Мария Александровна, видимо, сочла более выгодным все имеющиеся деньги (в том числе и ту сумму, которую передал семье брат Ильи Николаевича) держать в банке, рассчитывая на проценты, которые позволяли в целом безбедно семье существовать. А работников в семье долго не было. Владимир, как мы указывали, быстро бросил юридическую практику. Анна, Дмитрий, Мария учились долго, не спешили выбрать какой-то род занятий, который бы приносил доход. Как указывает Валентинов, «деньги, положенные в банк и превращенные в государственную ренту, вместе с пенсией М. А. Ульновой составили особый „фамильный фонд“, которым очень умело в течение многих лет распоряжалась расчетливая мать Ленина. Все черпали из этого фонда: старшая сестра Ленина Анна, Ленин, младший брат Дмитрий и младшая сестра Мария. Богатства, как видим, никогда не было, но в течение долгого времени был достаток…»100.
Для Ульянова было естественным, например, в письме из Женевы к матери написать: «Надеялся, что Маняша приедет и расскажет, но ее приезд все откладывается. Хорошо бы было, если бы она приехала во второй половине здешнего октября: мы бы тогда прокатились вместе в Италию… Почему бы и Мите не приехать сюда?… Право, пригласи его тоже — мы бы великолепно погуляли вместе…»101 Нет сомнений, что «великолепно погулять вместе» можно было при наличии определенного, существенного запаса средств, о чем, видимо, Ульянов хорошо знал.
Думаю, достаточно стабильная материальная обеспеченность Ульянова сыграла очень важную роль в его интеллектуальном развитии, возможности распоряжаться собой, свободно решать, где жить, куда поехать, чем заниматься. Если бы Ленин был «пролетарием», чего очень хотелось бы некоторым авторам, то его вес и значение как одного из лидеров российской социал-демократии были бы неизмеримо меньшими. У него не было бы времени на самообразование, литературный труд, партийные «склоки».
После начала второй эмиграции заметным источником существования Ульянова с Крупской стала партийная касса. Этот источник вообще никогда в открытой прессе документально не освещался. А он, этот источник, существовал. В своем письме матери Ленин упоминает, что продолжает «получать то жалованье, о котором говорил тебе в Стокгольме»102 (Деньгами, «лежащими на книжке», ведала Анна, получая гонорары Ленина). К слову говоря, в обширной переписке, которую Ленин вел с матерью, сестрами, «финансовая тема» присутствует почти всегда. Главным образом в форме сообщений, что очередной перевод денег он получил… То и дело в письмах встречаешь: «деньги получил давно», «финансы получил, дорогая мамочка, и первые и вторые», «Анюте все забывал написать, что 340 р. получил…», «насчет денег — прошу перевести их мне сразу (деньги теперь мне нужны); лучше всего через банк, именно через Лионский кредит…», «пятьсот рублей, лежащих на книжке*, попрошу тебя послать мне…», «за деньги большое спасибо (писал М.Т. о получении мной 500 р.)…»103 и так в очень многих письмах. Человеку было уже за сорок, а он продолжал жить и кормиться за счет семейного фонда. Но он был далеко не единственным источником.
Другой источник существования и даже определенного благоденствия, как мы уже сказали, партийный. После создания РСДРП, особенно после раскола партии, большевики уделяли особое внимание созданию и пополнению своей кассы. Она была необходима для «подкармливания» так называемых «профессиональных революционеров», проведения совещаний, съездов, издательской деятельности, агитационной работы в России. «Профессиональные революционеры», разумеется, знали об этой кассе, которой в конечном счете распоряжался Ленин. Вот один пример. Троцкий, который в это время находился в очень «худых» отношениях с Лениным, тем не менее пишет его правой руке Каменеву:
«Дорогой Лев Борисович!
Обращаюсь к Вам с просьбой, которая не доставит Вам никакого удовольствия. Вы должны добыть из-под земли 100 руб. и выслать мне по телеграфу. Мы сейчас оказались в ужасающем положении, которое описывать не буду: достаточно сказать, что лавочнику, у которого все забираем, не заплачено за апрель, май, июнь… Что слышно с Олей? Как ей живется на даче?
20/V1–09. Ваш Л. Бронштейн».
Каменев здесь же, на письме, пишет Ленину: «Прочтите. Это явно через меня к высоким коллегиям. Как думаете, не должен ли ЦО это сделать? На меня он рассчитывать не мог, конечно. Каменев»104.
Но откуда в кассе большевиков деньги? Как мы увидим, они были, и порой немалые. Поступления в нее были чистые и нечистые. Какое-то количество денег поступало из России от местных партийных комитетов. В своих воспоминаниях бывший большевик А. Д. Нагловский пишет, что в 1905 году, летом, он по поручению казанской организации выехал в Женеву для передачи Ленину двадцати тысяч рублей и получения инструкции105. По сути, методология решения этого вопроса была сугубо макиавеллистская. Уже после революции о ней откровенно поведал сам вождь русской революции: «Прав был старый большевик, объяснивший казаку, в чем заключается большевизм. На вопрос казака: „А правда ли, что вы, большевики, грабите?“ — старик ответил: „Да, мы грабим награбленное…“»106.
Еще на четвертом (Объединительном) съезде развернулась ожесточенная борьба между большевиками и меньшевиками о возможности экспроприации денежных средств в интересах революции. В резолюции большевиков был тезис о допустимости вооруженных нападений с целью захвата денег. Меньшевики выступили решительно против и добились принятия соответствующей резолюции. Однако с ведома большевистского центра экспроприации продолжались. Крупская, которая много знала о «тайных операциях», откровенно писала: «…большевики считали допустимым захват царской казны, допускали экспроприацию»107. В центре разбойной организации стояли большевики Джугашвили (Сталин) и Тер-Петросян (Камо). Общее руководство по добыванию денег для партийной кассы осуществлял Красин.
Самая крупная экспроприация произошла в полдень 26 июня 1907 года в Тифлисе на Эриванской площади. Как только два экипажа с банкнотами, направлявшиеся в банк, выехали на площадь, человек в офицерской форме выскочил из стоявшего у тротуара фаэтона и что-то скомандовал. Как из-под земли появилась целая банда «экспроприаторов», посыпались бомбы, раздались выстрелы. Три человека замертво упали возле экипажей, многие были ранены. Тюки с 340 тысячами рублей быстро оказались в фаэтоне, и через три-четыре минуты площадь была пуста…108
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});