Дувр
Вице-адмирал сэр Бертран Рамсей еле слышно скрипнул зубами, окинув взглядом возвращающийся от берегов Фландрии свой «флот». Сотни суденышек неторопливо ползли к родным берегам, а над ними стремительно проносились узкие силуэты «Спитфайров» — королевская авиация полностью выполнила свой долг.
Потери, как он знал, были чудовищными — одно из четырех малых суденышек, что поплыло к берегам Фландрии спасать попавших в ловушку соотечественников, погибло от огня артиллерии или под бомбами немецких пикировщиков. Вместе с ними на дно ушли до десяти тысяч славных английских моряков и снятых с побережья солдат. Уйдя от смерти на земле, они нашли ее в море.
Потери огромные, но они могли быть намного большими, если бы над Каналом все эти дни стояла летная погода. Тогда люфтваффе причинили бы вдвое больший ущерб. Но в то же время флот Его Величества лишился только двух эсминцев и нескольких транспортов, так что говорить о поражении не приходилось. Гибли ведь в основном гражданские моряки, что добровольно отправились на своих собственных лодках и яхтах к столь близкому, но столь же и далекому континенту.
Стоит ли считать военному эти потери?! Наоборот, была одержана если не победа, то определенный успех. Весьма значительный, взяв в расчет, какими средствами он достигнут!
Неделю назад он почел бы великим счастьем, если бы удалось вывезти хотя бы тридцать тысяч британцев. До занятия немцами Дюнкерка из порта доставили на остров до пятнадцати тысяч солдат тыловых частей. Из Булони и Ньюпорта еще десять тысяч солдат, державших там позиции. Из Кале лишь несколько сотен, в основном раненых.
С побережья, в неимоверно трудных условиях, была эвакуирована целая дивизия, пусть и в значительно ослабленном составе. Но даже семь тысяч закаленных в боях солдат стоят многого. Это был самый удачный момент операции, дальше все стало намного хуже, и если бы не запредельная отвага британских яхтсменов и рыбаков, то вряд ли бы вывезли еще двенадцать тысяч солдат, что прорывались к побережью через «коридор смерти». Выжить там было невозможно — они беспощадно расстреливались артиллерией с двух сторон, их истребляла с неба авиация. Но они прорвались…
Рамсей посмотрел на движущиеся к Дувру суденышки, на которых находилось еще несколько тысяч британских солдат, выбравшихся из кровавой круговерти. Внутри кровоточила душа — операция «Динамо» закончена, спасти армию не удалось, да и не могло этого быть, слишком поздно спохватились в Лондоне.
«Фельзеннест»
— Мой фюрер! Танковые дивизии сосредоточиваем вот здесь и здесь, — указка в руках Манштейна очертила на карте севернее Соммы два кружка. — В танковые группы генералов Клейста и Гудериана войдут по два танковых корпуса, в каждом из которых по две танковых и одной моторизованной дивизии, и в резерве командующего группой по одной моторизованной бригаде СС. Плюс отдельный танковый корпус генерала Гота аналогичного состава.
— Танковые корпуса? — только и спросил Андрей, прекрасно зная, что данное обозначение еще не было принято в германской армии. Все корпуса считались армейскими, даже те из них, что имели в составе подвижные дивизии, поэтому предложение Манштейна назвать вещи своими именами вызвало удивление. Было изумлением и то, что генерал даже в такой мелочи, как наименование, решил досадить штабу ОКХ и лично Гальдеру, а это не могло не радовать — пусть грызутся между собой, лишь бы не сговорились.
— На переброску и приведение в порядок танковых групп отводится пять дней. Наступление нашим правым флангом начнется 5 июня, а левым — двумя днями позднее. Там требуется больше времени на перегруппировку войск. Целью операции…
— Постойте, Манштейн, — Андрей кое-как сдерживал волнение. Он считал Гитлера авантюристом, но этот генерал тот еще игрок, за карты лучше не садиться: «А ты азартен, Парамоша!» — Мы начинаем переброску войск, не дожидаясь исхода боев во Фландрии? Я вас правильно понимаю?! А если фон Бок замешкается или англичане откажутся капитулировать?
— Танки Гудериана отсекли британские экспедиционные силы от побережья. Они обречены, и частям фон Бока остается их только добить. Более того, командующий группой армий «Б» должен успеть сосредоточить большую часть своих корпусов на северном участке Соммы для перехода в наступление в установленные сроки.
