Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время кормления я вела нескончаемую одностороннюю беседу ни о чем и обо всем сразу. Рассказала о прогулке по пляжу, постаравшись не обмолвиться о мертвых чайках. Поговорила о Нике, о том, как мы влюблены друг в друга. Потом плавно перешла на Роланда Тайлера. И здесь губы ее едва дрогнули.
— Почему-то мне кажется, — сказала я, — что ему очень хочется тебя повидать. Я его пока не пригласила сюда: ты ведь больна, тебе вредно переутомляться. Возможно, в следующий раз, когда он будет здесь… и если доктор Рисби решит, что тебе это не повредит, мы пригласим его ненадолго. Может быть, ты стесняешься показываться ему в таком виде? Но я могу тебе сказать откровенно: ты прекрасно выглядишь. Более того, ты просто очаровательна. Слава Богу, эта ужасная болезнь нисколько не повредила твоей очаровательной внешности. Я понимаю, ты не в состоянии встретить его так, как тебе бы хотелось. Но, знаешь, он тоже все понимает. А кроме того, скоро, совсем скоро все будет по-другому. Потому что ты будешь другой, вернее, ты станешь прежней.
Никакой реакции на свою болтовню я не ждала. Подобно Нику, я просто заполняла ее головку всевозможными идеями — жизнерадостными и обнадеживающими.
Мисс Кемп пришла за подносом и тут же начала свою разрушительную работу. Мне, похоже, удалось немного успокоить Еву, и, надо сказать, не без усилий. И вдруг я услышала слова мисс Кемп:
— Вы рассказывали про мертвых чаек. Не то чтобы они мне были очень нужны, но все-таки кто-то же их убил. Вообще я вам скажу — над этим домом и над поместьем витает зло. Я просто чувствую, как оно опускается, словно туман. И убивает. Не знаю как, но убивает. Оно всех нас убьет, вот помяните мое слово.
Несколько раз я пыталась прервать ее, но бесполезно. Я делала отчаянные знаки, пытаясь заставить ее замолчать — ничего не действовало. В каком-то самозабвении она продолжала нести эту чушь в присутствии Евы. То, что она говорила, могло бы и здорового человека испугать до полусмерти.
В конце концов я взяла ее под локоть и повлекла к двери, вместе с подносом. Когда дверь за ней закрылась, я поспешила обратно к Еве.
— Пожалуйста, не обращай внимания на эту глупую болтовню. Твой брат Уллис все объяснил: эти чайки отравились какой-нибудь дохлой рыбой в море. Уллис сказал, такие случаи не редкость. А все эти разговоры о каком-то зле, которое будто бы витает над домом, — просто глупости. Если бы только я не боялась навредить мисс Кемп, я бы рассказала твоему отцу, что она тут болтает. Но мы-то с тобой знаем, что это глупости. Мы ведь не будем обращать на это внимания, правда?
Я ходила по комнате, пытаясь унять гнев. В конце концов, немного успокоившись, вернулась к своим обязанностям. Раздела Еву, надела ей сорочку, расчесала волосы — последнее, мне казалось, ей особенно нравилось. Но когда я попыталась отвести ее в постель, она вся напряглась и оцепенела в каменной неподвижности.
— Ну, хорошо, — уступила я. — Не будем так рано ложиться. Давай немного почитаем. Как раз сегодня пришел интересный журнал. Подожди, я принесу — он у меня в комнате.
Я пошла к себе, но когда уже взялась за ручку двери, вдруг услышала странный звук — не то стон, не то хриплый вздох.
Я ринулась обратно. И увидела широко раскрытые глаза, полные ужаса. Да, это был ее голос. В первый раз она подала голос, после того случая с мертвой лисой. Но тогда она кричала от ужаса. Что же на этот раз?
Я взяла ее руки.
— В чем дело, Ева, дорогая моя? Ты звала меня? Ты пыталась позвать меня, да? Ева, ты опять можешь говорить! Ну, скажи еще что-нибудь. Пожалуйста…
Она была неподвижна. Я положила руку ей на лоб — он был мокрым от пота. Все ее тело сотрясала дрожь. Внезапно я поняла, в чем дело.
