Читать интересную книгу Земля 2.0: Криомант (СИ) - Калашников Марк

После активации браслета, сразу перетянул виртуальный ползунок в позицию максимального ускорения метаболизма, на что Нейронный Интерфейс сразу отозвался предупреждением, что данный режим негативно повлияет на жизненный потенциал.

Каждая клетка организма обладает определённым пороговым числом делений. Преодолев это значение, тело достигает предела и больше не может восстанавливаться. Ускоряя метаболизм, я фактически приближаю этот момент.

Причём обмен будет идти не один к одному. Фактически, искусственно разгоняя внутренние процессы, я нарушаю давно устоявшийся баланс, что негативно влияет на организм. В итоге, при двойном ускорении метаболизма, стареть я буду в пять раз быстрее.

Несмотря на столь ощутимый побочный эффект, я считал размен вполне приемлемым. Бессмысленно переживать о потерянных месяцах и годах жизни, если не сумеешь выжить здесь и сейчас. Кроме того, имелся у ускоренного метаболизма и приятный бонусный эффект — это позволит организму быстрее перестроиться и адаптироваться.

Относительно альтернативного режима, тот, вполне ожидаемо, обладал зеркальными свойствами. В драке и при перемещениях по городу подобный режим будет не просто бесполезным, а скорее напротив — опасным для самого пользователя. Но, при определённых условиях, он вполне может спасти жизнь.

Смертельное ранение, отравление или заражение — если организм самостоятельно не может справиться с критическим состоянием, замедленный метаболизм позволит протянуть вдвое больше. В определённых ситуациях выигранное позволит оценить ситуацию и принять необходимые меры или же даст шанс получить помощь извне.

Помимо прочего, на ценность Биорезонатора влияла и трудность его получения. Если отбросить случайные награды, то реальный шанс получить это устройство появлялся лишь при охоте на Часовщиков.

Этот подвид Мутантов обладал способностями, по своей сути схожими с эффектом от Биорезонатора. Оказавшись в смертельной опасности, эти Искажённые буквально сжигали весь жизненный потенциал в обмен на пару часов безумной силы. В таком состоянии эти твари не редко поднимались до уровня Альфы и легко могли вырезать целый отряд, пусть после этого и сами умирали.

Вернувшись на кухню, застал Анну с пустой кружкой в руках. Девушка сидела за столом и смотрела в одну точку, даже не заметив моего появления. Идеальный момент для задушевного разговора, вот только в мои планы ничего подобного не входило.

Сев за стол, молча взялся за еду. Возможно, сказывалось отсутствие нормальной пищи на протяжении последних пяти лет, но готовка девушки оказалась на весьма высоком уровне. Правда, Анна не оценила мой аппетит. Наконец-то обратив на меня внимание, она вновь побледнела и отвела взгляд в сторону.

Со временем привыкнешь, все привыкнут… по крайней мере, кто выживет.

Реакция медсестры напомнила о собственном опыте. Поначалу, как и в случае с Анной, один лишь вид трупа был способен отбить аппетит на многие часы. Вот только стоит голоду пересечь определённую черту, и подобные мелочи перестают беспокоить.

Впрочем, попав в лапы к Алине, мне пришлось и вовсе осознать, что близость мертвецов и даже запах гниющих тел — сущая мелочь. На протяжении нескольких месяцев эта сука экспериментировала с тем, что именно рядовой Пробуждённый может съесть не умерев при этом.

Плоть мутировавших животных, от которых несло гнилью — далеко не самый худший вариант. Ведь тут достаточно перетерпеть вонь и мерзкий вкус. Куда хуже, когда есть приходилось ядовитых тварей и трапеза заканчивалась мучительной болью.

