Мы жили там, время от времени большие самолеты приносили нас в нашу гористую страну, а затем возвращали обратно, в край манговых рощ, в край забвения: живые забывали о нас, мы забывали о живых. Тогда Страна Гошен казалась мне чем-то вроде царства Аида, не христианского или еврейского ада и рая, но туманной страны теней у греков, где нет ни мук, ни наказаний, лишь тень существования. И вот – снова манговые рощи на берегу канала.
Между Каиром и каналом – пустыня. В войну 73 года в сердце этой пустыни с вертолетов высадили бесшабашный батальон автора этой книги – прямо в холмы к северу от трассы Суэц—Каир. Цель была ясна – перерезать трассу и не дать 2-й армии (под Каиром) возможность придти на помощь 3-й армии (под Суэцом). Египетские танки со стороны Каира попытались прорвать наш заслон, но напоролись на огонь, и отступили и стали нас обстреливать на расстоянии. Они не знали и не могли поверить, что у них было по танку на каждого нашего солдата, иначе, конечно, они прошли бы. Но, не привыкшие к нашей знаменитой израильской наглости, они верили, что перед ними – дивизия, а то и две, а не сотня солдат.
Так мы и остались на этих холмах в 101 км от Каира, пока не подошли наши танки дивизии Брена. Они доставили нам воду, а египетских трофейных консервов и сигарет у нас было полно, только желтые собаки-трупоеды мешали, и мы лениво постреливали по ним – чтоб не разносили заразу. Однажды, на месте, где возник город победы 10 Рамадана я наткнулся на подбитый советский БТР, а в нем – чудовищно раздутый оранжевый пузырь – тело убитого египетского солдата. Стенки БТРа защитили его от собак пустыни, но не от солнца. Хоть собаки были ужасны, они прокусывали оранжевые пузыри трупов».
Аль-Кахира, “победоносная”, столица арабского Египта, изменилась с 1727 года, когда ее увидел и описал знаменитый путешественник Василий Григорович-Барский: «Каир есть град зело ветхий не зданием, но леты, стоит на равном, веселом и добром месте над рукою славною Нилом. Обретаются ж в Каире многая капища, пространна Турецкая велика и лепозданна, имущая вне на верее главы возвышенные, а народ варварск и не брезглив».
Самое потрясающее зрелище ожидает вас в 10 км от Каира, в Гизе. Когда приедете, поверните голову и вы увидите одно из семи чудес света – пирамиды. Они так стары и так огромны, что умом этого не понять. Они были древними развалинами, когда Авраам посетил Египет 3800 лет назад, и большинство этих супер-гробниц фараонов Древнего Царства уже были разграблены к тому времени.
Когда их построили? В 4-м тысячелетии до н.э. в Долине Нила возникло государство, которому удалось решить главную проблему страны – проблему ирригации и распределения вод Нила. Древним египтянам все было по плечу. Как пишет Тойнби, «они могли создать общество всеобщего благоденствия, но предпочли воздвигать пирамиды». Строительство пирамид оказалось слишком тяжелым бременем для народа и Древнее Царство рухнуло. Пирамиды строились не для славы, как думали одно время – они были магическим средством для обеспечения личного бессмертия фараона. Египтяне тех времен верили, что подобная магия возведет человека – фараона – живым на небо.
Тойнби приводит современную аналогию: во Франции Людовик XIV был вульгарной версией «сына Ра» – версальский дворец был тяжек для Франции, как пирамида Гизы – для Египта. Хеопс мог бы сказать: “Государство – это я”, а Хефрен: “После меня – хоть потоп”. И что-то им удалось сделать. Возможно, пирамиды, эти безжизненные свидетели пяти тысяч лет истории, просуществуют сотни тысяч лет и даже переживут человечество, и когда сгинет человеческий род, по-прежнему будут вещать пескам: “Мы были здесь до Авраама” (Тойнби).
Древнее Царство создателей Пирамид рухнуло около 2424 г. до н.э. Усобица и войны длились триста лет, пока не возникло Среднее Царство со столицей в Фивах около 2070 г. до н.э. Среднее царство рухнуло в 18-м веке и было восстановлено как Новое царство в XVI до н.э. Империя просуществовала до V -го века н.э. – более 2000 лет.
