Когда до странного каменного сооружения с наполовину деревянной крышей оставалось всего несколько десятков шагов, я различила шум. Ритмичный звонкий стук разлетался по округе, а сквозь распахнутые настежь двери пробивался яркий алый свет.
Я резко остановилась. Краснокожий мужчина. Свежевыкованный браслет. Щелчок, отобравший у меня свободу.
Николас обернулся.
– Обещаю, тебе не о чем беспокоиться, – произнес он.
Немного помедлив, я кивнула.
У самого порога нас окатило волной жара, и сердце мое сжалось. Прошло уже немало времени, но страх перед огнем оно так и не смогло исцелить.
Я вдохнула горячий воздух и вместе с Николасом двинулась на оглушающе громкий звон, который эхом отдавался в моих костях.
Огромный лысый мужчина в льняной белой рубахе и толстом фартуке стоял у наковальни и бил молотом по раскаленной стали длинного клинка, от которого отскакивали яркие искры. Заслышав шаги, он прекратил работу и обернулся. Его правый глаз был полностью белым, а руки испещряли грубые рубцы. Он растянул губы в кривой усмешке, отчего его лицо приобрело устрашающий вид.
Я ответила на его зловещий взгляд спокойно, показывая, что раскусила притворство.
– Кузнечное ремесло – дело непростое, но Фергус в нем мастер. Будь он хоть трижды слепым, никто не сравнится с ним, – наклонившись к моему уху, сказал Ник, а затем с едва заметной улыбкой повернулся к мужчине: – Фергус, дружище, прекращай. Она не та, кого можно запугать парочкой царапин.
Кузнец хмыкнул и вернулся к ковке оружия, не выказывая интереса к незнакомке.
– Он не очень-то общительный, – добавил Ник. Настроение у него явно стало лучше.
Я промолчала и повертела головой, с восторгом осматриваясь по сторонам. В моей деревушке кузница не отличалась большими размерами. В ней вечно царил ужасный беспорядок, но Сатон – наш кузнец – быстро, без малейшей суеты, находил все, что нужно. Я была там нечастой гостьей, лишь изредка наведывалась, чтобы поинтересоваться у Сатона не выковал ли он для нас с братом новые клинки. Он по-настоящему любил свою работу. Возможно, для него смерть от огня не была такой страшной и мучительной, как для остальных. Он верил, что ему удалось приручить неукротимого красного зверя.
Это место определенно не шло ни в какое сравнение с его кузницей. Идеальная чистота, непривычная для подобных построек, где беспрерывно велась грязная, тяжелая работа, навевала почти уютные ощущения. Стены были обвешаны оружием, кольчугами и доспехами, с балок на потолке свисали длинные веревки и массивные цепи, а в выступах в камне и дереве были расставлены толстые свечи с застывшим вокруг слоем воска. Глубокая, раскалившаяся печь была тщательно выскоблена, рядом с ней размещались различные инструменты, ведра с водой, метлы и громоздкие ящики, доверху наполненные подковами.
Словно завороженная, я неспешно подошла к ближайшей стене с невероятно красивыми мечами, украшенными резными узорами и рисунками на рукоятях. Уже приготовившись услышать строгий голос Ника или почувствовать на плече его тяжелую ладонь, я помедлила, но никто не стал останавливать меня. Я восхищенно переходила от одного клинка с прекрасной серебристой вязью к другому.
– Их выковал я, – раздался глубокий голос Николаса над самым ухом. От неожиданности я вздрогнула. Он стоял почти вплотную ко мне, и от его тела исходило тепла больше, чем от самой кузницы. Я подняла глаза, но он, сдвинув к переносице темные брови, критически рассматривал свои творения. – Если я тебе понадоблюсь и ты не найдешь меня на тренировочном поле, приходи сюда. В последнее время я часто бываю здесь. Слишком много работы.
– Много? – вырвалось у меня. – Да тут оружия на целое войско хватит.
Он перевел взгляд на меня, и я вдруг заметила, как близко наши головы друг к другу.
– Недостаточно, – бросил он и отступил. На мгновение я будто бы даже ощутила прохладу. – Если мы хотим победить Кезро, его надо гораздо больше.