Апогеем этих экспериментов стало поедание крохотной бледной лягушки. Несло от квакши как из помойной ямы, что по-своему несколько обнадёживало. Ведь подобный защитный механизм, основанный на мерзких запахах и отвратительном вкусе, зачастую использовали вполне съедобные животные и растения. По крайней мере, это правило затрагивало большинство случаев, но имелись и исключения…

Имея определённый опыт поедания подобной падали, одним ударом духовного клинка прикончил тварь, после чего проглотил целиком, даже не пытаясь пережёвывать. К горлу моментально подкатил тошнотворный ком, а вслед за этим желудок свело в болезненном спазме, который стал нарастать с каждой секундой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Около минуты я терпел, но, после того как меня вывернуло смесью желчи и крови, пришло осознание — этот обед может стать последним в моей жизни. Вновь призвав духовный клинок, я вскрыл собственный живот.

К этому моменту часть желудочно-кишечного тракта успела почернеть, при этом от поражённых тканей несло гнилью. Даже находясь на двадцать четвёртом эволюционном уровне, мне тогда едва удалось выжить.

После пережитого я восстанавливался чуть больше недели, причем за этот период мне вообще не давали еды. Обычный человек может прожить без еды до двух месяцев, при условии, что будет продолжать пить воду. В норме, организм Пробуждённого может в разы превысить эту цифру, но ситуация резко меняется во время эволюционных скачков и после получения ран.

За те девять дней моё тело потеряло больше половины своего веса. Регенерируя, организм сам себя переваривал. К концу срока, в моей голове пульсировала только одна мысль «есть».

Алина прекрасно понимала, в каком состоянии я нахожусь, и не упустила возможность, с фантазией подойдя к выбору очередного «куска мяса». Когда меня приволокли в клетку с мёртвым Мутантом — существом, некогда бывшим человеком, на лице той суки была ухмылка. Впрочем, её хорошее настроение продержалось недолго.

Прежде чем Алина успела озвучить условия очередного эксперимента, я набросился на тело Искажённого и начал вгрызаться в его плоть. Мерзкий во всех смыслах поступок, но, прекрасно понимая правила игры, я решил сделать первый шаг.

Отчасти уловка действительно сработала, лишившись зрелищного шоу, Алина быстро потеряла интерес и практически сразу ушла. С того дня эксперименты с «едой» закончились… уступив место другим забавам безумной суки.

Пронёсшиеся в голове воспоминания оказались куда ярче, чем мне того хотелось, отчего я отчётливо почувствовал тот самый мерзкий привкус во рту. Впрочем, это не помешало мне продолжать есть. Организм нуждался в энергии и микроэлементах, которые я просто обязан был ему дать.

— Он умер или стал одним из них? — Анна заговорила только после того как убрала мою опустевшую тарелку со стола.

— От разума ничего не осталось, но тело продолжает жить. В таком состоянии он протянет часов 16–20, а после из него…

— Я поняла, — выставив перед собой руку, резко прервала меня медсестра, после чего отдышавшись, продолжила. — Значит, от него нужно избавиться? Ты можешь это сделать.

— Верно, и да, я могу разобраться с телом, но, разумней будет сделать это через 12–13 часов.

Сейчас выводок внутри тела слишком слаб. На данном этапе их убийство принесёт лишь крупицы Эссенции. Разумней выждать момент и прикончить готовый вылупиться выплод. В таком случае количество субстанции пусть и не достигнет уровня Мутантов, но в разы превысит то, что могут дать простые Выродки.

— Хорошо, тогда подождём… — медсестра слишком быстро согласилась, явно сделав неверные выводы, так что пришлось спустить её с небес на землю.

— Час, максимум два и после я уйду, так что тебе придётся самостоятельно с этим разобраться, — округлившиеся от ужаса глаза Анны хорошо дали понять, как именно она относится к этому предложению.

— Тогда ты можешь избавиться от него до того как уйдёшь?

— Это возможно, — кивнул я в ответ, — но, прежде чем об этом просить, советую подумать над одной простой истинной — мир изменился. Отказываясь от возможности стать сильнее, ты снижаешь собственные шансы на выживание, — на лице медсестры отразилась внутренняя борьба.

— Ты не можешь знать наверняка, возможно всё ещё наладится, — судя по голосу, девушка и сама не верила собственным словам.

— Если продолжишь цепляться за эту надежду, боюсь, тебе придётся заплатить большую цену, — в прошлой жизни я не раз видел, как новый мир ломал молодых слабых девушек, обрекая их на участь хуже смерти.