Реставрация империи обошлась дорого: старое египетское общество знало два культа – фараонов культ бога солнца Ра и народный культ Озириса. Первый был мертв, второй – полон сил, так как он помогал ищущим бессмертия простым людям – не только фараонам. При реставрации культы Ра и Озириса были объединены в синкретическую религию, и в ней победила мертвая религия Ра, удушив живой росток Озириса. «Лучшим доказательством того, что восстановленная империя была мертворожденной, может послужить полный провал попытки Эхнатона пробудить ее к жизни. Эхнатон создал новую идею Бога и человека, жизни и природы и выразил ее в новом искусстве и поэзии, но мертвое общество невозможно оживить. Поэтому все два тысячелетия реставрации Египта были затянувшимся эпилогом, а не новым творением». (Тойнби). Но тяга к смерти была в Египте с самого начала. И здесь, в Некрополисе Гизы, можно понять, почему Библия запрещает жрецам Бога Израиля приближаться к мертвым, почему Писание старается пресечь всякую попытку возрождения культа мертвых после исхода из Страны Мертвых. Навряд ли Моисей стал бы молиться у гробницы праотцов в Хевроне.
Возможно поэтому знаменитый еврейский путешественник Вениамин из Туделы не упомянул пирамид, хотя князь Радзивилл Сиротка, побывавший там в 1583 году, предложил другое, ехидное объяснение и раскритиковал моего предшественника за умолчание: «Удивляюсь зело Жидовину Вениамину, что о тех пирамидах ни какова воспоминания в книжицы своей путешествующей не чинил. Я тако чаю, что Жид нарочно не вспомянул пирамид, понеже предки его Жиды, будучи в неволи Египетской, поставили их. И срам народа своего замолчав защитил». Так оно с путевыми заметками.
Египетский музей огромен. Для неспециалиста самым интересным кажутся диковинные, как в волшебном зеркале, похожие на скульптуры Джиакометти или Мура, образы эпохи Эхнатона. Этот самый популярный фараон, “фараон-еретик”, “первый индивид истории”, “человек, научивший Моисея монотеизму” (Фрейд), муж Нефертити, взбунтовался против жречества, оставил Фивы и основал новую столицу, которая не пережила его. Его изображали с широкими бедрами, толстыми ляжками и без мужской стати, а иногда – в женской одежде, с болезненным и печальным лицом, – в отличие от божественного величия прочих фараонов. Египтологи – народ простой, и во всякий импрессионизм и в современное искусство они не верят, – хорошо, что они не раскопали Энди Уорхола или Мура, а то мы бы сейчас учили, что так выглядел сгинувший с земли род людской.
Стилизованные до гротескности фигуры Эхнатона были объявлены реалистическими, а сам Эхнатон сочтен не то евнухом из Нубии, не то переодетой женщиной (и такие бывали на египетском престоле). Затем нашли стеллу, на которой он изображен в противоестественных играх со своим молодым соправителем Сменх-ка-Ре (как Адриан с юным Антиноем), и так объяснили его неудачи: египтяне не одобряли однополую любовь и по Книге Мертвых покойник должен ответить Судье, что он не грешил задом. (Злой Сет, убийца Озириса, был мужелюбом). Но автор английской критической биографии Эхнатона приходит к выводу: “Фараон был отцом шести дочерей Нефертити, а возможно – и ее внучек”. На многих стеллах он изображен с этими своими дочками, девочками Нефертити, “маленькими и голенькими, как щенята”. Странному декадентскому искусству времен Эхнатона пришел конец со смертью фараона, и зал в музее, где находятся эти экспонаты, остается самым интересным для нас.
Стоит в Каире сходить и в Коптский музей. Слово “копт” – искаженное “Египет”, и копты считают себя, и только себя, потомками древних египтян. Возможно, мусульмане-египтяне чаще вступали в брак с арабами, чем копты, но с другой стороны, копты чаще вступали в брак с христианами-византийцами, греками, левантийцами. Если же считать чистокровными египтянами коптов Верхнего Египта, куда эллинизация не доходила, по цвету их кожи видно, что их предками были и черные нубийцы. Некоторые этнографы утверждают, что нет этнической разницы между мусульманами и коптами, другие – что она есть. Так или иначе, копты гордятся своим особым статусом, в знак которого они татуируют маленький синий крест у себя на руке. Ученость у них не в большой чести, и когда наш знакомый попытался найти в патриархии теолога, чтоб поспорить с ним о монофизитстве и арианстве, ему ответили: “Был у нас один теолог, да умер”.
Египтяне – копты и мусульмане – никак не относятся к древностям: пирамидам, сфинксам и храмам. Прав Тойнби, писавший: “У Древнего Египта не было преемников”. Современные египтяне так же чужды пирамиде Хеопса, как туристы из Лондона или Москвы. Этим и отличается Египет от Святой Земли. Палестинцы и по сей день приносят обеты на высотах, где поклонялись Гидеон и Дебора, выращивают те же культуры почти теми же методами и лепят те же кувшины. Но египтяне – несмотря на этническую связь с древним населением – не сохранили никакой памяти о древности. Их история начинается с фатимидов. Они напоминают американцев, для которых история Америки начинается с “Мэйфлауэра”.