Интересно, у Кельманов это на уровне генетики заложено, так просто делать такие предложения? Ян тогда сказал, что подвезет ее, уверенно сказал, потому что он так хочет. А если его папашка, имея в несколько раз больше власти и наглости, захочет нечто подобное, как он будет действовать?
Раздавит, бетонной плитой раздавит, если услышит отказ.
— У меня есть любимый мужчина.
— Я знаю, это мой сын.
Глава 28
Небо затягивало все больше, огромные тучи медленно надвигались друга на друга, сверкнула первая молния, а Кира так и смотрела, не отрываясь, в одну точку. Где-то в сумочке звонил ее телефон, но это все было уже неважно.
Все было уже не важно.
Сжала руль, до боли прикусила щеку изнутри. Ее загнали в угол, точнее, она сама себя загнала, ее восприятие мира и всей ситуации в целом, она соглашалась с каждым словом Кельмана, почти с каждым. Не должна была, но соглашалась. Как вытравить из головы тот жизненный опыт и вполне логичные сомнения? Как научиться за эти три недели жить сердцем, а не разумом?
У Киры было такое чувство, что ее переехал на огромной скорости состав из товарных вагонов, груженых под завязку. Раздавил, размял, не дав даже времени на спасение.
Артур Эдуардович смотрел непроницаемым взглядом без единой эмоции, словно он ей сейчас в это жаркое солнечное утро предложил не стать его любовницей, а просто выпить лимонада.
— Хочу вам сделать предложение.
— Какое?
— Стать моей любовницей.
— У меня есть любимый мужчина.
— Я знаю, это мой сын.
— И вас это нисколько не смущает?
— Нет, отчего это вообще должно меня смущать?
Кира удивленно ухмыльнулась, покачала головой, поражаясь наглости и отсутствию чего-либо человеческого в этом мужчине. Господи, как мерзко, Светка права, у таких людей нет ничего святого, нет, и никогда не будет. Она думала, что Ян перегибает палку в своем общении с отцом, в трудно скрываемой ненависти к нему, а оказалось, что нет. Кира была права в своих догадках, все — игра и чистой воды фарс.
— Кира, разве вы не понимаете, что ваши отношения — это утопия, они ни к чему не приведут.
— А если я буду трахаться с вами, меня ждет светлое будущее?
— Вы сейчас сами дали точное название вашей связи с моим сыном, одним лаконичным словом «трахаться».
— Нет. Я отвечаю «нет».
— А вот это ответ не совсем умной женщины.
— Количество ума теперь определяется скоростью раздвигания ног?
— Определяется выбором правильного решения.
— Я сказала, нет. Меня не интересует ваш статус, положение, деньги. Могу повторить «нет» много раз.
Посмотрела с вызовом, хотя у самой от страха скручивало желудок так, что начинало тошнить. Мужчина смотрел все так же, лишь слегка постукивал пальцами по белой папке, которая лежала на краю стола, и Кира вообще не сразу ее заметила.
— Уважаю вашу позицию, Кира Витальевна, я, конечно, не Ян, не имею такого шикарного тела, как у моего сына, такого темперамента, напора и вырывающейся наружу страсти. Но могу дать вам гораздо больше, чем он.
— Нет.
Киру начинал раздражать этот разговор, ее покупали, как лошадь, предлагая лучшую сбрую, красивую попону, сухое стойло и доброго хозяина. Этот мир реально катится в бездну.
— Хорошо, а как же ваша мечта?
— Какая мечта?
— Свое агентство, студия, уроки для детей.
— Я не поняла, вы меня покупаете?
— Предлагаю альтернативные методы решения нашей проблемы.
— Проблемы? У меня нет проблем.
— Это их пока нет.
— Вы мне угрожаете? Я не понимаю, что я здесь делаю и о чем мы с вами пытаемся говорить.
— Я хочу, чтобы вы прекратили эту любовную связь с моим сыном. За это я воплощу в жизнь вашу мечту. Лучшее помещение в центре, состоятельные клиенты, любую сумму на первый старт совершенно безвозмездно.
Теперь Кира, открыв рот, смотрела на мужчину, сидящего перед ней, и охреневала еще больше. Интересно, в чем отличие между шлюхой и продажной шлюхой? Нет, сейчас не шлюха, а содержанка.