– Победить, – прищурившись, снова повторила я. – Значит, ты все-таки осознаешь тщетность союза с этими чудовищами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Я не стану обсуждать это с тобой, – отрезал Николас и быстро двинулся к выходу. Его плечи и спина были заметно напряжены.
Я бросилась за ним. Мне следовало бы остановиться, зная, на что он способен в таком состоянии. Но другого шанса все выяснить могло больше не представиться.
После удушающей жары кузницы воздух снаружи казался освежающим глотком воды. Ветер скользнул под волосы, овевая вспотевшую шею блаженной прохладой.
Я прибавила шаг, чтобы поравняться с Ником.
– Ты определенно не одобряешь все, что делают Кезро. Тогда почему ваш клан решил объединиться с этим сборищем дикарей?
– Тебя это не касается.
– Ошибаешься, – сердито отозвалась я и остановилась, заставив его сделать то же самое. – Они спалили мою деревню. Убили мою мать. Лидера. Забрали коня. Лишили меня дома. Едва ли это не касается меня. Я должна знать правду. Что вас связывает и почему вы пошли на это?
Николас склонил голову и исподлобья поглядел на меня, видимо, размышляя, что можно мне рассказать.
Я яростно раздувала ноздри в ожидании его ответа. Ранее сказанные им слова, без сомнений, указывали на его отношение к Кезро. Но если бы сейчас он сказал обратное… если я что-то не так поняла… Стоило ли говорить, что тогда мое положение заметно бы ухудшилось?
– Ты слышала наш с Фабианом разговор по пути сюда. Другой причины нет, – наконец ответил он.
– Но как можно заключать союз с кланом, законы которого вам противны?
– Это ведь очевидно. Сколько еще мне надо повторить? – Он выжидающе посмотрел на меня, но, так и не дождавшись ответа, пояснил: – Ради безопасности.
– Да вы просто трусы! – в сердцах воскликнула я. – Должна же быть хоть капля гордости.
– Что ты сказала? – опасно низким голосом переспросил Ник, медленно наклонив голову.
Я взволнованно сглотнула, однако отступать не собиралась.
– Этим вы только продемонстрировали свою слабость. Они ведь не сдержат слово и нападут. Ты сам это подтверждал.
– Жизнь важнее гордости, Фрейя. Пора бы тебе это уяснить, – сказал он тоном, после которого наши разговоры обычно принимали неприятные обороты. – Сейчас наш клан и правда слабее. Поэтому, чтобы исправить это, нам нужно время, которое даст нам именно это соглашение. Никто не сомневается, что оно будет нарушено. Но к тому моменту мы будем готовы достойно ответить.
– Ты ведь понимаешь, что они догадываются об этом? Они обманывают, играют с вами, как с резными фигурками. Кезро могли перебить ваш маленький отряд, но не сделали этого. Им что-то нужно от вас, и я скажу тебе что. – Осмелев, я шагнула вперед и наставила на него палец. – Они забавляются. Не хотят прямого столкновения. Им нравится наблюдать за вашим падением и убеждать вас во взаимной верности, чтобы потом нанести сокрушительный удар и хохотать над вашими трупами. Им не нужны дары, которые вы принесли из своих земель. Они спокойно могут забрать их силой.
– Зато теперь мы знаем, что они из себя представляют. И сможем выработать стратегию, чтобы отразить нападение, – отчеканил Николас, с возмущением встретив мой неприличный жест. – Так мы имеем над ними хоть какой-то контроль. К тому же они не знают точно, сколько у нас воинов. Не думаешь, что мы способны вести свою игру?
– Хорошо бы эта игра не обернулась вашим поражением раньше времени, – прошептала я, невидяще уставившись куда-то в сторону.
– Спасибо за заботу, тебя забыли спросить, – ядовито ответил он и направился дальше.
Ниточка напряжения снова натянулась между нами, но я не жалела о вопросах и позволила себе немного расслабиться.
На обход деревни ушло полдня. Николас не отличался особой разговорчивостью, но я поймала себя на том, что с интересом внимала каждому слову. Он не без гордости показал мне широкие пастбища, на которых с умиротворенным видом пасся разношерстный скот; огороды с длинными вереницами зеленых грядок, вдоль которых каким-то образом протекали ручейки, спускавшиеся со склонов. У грядок сидели на коленях женщины и собирали в плетеные корзинки уже созревшие травы и плоды.