Читать интересную книгу История человечества. Россия - Владимир Сядро

Краткий период регентства Эрнеста Иоганна Бирона в исторических трудах освещен и оценен вполне однозначно. Бирон недолго оставался у власти, его регентство, которое стало возможно при деятельной поддержке все тех же Миниха, Остермана и Черкасского, продолжалось не долее трех недель. Это говорит исключительно о неспособности Бирона к самостоятельному управлению государством, о его неумении (вернее – нежелании) консолидироваться с теми, кто мог быть ему полезен. Даже получив право на регентство, Бирон продолжает бороться с Минихом. В стране зрело недовольство регентом.

В высших дворянских кругах началось движение против Бирона. За кулисами решался вопрос: кому быть вместо ненавистного временщика регентом при малолетнем Иоанне. Одни склонились в пользу его матери Анны Леопольдовны, другие – в пользу его отца Антона, третьи вспомнили наконец о Елизавете Петровне – дочери Петра I.

Легко понять, с каким чувством воспринял Бирон сопротивление его регентству. Герцоги Брауншвейгские были его врагами, так как Анна Леопольдовна ранее отказалась выйти замуж за сына Бирона – Петра. Армия поддерживала Анну и ее мужа. Произошла ссора Бирона с Антоном Ульрихом и Анной. Был схвачен и допрошен адъютант Антона Ульриха Петр Граматин. Бирон стал выживать из России семейство Брауншвейгских. В конце октября он пригласил на чрезвычайное собрание кабинет-министров, сенаторов, генералитет. На этом собрании Бирон потребовал от Антона Ульриха рассказать о действиях против законного правителя. Антон Ульрих во всем признался, сообщив, что он задумал совершить переворот и стать регентом. С «назиданием» выступил А. И. Ушаков, а затем сам Бирон.

Б. К. Миних тоже не любил Брауншвейгский дом, поэтому фельдмаршал сочинил бумагу от имени того же Антона Ульриха с отказом от всех воинских чинов. Герцог подписал и это прошение. Его «добровольную просьбу» удовлетворили. Людей неблагонадежных, действовавших против Бирона в пользу принца Антона или принцессы Анны, из столицы удалили. Появились также доносы на приверженцев цесаревны Елизаветы Петровны. Первым пострадал капрал Хлопов, на которого донес капрал Гольмштрем. За Елизавету Петровну пострадал также матрос Максим Толстой, которого сослали в Оренбург. Стало известно, что Бирон заигрывает с возможной претенденткой на трон – Елизаветой, ведет с ней какие-то переговоры и якобы желает женить на ней старшего сына. Поползли слухи о том, что регент намеревается удалить от дел кабинет-министра Остермана, фельдмаршала Б. К. Миниха и других влиятельных сановников.

Опасаясь этого, вчерашние союзники регента наносят превентивный удар: 8 ноября 1740 года произошел очередной дворцовый переворот, «душой» заговора был генерал-фельдмаршал Б. К. Миних и гвардия, ненавидевшая Бирона. Крайне честолюбивый Миних, поддерживая в свое время Бирона, рассчитывал на одно из первых мест в государстве, но ни новых постов, ни ожидавшегося звания генералиссимуса он не получил.

Кстати, считается, что именно фельдмаршал Б. К. Миних произвел самый красивый, «классический» дворцовый переворот. Адъютант Г. Х. Манштейн подробно описывает арест Бирона и его семьи в своих «Записках о России». Как ни удивительно, немцы совершили переворот против немца же. Кроме немцев, разумеется, пострадали и русские приверженцы регента. Например, А. П. Бестужев-Рюмин – впоследствии известный политик Елизаветинской эпохи. Был опубликован и манифест от имени младенца-императора, из которого следовало, что бывший регент попирал законные права его, императора, родителей и вообще имел дерзость всякие «…противные поступки чинить». Таким образом, дворцовый переворот получил официальное обоснование! Историки всегда однозначно оценивали этот переворот. Вот как пишет С. М. Соловьев: «Россия была подарена безнравственному и бездарному иноземцу как цена позорной связи! Этого переносить было нельзя».

Бирон был арестован менее чем через месяц после смерти Анны Иоанновны. Хотя Миних и сверг Бирона, но не мог провозгласить себя регентом, поэтому отдал свою «добычу» матери императора с тем, чтобы в качестве первого министра управлять Россией. Для этого были все основания: у Анны не было никаких способностей к управлению. И все-таки регентшей, несмотря на это, объявляется Анна Леопольдовна. У власти оставаться ей суждено было не более года, и от власти ее тоже отстранили испытанным методом.

