— Тихо, Раэль, или отправишься ужинать в детскую. Здесь же есть люди постарше тебя, которым тоже надо перекинуться парой слов. Как прошел день, дорогой? — спросила она вошедшего Микела Макарана.
Тот молча сел за стол, долго устраивался на стуле, потом, явно не торопясь с ответом, отпил из кубка.
— В общем-то удачно. Мне удалось обменять Краснокрылого — замечательного коня для того, кто понимает толк в лошадях и смотрит не на масть. Это с твоей подачи, Ромили? Дом Алдерик так мне сказал… — Он наградил дочь улыбкой.
— Я правильно поступила? Папа, мне бы не хотелось вмешиваться в мужские дела, но мне показалось, что для дома Алдерика он будет как раз впору, — ответила она нерешительно. Оглядела стол, Дарена и его друга еще не было. Тогда Ромили закончила: — Он сказал, что у него туго с деньгами, вот я и подумала, что подобный обмен то, что нам надо.
— Я рад, что ты так толково все придумала. Мне очень хотелось, чтобы Краснокрылый попал в надежные руки. Вряд ли кто-нибудь способен управиться с ним, но молодому Кастамиру, думаю, это удастся. Спасибо, дочь.
— И вот еще что, — строго добавила Люсьела. — Этот год — последний, который Ромили проводит в поле, на ярмарке среди мужчин. Хватит демонстрировать ястребов и лошадей!.. Микел, она уже взрослая женщина!..
— Ну, это не страшно, — улыбнулся Макаран. — У меня есть новости. Ромили, дорогая, тебе уже известно, что ты вошла в брачный возраст. Я никогда не думал, что тебе выпадет такая удача — сам дом Гарис просил твоей руки, и я ответил ему — да!
Ромили почувствовала, как ледяная рука сжала ее горло.
— Отец! — выкрикнула она. В этот момент Люсьела и Мэйлина начали возбужденно перешептываться. — Только не дом Гарис!
— Давай, давай, — понимающе улыбнулся Микел. — Уверен, что ты еще никому не успела вручить свое сердце, так почему бы не он? Манфред Сторн совсем сопляк, ему рано еще жениться. Вот я и подумал: почему бы не дом Гарис? Ты дружна с Дарисой и рада будешь вступить в семью, где тебя встретит лучшая подруга…
— Я считала, что, может быть, Синил?..
— Он со своими шуточками какой-то легкомысленный, — пренебрежительно ответил Макаран. — Я вполне могу перегнуть его через колено и отшлепать, как мальчишку. Послушай, зачем выходить за самого младшего сына в семье, когда тебе делает предложение наследник?
Вспомнив о том, что случилось в галерее, Ромили почувствовала, как ее сердечко внезапно ухнуло в пропасть и там замерло, затаилось… «Я просто испытывал вас. Теперь я вижу, вы порядочная девушка…» Итак, решила Ромили, если бы дом Гарис был достаточно хорош для нее, чтобы подарить ему поцелуй, то тогда он бы не рискнул жениться на ней. Выходит, замужество — это своего рода награда за примерное поведение? А поскольку она откровенно выказала отвращение, которое испытывает к нему, он тем более заинтересовался. В глазах Ромили заиграли бешеные огоньки, но устраивать скандал здесь, в присутствии отца, всей семьи?.. Она взяла себя в руки.
— Отец, — твердо и спокойно сказала Ромили, — я ненавижу его. Пожалуйста, не выдавайте меня за него замуж.
— Ромили! — воскликнула Мэйлина. — Как ты не понимаешь? Ведь ты же будешь леди Скатфелл!.. Ведь он же законный наследник поместья, а возможно, и земель Алдаранов. И такой день может наступить!.. Ведь семья Алдаран — это только ветвь Хастуров.
Микел Макаран жестом принудил младшую дочь примолкнуть.
— Роми! — членораздельно и веско выговорил он. — Женитьба — это очень серьезный шаг, он не может быть отдан на волю случая, тем более каприза. Я выбрал для тебя достойную партию.
— Ага, он уже похоронил трех жен, и все они скончались при родах. И не так уж он молод!..
— Это потому, что он женился на девушках из рода Алдаранов, — ответил отец. — Любой коннозаводчик объяснит тебе, чем могут кончиться браки между близкими родственниками. В тебе же нет ни капли крови рода Алдаранов, и ты, возможно, родишь ему наконец здоровых детей.
Ромили припомнился разговор с Дарисой, ведь подруга была не намного старше ее, а теперь как она выглядит? Раздувшаяся, бесформенная туша, вся колыхается при ходьбе!.. Тьфу!.. К тому же если отцом ее детей станет дом Гарис с его сладким голосочком, вечно потными руками, маслеными глазками… У нее в полном смысле слова подкосились ноги. Она почувствовала, что, прикажи ей сейчас встать, она рухнет на пол.
— Больше не о чем говорить, — заявил отец и прихлопнул ладонью по столу. — Все девицы глупы, все верят, что им самим лучше известно, какой мужчина подходит им более всего, но стоит только довериться их выбору, и все полетит в тартарары! Вот почему нам, старшим и опытным, доверено подумать над тем, как устроить их жизнь. Я не собираюсь объявлять о свадьбе ранее сбора урожая. Я не хочу торопиться с женитьбой, но после того, как с полей будет убран последний колосок, ты станешь женой дома Гариса. И хватит об этом.
— Значит, ты выгодно продал меня! Так же, как продаешь коней или собак, не правда ли? — промолвила с горечью Ромили. — Значит, теперь ты занялся торговлей дочерьми? Скажи, отец, дом Гарис предложил хорошую цену?
Кровь прихлынула к лицу Микела, и Ромили угадала, что попала в больное место.
Отец резко бросил:
— Я не слышал этих наглых слов, дочь моя.
В любом деле должна быть соблюдена мера.
— Я не сомневаюсь в этом! — Ромили не имела намерения заканчивать разговор. — Конечно, куда легче торговать конями, собаками и ястребами — они не могут перечить. Ты можешь поступать с ними, как твоей душеньке угодно.
Микел Макаран открыл было рот, чтобы ответить дочери, и замер, только смерил ее тяжелым, пронзительным взглядом. Потом обратился к Люсьеле:
— Жена! В ваши обязанности входит призвать к порядку моих дочерей. Вы должны глаз с них не спускать! Взгляните, что получается. Скандал, не так ли? Я продолжу обед в компании коридома, мне не к лицу выслушивать все это за столом.
Он поднялся и, тяжело ступая, вышел из столовой.
Ромили бросилась к Люсьеле, рухнула на колени, уткнулась лицом в подол ее платья.
— Мама! — зарыдала она. — Неужели вы выдадите меня за этого… за этого… — После короткой запинки она выговорила: — …слизняка? Он же вылитый… этот… который ползает по трупу… по трупу… у которого дюжина ног…
Люсьела погладила ее по голове, потом задумчиво посмотрела в угол комнаты.
— Ну же, ну же, девочка, — с трудом, шепотом, выговорила она. — Все это не так страшно, как ты думаешь. Ты же сама сказала дому Алдерику — вспомни, — что надо смотреть в корень, не судить по внешнему виду. Дом Гарис — хороший, уважаемый человек. В твоем возрасте я уже родила своего первого ребенка, и твоя родная мать тоже. Роми, ну, Роми, не надо плакать, — беспомощно промолвила женщина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});