тебя больше нет на нашей земле. И разве можно искать виноватых в смерти, Вера? Поэтому я снимаю с себя вину. А вчера, над твоей могилой. Над твоим холмиком, который усыпали изумрудные цветы. Я увидел радугу. И загадал желание. Про которое никто никогда не узнает. И которому никогда не суждено сбыться. Потому что тебя больше нет. Ты не смогла пережить нашу разлуку, Вера. Я значит счастливчик, Вера. Мне посчастливилось встретиться с человеком. Который способен умереть от любви…»
Вера громко захлопнула книгу в темно-зеленой обложке. И рассмеялась. И швырнула ее куда-то в угол. И распахнула окно. И заметила радугу. И вдохнула запах раннего летнего утра. И, протянув руки, прикоснулась к изумрудным цветам за окном. И, забросив руки за голову, долго смотрела вдаль.
– Как хорошо! – выдохнула она. И потянулась. И от удовольствия зажмурила глаза.