я себя не помню, оттуда. Ворон удивлялся, что внешне бездна никак не проявилась. Обычно такие дети помечены: глаза там странные, или хвост вырастет, или темное пятно на пол-лица, а у меня ничего. Если б я остался в родительском доме, то бездна пыталась бы прорваться наружу, и рано или поздно я бы всех там убил. Но я ушел в хирд, и частые бои помогали утихомиривать жажду крови. Иногда я все же срывался, но реже, чем должен был.
Он говорил что-то такое и в доме жреца, да только слушал я его тогда плохо, в ушах шумело после давления рунной силы, да и звучало глупо. Тулле и бездна? Это же надо еще поискать более мирного человека, чем он.
— И бездна хотела завладеть мной полностью, потому я получил вот это, — и он указал на закрытый глаз. — Эти месяцы жрец учил меня чувствовать и отделять желания бездны от моих собственных, учил быть внимательным и управлять бездной внутри. Я не стал жрецом Мамира, не умею гадать на рунах, не читаю судьбу отдельных людей, но порой я слышу голос бездны и понимаю, что она шепчет. Когда жрец убедился, что я держу ее крепко, позволил получить шестую руну. Если бы я не справился, то стал бы тварью в человеческом обличии, и тогда бы моя кровь стала темной. Две седьмицы я следил за каждой своей мыслью и каждым движением, и лишь потом ушел от жреца.
— Он отпустил или…
— Таков был уговор. Он мог бы научить меня большему, но надо было спешить.
Я перебил их обоих.
— Так это ты слал сны или нет?
— Я, — кивнул Тулле. — Сначала я только учился, получалось плохо. Я мог пробраться к тебе только через страх, потому слал кошмары, а ты почему-то совсем не хотел бояться. Ворон говорил, что насылать сны сложно и бесполезно. Люди не прислушиваются к знакам.
— И что хотел сказать?
— Сейчас уже поздно, — криво усмехнулся Тулле. — Ворон говорил, что изменить судьбу невозможно, и сплетенное нельзя разорвать, но я хотел…
— Так что?
— Помните, вы столкнулись с драугром на болоте?
Снова эти драугры… Да сколько уже можно? А вот Альрик напрягся.
— Они не сами поднялись. Несколько лет назад был проведен ритуал для их поднятия. Он охватил почти весь Бриттланд, по крайней мере ту часть, где живут норды. Но тогда ритуал не был завершен. Мы с жрецом обошли те места, где были принесены жертвы, и везде всё было закончено. Остался только север.
— Тот драугр был первым? — спросил Альрик.
— Нет.
— Но сейчас ритуал завершен?
— Да. Я думал, что смогу остановить его. В одном из видений, присланных бездной, я понял, что Кай сталкивался с человеком, который начал ритуал, потому и звал его через сны. Думал, что если убить того человека, то ритуал остановится. Но недавно, как раз перед получением шестой руны, почувствовал волну, прокатившуюся по всему Бриттланду. Уже ничего не остановить. Жрец был прав.
Альрик запустил пятерню в волосы и задумался.
— Давай еще раз. Кто-то провел ритуал для поднятия драугров на всем Бриттланде. Мы не знаем, кто, зато его знает Кай. Почему именно Кай? Кто-то еще его видел? Другие ульверы? Я?
Тулле пожал плечами.
— Не уверен. Может, и другие тоже его знают. Но пробиться к Каю мне проще, чем к кому-то еще. Я пробовал пройти и в твои сны, но даже не смог нащупать дорогу.
Беззащитный усмехнулся и похлопал себя по груди:
— Отцов амулет. Так… Драугры полезли сейчас, потому что недавно ритуал был завершен. Тем же человеком или нет? Почему так долго ждал? Что изменилось за пять лет? Кто именно поднимается? Сколько их будет?
— У меня нет ответов. Знаю только, что Кай был там, где завершился ритуал. На севере.
— Измененный? — выпалил я.
— Возможно.
Тулле вздохнул.
— Я сказал всё, что знал. Теперь, Альрик, решай, оставлять меня в хирде или нет.
Что за бред? Зачем выгонять Тулле? Из-за бездны? Так в ком из нас ее нет? Ну, может, поменьше, чем в Тулле, но все же…
— Значит, шестая руна, — протянул Альрик. — И каков твой дар?
— Вся благодать ушла на сдерживание бездны. Я, увы, не стал самым сильным хускарлом среди ульверов, моя сила едва превышает пятую руну. Кай легко меня одолеет.
Хёвдинг подумал, сказал, что сейчас вернется, и ушел. А я успокоился даже. Это всё тот же Тулле, ответственный, серьезный, думающий сразу за весь хирд, а не только за свою шкуру. Ну да, немножко с бездной, но так ведь чего только в людях не бывает! У меня вон бриттские бабы на спине.
— А как ты нас нашел? Мы ведь только что вернулись, — спросил я.
— Бездна шепнула, — утробно прогудел Тулле.
Я аж дернулся.
— Что, правда?
Он рассмеялся.
— Нет. Бездна же не гулящая девка, которую можно спросить о чем-угодно. Я вернулся в Сторборг, искал вас два дня, наткнулся на Фарлея, он меня узнал и рассказал, что с вами приключилось. Правда, дорогу показывать не хотел. Тогда я намекнул ему про драугров, после этого он отвел меня сюда и сказал ждать, а сам удрал. В поселок заходить я не стал, мало ли, вдруг с перепугу прирежут, так что прождал дня три. А как увидел, решил показаться не сразу.
— И тебя не заметили за три дня?
— Да они и не выходили за ограду. А вы? Как придумали пойти к бриттам? Жить с рабами — самому стать рабом.
— Ты же Полузубого видел! Тот мужик со шрамом на всю морду. Он ли трэль?
— Так это бритт? А говорит как чистый норд.
— Угу, единственный из них. Остальные вообще по-нашему не понимают. Настоящие дикие бритты. Зато я научился говорить и на их языке, и на малахском.
— Толмачом, значит, стал… — улыбнулся Тулле. Совсем как раньше.
Не знаю, захочет ли он теперь стоять за моим плечом или отойдет в сторонку, но я наконец обрадовался его возвращению.
Альрик вернулся не один, прихватил с собой Вепря и Полузубого. Он коротко пересказал им, что приключилось с Тулле, делая упор не на бездне, а на драуграх.
Полузубый спросил:
— Как много драугров встанет?
— Много. Сотни. Это старые мертвецы.
— Насколько