Дядя Грэм и тетя Джиллиан, разливавшая по чашкам чай, не видели двусмысленного взгляда, брошенного Томасом на Джасмин.
– Лошадь можно укротить. Она должна знать, кто ее хозяин. Я не сомневаюсь, что мое обхождение поможет усмирить самую норовистую арабскую кобылу. Если бы такая дикарка попала ко мне, я начал бы с нежных уговоров и убеждал бы ее до тех пор, пока она не станет послушной. А потом я оседлал бы ее и скакал до тех пор, пока она не успокоится.
Джасмин едва не поперхнулась. Когда-то оброненная ею фраза: «Я жеребенок, глупый, а не кобыла!» – бумерангом вернулась к ней. У Джасмин так дрожали руки, что она едва не опрокинула чашку с чаем, заботливо переданную ей тетей.
– Наверняка многие лошади предпочли бы сбежать, чтобы не быть укрощенными вами. Вам не кажется, что вы слишком самоуверенны? – заметила Джасмин.
– Арабских скакунов необходимо сдерживать. Могу вас заверить: нет ни одной молодой или взрослой кобылы, которая не стала бы счастливее после бешеной скачки. Я очень хорошо забочусь о том, что принадлежит мне, – ответил Томас.
– Я видел Томаса в седле, Джасмин. Он прекрасно обращается как с молодыми, так и с опытными лошадьми, – заметил герцог, неподозревающий о том, что в словах молодых людей есть скрытый смысл.
– Чтобы справиться с арабским скакуном, необходимо особое искусство, – добавила герцогиня.
Раздосадованная, Джасмин откинулась на спинку стула. Какого черта здесь делает Томас? Они обсуждали предстоящую поездку в Египет, и Томас выразил желание купить нескольких лошадей, но почему…
Джасмин вздрогнула, осознав, что дядя обращается к ней.
– Томас едет с нами в Египет, Джасмин. Он хочет купить в племени аль-хаджид несколько чистокровных кобыл.
Кровь отлила от лица девушки.
– Но…
– Мы оба будем сопровождать тебя. У тебя будет достаточно времени для расследования и написания очерков, пока мы будем заниматься покупкой лошадей.
Томас украдкой посмотрел на Джасмин.
– Джасмин пишет? – раздался его глубокий голос. Никто не заподозрил иронии.
– Один из газетчиков весьма заинтересовался ее репортажами о путешествии. – Герцог бросил полный обожания взгляд на племянницу.
– Вы будете удивлены моими многочисленными талантами. Я хочу посетить племя аль-хаджид и записать его историю прежде, чем оно закончит свое существование. Я также побываю на раскопках мистера Теодора Дэвиса и напишу для газеты очерки об этих своих путешествиях. – Заметив во взгляде Томаса скуку, Джасмин поспешно добавила: – Публиковать мои очерки будет «Лондон дейли форум» – обретающая популярность и очень уважаемая газета.
Наконец в глазах Томаса вспыхнул интерес.
– Любопытно. Звучит… так научно. Сначала я подумал, что вы говорите об этих неприятных статьях, что зачастую публикуют популярные газеты и журналы. Взять хотя бы колонку, о которой сейчас все только и говорят. Как она называется?
– «Голубая кровь», – подала голос тетя Джиллиан. – Я согласна. Это отвратительно.
Ее лицо действительно густо покраснело, или ей это лишь показалось?
– Насколько я понял, автор насмехается над леди Амандой. Весьма неприятно. Уверен, вам ужасно хочется поколотить его, – предположил герцог.
– Я подумал о нескольких способах наказания. – Взгляд Томаса остановился на Джасмин.
Помертвев от ужаса, она решила никогда больше не участвовать с ним в чаепитиях.
– Интересно, кто автор этих статей? Наверняка кто-то знакомый, обладающий литературным даром. Кто бы ни был этот человек, он или она очень точно подмечает то, что происходит вокруг, – продолжал между тем дядя Грэм.
При этих словах рука герцогини, подносящая чашку ко рту, замерла.
– Грэм, неужели ты всерьез предполагаешь, что автором может быть леди?
– Вполне возможно, – заметил герцог.
– Нет, я сомневаюсь, что подобные вещи пишет женщина. Женщины в принципе не могут быть столь язвительными и жестокими, – возразила тетя Джиллиан.
Джасмин ощутила жгучий стыд. Она очень ценила мнение своей тети.
– Во всяком случае, многие из них, – согласился Томас. – В большинстве своем женщины нежные и кроткие создания, неспособные выплеснуть столько яда на мою сестру.
Герцог погрузился в размышления.
– Если только у автора нет на это веской причины. Или же он считает свои действия оправданными. Сарказм – это искусство, но я начинаю думать, что за этими статьями кроется нечто большее, нежели простое желание поупражняться в острословии. – Герцог повернулся к Томасу: – А вы как считаете? Почему ваша семья стала объектом язвительных замечаний этого анонимного автора?
У Джасмин пересохло во рту, когда Томас на мгновение задумался.
– Мне кажется, этот автор обладает настоящим талантом и способен на создание чего-то гораздо более ценного, нежели эти незначительные заметки. Я очень надеюсь, что он или она вовремя остановится и проявит свой талант в иной области.
– Интересно, – задумчиво произнес дядя Грэм. – Вы говорите так, словно восхищаетесь автором, но осуждаете его действия.
– Так и есть, – тихо ответил Томас, бросив взгляд на Джасмин. – Так оно и есть.
Она сидела на гобеленовом сиденье, маленькими глотками отпивая чай из тонкой фарфоровой чашки. С прямой спиной, одетая в платье цвета слоновой кости, отделанное розовым кружевом, Джасмин выглядела восхитительно. Ее кожа цвета гречишного меда блестела подобно отполированному янтарю. Сама вежливость. В мочках изящных, похожих на раковины ушей, светились аккуратные жемчужные сережки. Манеры Джасмин были столь же изысканны, как и у любой благопристойной английской леди. Бурлящая же в ее душе страсть зажигала кровь подобно палящему египетскому солнцу. Томас продолжал исподволь донимать Джасмин, дразнил ее, заставляя потерять контроль над собой.
Она уже устала бесстрастно пить чай. В ее душе пылал огонь. Томас видел, как гневный румянец время от времени окрашивал ее щеки. Джасмин готова была закричать. Томасу потребовалась недюжинная сила воли, чтобы перестать думать о том, как он задерет эти юбки из муслина и сделает своими искусными руками то, от чего она действительно закричит.
– Как я уже сказал, я восхищаюсь автором, но осуждаю его публикации. Автор обнаружил недюжинный талант в том, что касается художественного слова. Но меня не впечатлил выбор объекта для насмешек. Публика поглощает подобные грязные истории с небывалым удовольствием. Благодаря им газеты продаются лучше. Но это не искусство, – заметил Томас и посмотрел на Джасмин, буквально прожигая ее взглядом. – Я надеюсь, очерки, которые вам так не терпится начать писать, будут гораздо более достойными, мисс Тристан.