ведь душа его – это душа скряги-ростовщика. А что до Жизней… кому ведомы боги Древности и как знать, какова будет Их воля?
Млидин
Было это в незапамятные времена. Однажды ввечеру восседали боги на вершине Моурах-Ноат над Млидином, удерживая лавину на привязи.
В Срединном граде повсюду высились храмы городских жрецов; и сходились туда все жители Млидина и несли им дары, жрецы же завели обычай ваять себе богов для Млидина. Ведь в отдельном покое в храме Былого посреди храмов, что высились в Срединном граде Млидине, хранилась книга, называемая Книгой Прекрасных Умыслов, написанная на языке, на котором люди давным-давно разучились читать и писать, и рассказывалось в той книге, как человеку сработать для себя богов, которые не станут ни яриться, ни мстить малым сим. А жрецы, начитавшись Книги Прекрасных Умыслов, снова и снова пытались создать богов благих и милостивых, и все боги, коих ваяли они, были отличны друг от друга, но все они обращали взоры к Млидину.
А на вершине Моурах-Ноат, покуда длились незапамятные времена, боги терпеливо ждали, чтобы жители Млидина изваяли себе ровно сотню богов. Ни молнии не обрушивались на Млидин с Моурах-Ноат, ни пагуба на посевы, ни чума на город, но восседающие на Моурах-Ноат боги лишь улыбались. Рекли люди Млидина: «Йома – бог». И улыбались недвижные боги. Позабыв Йому и минувшие годы, рекли люди: «Зунгари – бог». И улыбались боги.
И вот на алтаре Зунгари жрец утвердил приземистую фигурку из пурпурового агата и объявил: «Йазун – бог». А недвижные боги все улыбались.
К ногам Йону, Базуна, Нидиша и Сандрао склонялись жители Млидина, а боги, восседавшие над городом, по-прежнему удерживали на привязи лавину.
«Йазун – бог»
Но вот ближе к закату над вершинами гор воцарилась великая тишина, и застыл недвижно пик Моурах-Ноат, одетый в мерцающий снег, и от приветных его склонов в знойный город повеяло прохладой, а Тарси Зало, верховный пророк Млидина, вырезал из цельного сапфира сотого городского бога, и тогда на Моурах-Ноат боги отвернулись и молвили:
– Се! Свершилось сотое святотатство.
И более не глядели они на Млидин и не сдерживали более лавину, и лавина с воем понеслась вниз.
Срединный град Млидин погребен ныне под каменным завалом, а на камнях выстроен новый город, и живут в нем люди, ведать не ведающие о древнем Млидине, боги же по сей день восседают на Моурах-Ноат. В новом городе люди поклоняются изваянным богам и смастерили уже девяносто девять, а я, тамошний пророк, как раз нашел занятный камушек: пойду-ка вырежу из него статуэтку бога, дабы весь Млидин поклонялся ему.
Тайна богов
Зайни Моу, крошечная змейка, увидала сверкающую вдалеке реку и поползла к ней по раскаленному песку.
Алдун, пророк, вышел из пустыни и направился вдоль берега к своему прежнему дому. Минуло тридцать лет, как Алдун оставил город, в котором родился, уединившись в пустыне, где собирался раскрыть Тайну богов. Его родина называлась Городом-у-Реки, там множество пророков толковали о многих богах. Люди хранили друг от друга разные тайны, и никому из них неведома была Тайна богов. Никто даже не осмеливался думать о ней, иначе люди сказали бы:
«Этот человек грешен, он не чтит богов, которые говорят с нашими пророками при лунном свете, когда никто другой не слышит их».
Алдуну казалось, что разум человеческий подобен саду, мысли – цветам, а пророки его родного города – садовникам, что подстригают, пропалывают, прокладывают по саду ровные и прямые дорожки, и человеческая душа может двигаться только по ним, чтобы пророки не сказали: «Эта душа прегрешила». А с дорожек садовники удаляли любой выросший на них цветок, а в саду подстригали те цветы, что оказывались слишком высокими, приговаривая при этом: «Таков обычай», или «Так предписано», или «Так было всегда», или «Так не бывает».
Поэтому Алдун понял, что в этом городе ему не открыть Тайны богов. И Алдун обратился к людям: «Когда мир только начинался, Тайна богов была ясно написана повсюду на земле, но шаги бесчисленных пророков затерли ее. Ваши пророки – истинные праведники, но я ухожу в пустыню, чтобы найти правду еще более истинную». Так Алдун удалился в пустыню и долгие годы жил там отшельником, в непогоду и в солнечные дни. Когда в горах, окружавших пустыню, раздавался гром, он пытался расслышать в его раскатах Тайну богов, но боги не говорили голосом грома. Когда звериный рык нарушал тишину, осененную с небес звездами, Алдун тщился различить в этом рыке Тайну богов, но боги не говорили голосами зверей.
Гробница Праотца Зея
Алдун состарился и научился распознавать все звуки пустыни, но среди них не было голоса богов, пока однажды ночью он не расслышал за холмами Их шепот. Боги шептались между собой и, склонив головы, плакали. И Алдун различил тени богов, хотя не увидел Их самих, направлявшихся к глубокой лощине меж холмов; и там, остановившись у спуска в долину, Они произнесли: «О Праотец Зей, старейший из богов, вера в тебя исчезла, и вчера твое имя в последний раз прозвучало на земле». И, склонив головы, боги вновь зарыдали. Они сорвали с неба белые облака, обвили ими тело Праотца Зея, и понесли его в долину за холмами, и закутали горы снегами, а палочками, выточенными из черного дерева, отстучали по их вершинам похоронную песнь богов. Эхо блуждало вокруг, ветер завывал – ведь вера прежних дней угасла, а вместе с нею и душа Праотца Зея. Сквозь горные ущелья во тьме двигались боги, неся тело Своего умершего родителя. Алдун последовал за ними. Боги пришли к огромной гробнице из оникса, высившейся на четырех резных мраморных колоннах, на каждую из которых пошло четыре горы, и в эту гробницу боги положили Праотца Зея, потому что прежняя вера умерла. И у гроба своего отца говорили боги, и Алдун услышал Тайну богов и понял, насколько она проста – любой мог бы догадаться. Тут восстала душа пустыни и окружила могилу кольцом зыбучих песков забвения, и боги зашагали сквозь горы домой, в лощину. Алдун же покинул пустыню и шел много дней, пока не добрался до реки, в том месте, где она текла мимо города к морю, и направился по берегу к своему прежнему дому. И люди, жившие в Городе-у-Реки, увидев его издалека, закричали:
– Открыл ли ты Тайну богов?
И он