«Спящая красавица» Анна Леопольдовна

Анна Леопольдовна, до крещения в православие Елизавета Екатерина Христина (1718–1746), была, как уже говорилось, дочерью герцога Мекленбург-Шверинского Карла Леопольда и Екатерины, дочери царя Ивана V. В 1722 году она вместе с матерью приехала в Россию, чтобы избежать жестокости отца; жила при царице Прасковье Федоровне то в Москве, то в Санкт-Петербурге, то в окрестностях столиц. С 1730-го воспитывалась при дворе императрицы Анны Иоанновны. Воспитательницей принцессы была назначена француженка, вдова генерала Адеркаса; в православии ее наставлял Феофан Прокопович. В 1733 году Анна Леопольдовна приняла православие.

Для того чтобы приискать ей подходящего жениха, на запад отправили генерал-адъютанта Левенвольде, который предложил двух кандидатов: маркграфа Бранденбургского Карла и принца Антона Ульриха Брауншвейг-Беверн-Люненбургского. Брак с первым повел бы к сближению с Пруссией, брак со вторым, племянником императора Карла VI, – с Австрией. 28 января 1733 года Антон Ульрих прибыл в Санкт-Петербург. Но с браком не торопились: холодность, проявляемая Анной Леопольдовной к жениху, была слишком очевидна, и свадьбу отложили до совершеннолетия невесты. Равнодушие Анны Леопольдовны к жениху поддерживалось и усиливалось увлечением Анны Леопольдовны саксонским посланником графом К. М. Линаром. По просьбе императрицы Линар был отозван из Санкт-Петербурга, и в 1739 году Анна Леопольдовна была выдана замуж за принца Брауншвейг-Беверн-Люненбургского Антона Ульриха. 12 августа 1740 года у нее родился сын, названный при крещении в честь прадеда Иваном и объявленный манифестом 5 октября 1740 года наследником престола.

Принцесса Анна не производила выгодного впечатления на окружающих. «Она не обладает ни красотой, ни грацией, – писала жена английского резидента леди Рондо в 1735 году, – а ее ум еще не проявил никаких блестящих качеств. Она очень серьезна, немногословна и никогда не смеется; мне это представляется весьма неестественным в такой молодой девушке, и я думаю, за ее серьезностью скорее кроется глупость, нежели рассудительность».

Иного мнения об Анне был Миних. Он писал, что ее считали холодной, надменной и якобы всех презирающей. На самом же деле ее душа была нежной и сострадательной, великодушной и незлобивой, а холодность была лишь защитой от «грубейшего ласкательства», так распространенного при дворе ее тетки. Так или иначе, некоторая нелюдимость, угрюмость и неприветливость принцессы бросались в глаза всем.

Во время вступления в должность регентши ей было 23 года. И она совсем не годилась на роль правительницы. Драма Анны Леопольдовны состояла в том, что она совершенно не подходила для «ремесла королей» – управления государством. Ее никогда к этому не готовили, да и никто об этом не думал. Анна не отличалась трудолюбием, у нее не было и честолюбия, энергии, воли, умения понравиться подданным приветливостью или, наоборот, привести их в трепет грозным видом, как это успешно делала ее тетушка Анна Иоанновна. При ней вся жизнь в Зимнем дворце замерла и застыла. Правительница абсолютно не занималась никакими делами, была особой весьма недалекой и чуждой русскому дворянству (однако Миних-сын в своих мемуарах отмечал ее добрый характер, кроме того, Анна Леопольдовна упразднила штат придворных шутов). Анна Леопольдовна проводила все время в своих покоях с любимой фрейлиной Юлианой Магнусовной Менгден. Поговаривали даже о том, что Анна Леопольдовна испытывает определенные чувства к своей фрейлине и не переносит своего мужа. Впрочем, сплетни всегда одинаковы – как в прошлом, так и в настоящем.

А вокруг императрицы, которую мало интересовала власть, кипели страсти и интриги между вельможами, которых власть даже очень интересовала. Самым влиятельным при дворе считался Миних. Ему было легко уживаться с Анной Леопольдовной и Менгден, так как последняя была родственницей первого министра. Казалось, ни один из русских вельмож теперь не был опасен Миниху.

Иностранцы предполагали, что Остерман сделает все для свержения Миниха и будет действовать в пользу цесаревны Елизаветы. Остерман мог убрать Миниха и с помощью Анны Леопольдовны, которая хоть и была обязана Миниху властью, но не была с ним связана ни родственными узами, ни личной приязнью. Знаменитый фельдмаршал – покоритель Данцига, Очакова и Хотина, свергнувший всесильного регента Бирона, не имел ни в ком и ни в чем опоры. К тому же он был бессильнее Бирона, ибо не был официальным правителем, не имел в своих руках верховной власти. Вся сила Миниха основывалась на расположении к нему Анны Леопольдовны, но не больше.