и срывали занавески, рвали и выбрасывали на улицу документы, разливали чернила, крушили мебель, свистели, улюлюкали и призывали бить дагестанцев.
— Иво! — я услышал голос своего зама в трубке — Тревога по отряду, всех в ружье
Тоом конечно, тоже все хотел узнать, пришлось пообещать ему перезвонить позже.
— Армию привели в боевую готовность, Щелоков уже отдал команду внутренним войскам — резюмировал мне Цвигун — Сейчас уточняем ситуацию по аэропорту, если там все спокойно — готовьтесь вылетать.
Вот тебе и советский интернационализм в полной красе. Участвовать в подавлении беспорядков не хотелось, но заложники… Это же наш профиль. С другой стороны, сейчас Андропову будет не до меня. Хоть один плюс.
Я вернулся к себе в кабинет, набрал Тоому. Объяснил ему ситуацию… Бедный Незлобин! Только-только отбыл в отпуск. Сейчас его срочно выдернут обратно.
Ехать в дивизию или не ехать? Решил остаться на Лубянке, держать руку на пульсе ситуации — благо в оперзал семерки стекалась вся информация по Махачкале. Беспорядки там продолжались, в город вошли внутренние войска. Я сходил пообедал в комитетскую столовую, потом меня сразу вытащили на расширенное совещание управлений — готовился натуральный «десант» комитетских в Махачкалу.
Уже ближе к вечеру пришли сразу две новости. Одна хорошая, другая плохая. Сначала позвонила теща, сухим тоном сообщила, что Яну опять кладут на сохранение в больницу — есть опасения, что может отслоится плацента. В просьбе пообщаться с женой мне было отказано, разговор завершился совсем на минорных нотах. Пока я сидел все это переваривал — в кабинет заглянул один из адъютантов Цвигуна. Ситуация в Махачкале разрешилась без участия Грома. Никаких заложников в горкоме не оказалось, у здания обкома активисты написали проект петиции, которую планировали передать властям. Свои действия они обосновывали «жестоким отношением аварского населения к народам других национальностей» и требовали переименовать ДАСCР в Многонациональную советскую социалистическую республику. Плюс ограничить десятью процентами долю титульного населения в органах власти, лишить их «всех привилегий по сравнению с другими национальностями», переселить в Махачкалу «передовую прогрессивную комсомольскую молодежь» из других республик'. Прямо целый план.
К тому моменту, когда внутренние войска дошли до центра Махачкалы, бунт уже закончился и народ разошелся по домам.
Я дал отбой Грому, зашел к Алидину в приемную. Тут было прилично комитетских, но меня пустили без очереди.
— Везучий ты, Орлов! — Виктор Иванович отдуваясь, пил чай из стакана
— Везет тому, кто сам везет — сказал я, усаживаясь на стул для посетителей.
— С Полумесяцевым по краю прошел. По самому-самому краешку. Про Яну в курсе?
— Так точно. Заеду завтра в больницу.
Мы помолчали, генерал так и не предложил мне чаю. Он о чем-то серьезно размышлял, помешивая напиток в стакане ложечкой.
— Знаешь шутку про то, как наши нелегальные разведчики в Британии погорели? — внезапно спросил Алидин
— Как?
— Когда пили файв-о-клок с англичанами — не доставали ложечку из чашки.
— А еще боялись здороваться через порог — подхватил я. Сколько этих баек ходит в ПГУ — не счесть — Владимир Иванович, мне прислали личные дела сотрудников новой резидентуры. Завтра с ними встреча.
Я сделал паузу.
— Завтра суббота
— Покой нам только снится — пожал плечами я — Владимир Иванович, я в среду, 31-го уже в Штаты улетают. Пришли билеты.
Алидин внимательно посмотрел на меня, произнес:
— Мягкой посадки.
И это было все. Ни помощи по пгушникам, ничего. Черная кошка пробежала и никуда не убежала. Так и сидела между нами. Я попрощался, поехал домой.
— А где Яна? — поинтересовался Кожедуб, которого я встретил в коридоре. Ваня накачивал насосом шину велосипеда — Давно ее не было видно.
— В больнице — вздохнул я, пытаясь найти ключи по карманам — С плацентой какие-то непонятки.
— О как! — ас даже отложил в сторону насос — Заходи к нам. Вероника пожарила свинину. На косточке!
Сколько я не отнеткивался, меня затащили к Кожедубам, угостили от души. А уже с утра я начал вертеться, как белка в колесе. Сначала за цветами на рынок. Экономить не стал — выкупил у грузин все белые розы, что у них были. Сорок одна штука. Ухнул почти месячную зарплату. Потом сразу в больницу.
