к тебе приходила: тебя нигде не было! Что я должна была подумать?
- Я в больнице лежал!
- Но я-то этого не знала!
Я смотрю на него расширенными глазами, в которых стоят слезы, губы дрожат, тело становится ватным. Стас непонимающе качает головой.
- И все равно не понимаю… Почему ты меня бросила?
- Это ты бросил меня! Я видела твою фотографию с Катей, как вы мило проводите время за городом! Ты перестал отвечать на мои звонки, просто исчез на пять дней. Что я должна была думать?!
- Ну уж точно не то, что я тебя бросил! - повышает он голос. - Ты предъявила мне с какого-то хрена, что я трахаюсь с Катей прямо на банкете, пока ты ждешь меня! Нормально, Насть? Ты все наши гребанные полтора месяца отношений только и делала, что предъявляла мне, какое я дерьмо. Мажор, никого не ценю, все покупаю, трахаюсь со всеми подряд! Да, я был не прав, что не позвонил тебе на следующий же день. Не о чем мне было думать, без тебя такая тоска была, хоть вешайся…
- А как же Катя? - вырывается из меня.
- Катя приезжала со своими предками на полдня! Черт побери, что я должен был делать, чтобы ты не относилась ко мне так? Разве я давал тебе хоть какой-то повод считать, что наши отношения ничего для меня не значат? Это ты отпихивалась руками и ногами, не желая вылезать из своей скорлупы! Это ты поверила тому, чему захотела поверить! Я бы сдох нахрен в этой больничке, а ты бы и не узнала, считая меня мудаком.
- Я… - прислоняю трясущуюся руку ко лбу и не знаю, что сказать.
- Ты заблокировала меня везде, улетела в Калининград, никому ничего не сказав. Что я должен был подумать? Твоя подруга только невразумительно мычала, что ничего не знает.
У Стаса звонит телефон, чертыхнувшись, он лезет за ним в карман, я стою, опустив голову, прячусь за волосами, глотая слезы. Все так и есть. Как я и думала: у каждого из нас своя правда. Мы бьемся друг об друга и не находим точек соприкосновения, чтобы хоть как-то сплести две истории в одну. Не получится.
- Да… Да… Сейчас приду, пять минут. Извини за задержку.
Он кладет трубку, сам лезет в мою сумку, берет буклеты.
- Мне надо вернуться в зал.
Я молча киваю, не поднимая на него взгляд. Стас, пару секунд потоптавшись на месте, уходит, тихо прикрывая дверь, я обессиленно опускаюсь на пол, прислоняясь спиной к кровати. Сижу, глядя перед собой. Что делать дальше? Бестолковый разговор. Раньше мы, по крайней мере, держались каких-то более-менее официальных рамок, теперь же…
Я вскакиваю, начинаю собирать вещи, сую в сумку, не складывая. Быстро переодеваюсь в джинсы и толстовку, на ноги кроссовки. Бегом спускаюсь по лестнице, отдаю ключ девушке на ресепшен, не слушая, что она мне говорит. Я просто хочу уйти, и все. Не могу больше, не могу.
- Настя!
Я застываю, медленно поворачиваюсь, Стас быстрым шагом идет ко мне. Обреченно вздохнув, выхожу на улицу. Свежий воздух немного приводит мысли в порядок. Стас появляется следом с вопросом:
- И куда ты? Снова убегаешь?
- Зачем это все нужно было, Стас? Выяснить, что я действительно виновата? Что это я тебя предала, сбежала с другим? - я выталкиваю слова через ком, стоящий в горле. - Что зря ты не можешь меня ненавидеть, и на самом деле все именно так, как ты когда-то решил? Тебе не нужна моя точка зрения. Тебе нужно успокоение, что ты все сделал правильно. Потому что ты допустил мысль, что ошибся. И она грызла тебя все эти дни. Не более того, так ведь?
Стас смотрит тяжелым взглядом, я сжимаю губы, ожидая ответа. Он отворачивается, достает сигареты, закуривает. Немного нервно выдыхает дым в сторону.
- А разве по-другому было, Насть? - произносит, поворачиваясь ко мне. - Ну ладно, предположим, что у тебя действительно не было выбора. Ты пошла на это ради матери. Но что тебе мешало уйти от Обузова спустя несколько месяцев? Ты не ушла! Ты за него замуж вышла и восемь лет - это дохрена какой срок! - была с ним. Знаешь, что я тебе скажу, Молчанова, ты просто пытаешься свалить вину за свою неудавшуюся жизнь на кого-то другого. Все вокруг виноваты, а ты такая бедная овечка, которую все используют, белая и пушистая. Тебе нравится быть жертвой, над которой издеваются, вот и все. А остальное - только тупые оправдания собственного бездействия.
Он выкидывает успевший стлеть в его руке окурок в урну, я пячусь в сторону дороги, тяжело дыша.
- Я уезжаю, - произношу еле слышно, голоса не хватает. - А в понедельник подам на расчет.
- Никуда ты не подашь. Я заплатил за твою мать в больнице, и мне нужен секретарь. Так что в понедельник приходишь на работу.
Он разворачивается и уходит в отель, больше не оборачиваясь. Я тупо смотрю на его спину, пока она не скрывается за дверями, потом опускаюсь на ступеньку. Ко мне подходит швейцар.
- Все в порядке? - спрашивает, кашлянув.
- Вызовите мне, пожалуйста, такси, - говорю я, не глядя на него. - До железнодорожного вокзала.
- А… Куда поедете?
- В Москву.
Я сижу, глядя на чашку кофе и то и дело бросая взгляд на часы. Стас сказал, что задержится, и теперь я гипнотизирую цифры, чувствуя себя не в своей тарелке. Сама не знаю, чего я жду, все воскресенье провела дома, лежа в постели и глядя в потолок. Один раз поела, потому что Ирина настаивала. Расспрашивала, что со мной, но отвечать не было сил. Это же надо что-то выдумывать.
Разговор со Стасом крутился в голове заезженной пластинкой. На самом деле все было предсказуемо. Глупо было ожидать другого исхода разговора. А главное, непонятно, что мы вообще добиться хотим? Разрешить прошлые обиды? Разложить по полочкам, как все было? А оно того стоит? Дальше-то все равно ничего не будет. Я и Стас… Смешно.
Что бы мне ни казалось, разговор все расставил на свои места. Стас обижен на меня. Не понимает, как я могла так поступить, почему жила так, как жила. Ему просто нужно докопаться до сути, чтобы пойти дальше. Через физический аспект он уже переступил, теперь остались вопросы из головы. Но мне нечего ему сказать. По его