— Ты не хочешь, чтобы я уходила? Не хочешь даже на минуту оставаться одна? Да, Ева? В этом дело? Ты что, боишься? Господи, ну произнеси хоть что-нибудь. А впрочем, не надо. Кажется, я и так поняла. Ты так испугалась, что пыталась позвать меня, и на это ушли все твои силы. Не бойся, милая, я никуда не уйду. Буду сегодня спать в твоей комнате. Лампа будет у нас гореть всю ночь. Так что, видишь, бояться нечего. Я так и собиралась сделать с самого начала. И двери мы запрем, и все окна закроем. Ты будешь в полной безопасности. А уж если кто-нибудь и попытается к нам проникнуть, я буду кричать за двоих.
Она все еще тяжело дышала, но понемногу дыхание успокаивалось, напряженность и оцепенение оставляли ее. По-видимому, после того, как я пообещала не уходить, страх понемногу оставлял ее. Но чего же она так панически боялась?
Возможно, завтра Ник найдет ответ на этот вопрос. Пока же мне оставалось только одно — быть рядом с ней, что бы ни случилось. Я соорудила себе постель из стульев, зажгла лампу, приготовила запас спичек — так, чтобы ночью они были наготове; раздеваться я сегодня не собиралась, только закуталась в легкий шерстяной плед: становилось прохладно. Конечно, можно было зажечь камин, чтобы стало намного теплее и приятнее, но тогда будет клонить ко сну, а спать я в эту ночь не собиралась.
Все приготовления были окончены; оставалось только уложить Еву. Теперь она уже не сопротивлялась и спокойно дала отвести себя в постель. Я устроила ее полусидя, чтобы можно было еще поболтать, даже почитать немножко. Я знала, что мне предстоит долгая и трудная ночь, но Ева, я надеялась, в конце концов устанет и заснет. Днем попрошу кого-нибудь побыть с ней, и тогда немного посплю сама. Но только после того, как приедет Ник. И еще. Я буду следить за тем, чтобы ничто не мешало Евиному выздоровлению. Отныне никаких мрачных разговоров в ее присутствии — всех предупрежу.
Ева действительно заснула в конце концов. А для меня эта ночь тянулась бесконечно. Старый дом скрипел и стонал. Один раз кто-то легонько постучал в дверь смежной комнаты, но я не ответила. Кто бы он ни был, пусть думает, что мы спим. Один раз я и в самом деле задремала, но тут же проснулась. Завтра приедет Ник. Этого достаточно, чтобы перенести все тяготы сегодняшней ночи.
Глава десятая
Мы сидели в гостиной. Дверь в комнату Евы была закрыта, чтобы она не могла нас слышать. Ник пытался убедить меня, что Еву необходимо забрать из этого дома.
— Знаешь, мне даже кажется, что ей стало хуже.
— Но куда ее можно забрать? — возражала я. — Только в клинику. А это же невозможно. И потом, там тебе уже не остаться ее врачом.
— Да, знаю… Скажи, ты считаешь, что ей стало хуже после той истории с мертвыми чайками?
— Да, да. И кроме того, тон которым все это говорилось, не способствовал душевному спокойствию.
— Мертвые чайки… — он размышлял вслух, — и отравленная лиса. Без сомнения, чайки тоже были отравлены. Но кем и с какой целью? И еще… почему смерть дикого зверя и нескольких птиц оказала на нее такое воздействие? Возможно, всякая смерть действует на нее подобным образом? Или она страдает при виде смерти животных? А может быть, на нее подействовало известие о том, что все они были отравлены? В общем, здесь что-то не увязывается. И вместе с тем должна быть какая-то связь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Леди Маллоу - Дороти Иден - Остросюжетные любовные романы
- Невольница. Книга 1 - Сара Ривенс - Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы
- В ожидании Виллы - Дороти Иден - Остросюжетные любовные романы