Яна встретила холодно, но цветы слегка растопили эту атмосферу снега и льда. Правда ненадолго. Вот не надо было мне пенять жене за стукачество. Хотел пошутить на тему вскопанного операми огорода и зарытых наркотиков из анекдота про бабулю-стукачку, получилось неудачно. Яна вспыхнула, наговорила мне лишнего. А я хлопнул дверью палаты.
На Лубянку приехал в отвратительном настроении. А там меня уже ждали вызванные Ильясовы.
— В Штаты хотите поехать? Надолго — прямо я спросил старшего Тимура.
Ответил младший Адгам:
— Очень хотим, товарищ подполковник.
— Женится готовы? Выездная комиссия не пропускает холостых
Братья переглянулись.
— А на ком⁇
— Москвичек не обещаю, но постараюсь найти хороших девушек. Только и вам придется постараться.
— Мы готовы! — решился Тимур — Что нужно делать?
Сначала мы пошли в костюмерную семерки, там портные подобрали братьям хорошие костюмы, рубашки, галстуки и туфли. Пока Ильясовы меряли обновки, я сходил в военторг, купил сразу десять бумажников.
— У кого из вас есть права? — поинтересовался я уже в Волге, направляясь к ВДНХ
— У меня — поднял руку младший Ильясов. Братья с удивлением разглядывали друг друга. Выглядели они на все сто. Короткая стрижка, строгие, импортные костюмы, бордовые галстуки…
— План такой. Сейчас на парковке потренируемся ронять кошелек из кармана. Вот ты, Тимур, лезешь за платком в карман, попробуй — я припарковался недалеко от главной арки ВДНХ, мы вышли из Волги. Удивленные Ильясовы принялись упражняться с бумажниками. Спустя четверть часа у обоих братьев начало получаться.
— Товарищ подполковник! — вспотевший «Два рубля» ослабил галстук — А зачем все это?
— А затем, что я не хочу ломать вам жизнь. Будем искать порядочных девушек. План такой. Идете по парку, ищите парочку девушек. Их тут много гуляет. Обгоняете. Один из вас лезет за платком, роняет кошелек. Если девушки вас окликают — подходите, знакомитесь.
— А если не окликают? — покачал головой старший Ильясов
— Тогда идете дальше, бужажники в расход. Задача ясна?
— Знакомиться то как? — уточнил Адгам
— Очень просто. Спрашиваете имена, представляетесь сами, говорите, что хотите отблагодарить, приглашаете в ресторан. В Прагу.
— В Прагу?!? — братья переглянулись — Да кто же нас туда пустит?
Я чуть не засмеялся, вспоминая потное лицо директора.
— Не только пустят, а посадят на самых лучших местах в зеркальном зале. Сразу заказываете шампанское, фрукты. Их легко есть руками. Понятно?
— А говорить о чем⁇ — Тимур вертел в руках бумажник
— Помалкивайте больше, сами задавайте вопросы. Можете намекнуть, что служите в Комитете. Это вам в плюс. Секретная работа. Ясно?
Новая порция кивков. Но каких-то неуверенных. Старший все еще сомневался:
— А если тут не найдем девушек?
— Вы не просто должны найти двух девушек, а желательно восемь-десять. Это приказ! — отрезал я — Кто-то отвалится в процессе, у кого-то есть парни и они просто хотели посмотреть на Прагу…
Воронка продаж. Чем больше на входе — тем выше шансы, что на выходе, хоть что-то будет.
Я со вздохом протянул младшему ключи от Волги и документы на машину.
— Нам⁇
— Вам! Не разбейте. Ты, Адгам, шампанское не пей в Праге — говори, что за рулем. Не получится на ВДНХ, езжайте в парк Горького. Все ясно? Десять девушек вам норматив! Директору Праги я позвоню.
Братья, стояли переминались.
— Ах, ну да — я вытащил из кармана пачку денег — Вот вам на ресторан и прочие расходы. Два дня вам даю, десять девушек, слышите? Не меньше. Больше можно.
Вроде повеселели, но все-равно не выглядели орлами.
— Ладно, первую пару отработаю с вами. Издалека! — я поднял палец — Двинули.
Мы пошли по центральной аллее. Играла музыка, народ угощался мороженым. Ильясовы шли впереди, я позади. Чувствовал себя, прямо гуру пикапа. Солнышко припекает, младший даже снял пиджак, повесил через руку.
Сначала нам не везло. Девчонки были в смешанных группах или вообще одиночки. Наконец, набрели на парочку — две явно брюнетки, в белых платьицах, на головах алые косынки почти в тон галстуков Ильясовых. Я просигнализировал братьям, они пошли в обгон. Тимур проделал все отлично. Полез за платком, уронил бумажник.
— Товарищи! Вы потеряли — одна из девушек стремительно метнулась к кошельку, подняла. Я отошел подальше, встал в очередь к тележке мороженого.
Разговора толком не слышал, но мимика и язык тела говорили сами за себя. Тимур держался