— То есть сначала вы мне предложили стать вашей любовницей, одной из тех безмозглых силиконовых кукол, которые просто стоят рядом с мужчиной, кивают головой, а потом их трахают в эту голову, сливая сперму. И вас не смутило то, что я встречаюсь с вашим сыном. А теперь вы предлагаете мне отступные, чтоб я продала свои отношения с Яном?
— Слишком грубая интерпретация, но если вам угодно, да, это так.
— Я просто хуею от вас.
Кельман замолчал, это лучшее, вообще, что он мог сделать. Принесли его заказ, но он махнул официанту, чтоб тот не мешал. Облокотился локтями о стол, выражение лица моментально изменилось, от ленивого созерцания не осталось и следа, сейчас он был хищником, оценивающим, с какой стороны лучше впиться зубами в кусок мяса.
Последняя фаза, брошенная Кирой, была явно лишней. Но за кого он ее принимает?
— Девочка, ты же знаешь, что я могу раздавить тебя одним пальцем. И никто не поможет, никто не придет на помощь. Ты ведь не думаешь, что я допущу развитие вашего с Яном романчика? Нет, не думаешь? И правильно делаешь. В его жизни таких, как ты, будут сотни, я верю, что мальчик увлечен, ему интересно и любопытно, как это — быть с женщиной старше себя на десять лет. Сверстницы утомляют: капризы, истерики, ревность, — всегда приятно трахать женщину не только красивую, но еще опытную и не глупую.
Кира слушала, пропуская через себя каждое сказанное мужчиной слово, оно болью отдавалось в сердце, оседало липкой грязью.
— Ты ведь понимаешь, я вижу, что максимум через пару лет ты будешь не нужна, придет другая, другие, молодые, наглые, с гладкой кожей и упругой попкой. Судьба Яна расписана давно, то, что сейчас у него некая иллюзия свободы, лишь потому, что это позволяю я. Есть прекрасная девочка, которая станет его женой, она из влиятельной семьи. И ты ведь не думаешь, что я позволю ему связать свою жизнь с тобой?
Киру придавило, словно каменной плитой.
Нет, она не думала, что ей позволят. Она вообще не думала об этом.
Как он может все решать за сына? Какое он имеет на это право?
Но говорить об этом было бесполезно.
— Ты понимаешь, девочка, что ты — никто, пустое место, но заметь, я предлагаю тебе выбор. Есть несколько вариантов, учти мою щедрость, это выпадает немногим.
— Значит, мне еще повезло, — слова дались трудно, но Кира, наконец, хоть что-то сказала.
— Очень повезло, может повезти еще больше. Ты ведь не успела влюбиться, я надеюсь? Можешь подумать пару дней.
Поздно, Артур Эдуардович, поздно. Как можно не любить вашего сына?
— А если я отвечу «нет»?
— Если ты не отступишь, я тебя уничтожу.
— Но…
— Ты узнаешь, как больно падать, а потом просто будет невозможно себя собрать. Никакой дальнейшей карьеры и работы, от тебя отвернутся все. Лучшее, что ты найдешь в этом, да и в других городах, — работу официантки в забегаловке для дальнобойщиков или кассирши в дешевом супермаркете. У твоих родителей свой бизнес, ведь так? Они так прекрасно устроились у моря, небольшая гостиница в уютном месте, но оно может приглянуться другим людям, или, того хуже, банкротство, долги. Да и младшая сестрёнка связалась с нехорошей компанией, в ее возрасте так легко сделать неверный шаг.
— Вы считаете себя всевышним?
Кальман лишь улыбнулся, подвинул к ней белую папку, приглашая посмотреть, что в ней. Кира боялась это сделать, смотрела на нее, вновь сжимая кулаки, впиваясь до боли ногтями в ладони.
— Вы не посмеете этого сделать. Да что вообще вы за человек? В вас хоть есть что-то святое?
— Конечно, мой сын.
— Вы хотите, чтоб я с ним рассталась, но после этого вы не станете ему ближе. Разве вы этого не понимаете?
— Он поймет потом, не сейчас, что я делал все только ради него.