— Так-так, — только и сказал Андрей. Авантюризм Манштейна его начал пугать. Но это только с одной стороны, а ведь с другой — такой подход вроде как во благо пойдет его планам по обескровливанию рейха.
— Мой фюрер, для уничтожения «котла» достаточно одной армии, усиленной резервными дивизиями. Счет уже пошел на часы. Потому нет смысла держать там всю группу армий, мы только напрасно потеряем время и начнем операцию «Рот» позднее… А тут мы выигрываем темпы.
— А какие силы у французов? — Андрей решил окончательно выяснить, не приложился ли головушкой его начальник штаба. Вот будет хохма!
— Против нас не более семидесяти французских дивизий и две английские. До четверти французских дивизий, понесших большие потери, находятся на переформировании, они имеют в полках не три, а по два батальона. Артиллерии вдвое меньше штатного расписания. Их танковые и механизированные дивизии также понесли потери и не имеют ударной мощи. Боевой дух подорван, многие дивизии не пригодны не только к наступлению, но и к обороне. Нам необходимо воспользоваться моментом, и основательно, одним ударом сокрушив их волю к сопротивлению.
«Не авантюрист генерал, а циник. Расчет вернейший — впавший в панику противник должен быть немедленно добит, любая отсрочка только вредна. За это время французы могут прийти в себя и уже не скоропалительно, а весьма обдуманно принимать решения. Тут генерал полностью прав, с ним стоит согласиться».
— Хорошо, Манштейн. Пишите директиву по войскам и немедленно давайте мне на подпись!
Андрей прошелся по кабинету и бросил торжествующий взгляд на карту. Оказывается, чужие победы могут радовать, если знать, как ими правильно воспользоваться!
— У них семьдесят дивизий, у нас будет сто десять! Да еще перебросим из Фландрии, как только добьем англичан там! Мы им устроим новые Канны, Манштейн!
Дюнкерк
Генерал Гудериан чувствовал себя теперь полностью удовлетворенным за обиды двадцатилетней давности, нанесенные его стране. То, к чему он готовил войска долгие годы, было выполнено — разгромлены, окружены и даже уже капитулировали несколько десятков лучших французских, английских, бельгийских и голландских дивизий.
Достигнута совершенно малой ценой невероятная и оглушительная победа, которую Германия не знала со времен Седана. Теперь осталось только добить оставшихся в одиночестве французов, которым англичане, потерявшие все свои подготовленные дивизии, уже не смогут оказать никакой помощи. А русские, что неоднократно спасали их в прошлую войну, сейчас уже союзники рейха.
Ну что ж — Адольф Гитлер свое предназначение исполнил, сторицей взяв реванш. Потому Гудериан даже в мыслях никогда не именовал его презрительно «ефрейтором», как делали некоторые его коллеги генералы. Но теперь хулители рейхсканцлера притихнут — победа заткнет им рот, доказав правильность проводимой политики.
Вчера Гудериану сообщили, что его старший сын ранен — к счастью, не смертельно. А младший цел и невредим, хотя и служит в моторизованном разведывательном батальоне. И это правильно — почти у всех знакомых ему генералов вермахта и люфтваффе сыновья дрались на фронте простыми офицерами, не выходя из-под огня. Лучшие представители германского народа никогда не прятались за чужие спины и, если было нужно, принимали честную солдатскую смерть, такую, как принц Вильгельм Прусский, погибший вчера во Фландрии.
Генерал вздохнул — что тут прикажете делать, ведь на войне потери неизбежны, будь ты хоть крестьянин или аристократ с длинной родословной, и тут же собрался, подозвав к себе адъютанта — нужно было отдать приказ по корпусу, отводимому на юг.
— Пишите, Венк, — генерал задумался и начал быстро диктовать, практически не останавливаясь и не поправляя текста: — «Солдаты 19-го корпуса! Семнадцать дней мы сражались в Бельгии и Франции. Шестьсот километров прошли мы после пересечения границы Германии и добрались до Ла-Манша и Атлантики. На этом пути вы сокрушили бельгийские укрепления, прорвались за Мез, сломили продолжение «линии Мажино» в незабываемой битве за Седан, захватили господствующие высоты на Стонне и, не останавливаясь, пробились через Сен-Кантен и Перонн в низовья Соммы, Амьен и Абвиль. Вы увенчали свои успехи захватом побережья Ла-Манша и морских крепостей Булони, Кале и Дюнкерка.