— Нет, — не отводя взгляда, заявила я и почувствовала, как рука Кайлара в поддержку, сжала мою ногу под столом. Хм… жаркая ладонь на бедре будила во мне не только смелость. — У меня есть руководство и определенные задачи, поставленные самим королем, которые я должна выполнить. Ваше предложение слишком радикально, и я предлагаю обсудить его с моим капитаном. Я не имею полномочий самостоятельно принимать подобные решения.
Я немного лукавила, Вайс еще даже не знал о нашей с Кайларом находке, но нужно было потянуть время, чтобы придумать какой-то компромисс, который устроил бы и меня и «дракона».
Мейн на такое предложение только поморщился. И посмотрел на меня другими глазами. Я знала этот взгляд, когда вдруг обнаруживаешь, что собеседник перед тобой не так прост.
— Вильма, — уже мягче заговорил он. — С королем и вашим руководством у нас свои договоренности, но я бы хотел, чтобы о пещере было известно как можно меньшему количеству людей… кхм… демонов. Мистер Абрамс еще не знает…Я ведь прав?
Сейчас он напомнил мне брата: если приказной тон не давал нужного результата, тот подключал свой талант переговорщика. Голос становился глубже, фразы длиннее и красивее. Но уж на разговорном поле меня обыгрывали редко.
Не отвечая на вопрос, постепенно смелея, я сама начала наступление.
— Значит, это вы нанесли заклинание? Именно ваша кровь на камне делает пещеру пригодной для…
— Вильма! — меня оборвала Эли, в то время как мейн спокойно слушал.
Я остановилась. Они меня поняли, можно не произносить это вслух в довольно людном трактире.
— Вы похожи на брата, — оценивающе протянул Рамер спустя минуту напряженного молчания. — А я, увы, не сторонник жестких методов. К тому же вы довольно известная особа. Что же делать?
Третья стадия разговора, самая интересная, наступает тогда, когда собеседник принимает тебя за равного. И начинает говорить честно. По крайней мере, хотелось бы в это верить.
— Я не зря упомянул Бартамиана, знаю его как человека слова. Если вы столь же ответственны, нам будет проще договориться.
Черные глаза смотрели не отрываясь, не пропуская ни малейшей эмоции на моем лице.
— Что вы предлагаете?
— Предлагаю поговорить начистоту. Откровенность за откровенность. Сейчас, в комнате Эльмины, без лишних свидетелей. Только мы вчетвером. Но с одним условием: все, что будет сказано, не выйдет за пределы комнаты. Вы пообещаете это на крови.
***
— Вы не сможете писать об этом в книгах, ни с кем-либо обсуждать. Как и мы, — продолжил Рамер уже в комнате. — Магия крови вам знакома, полагаю? Мы вчетвером будем связаны одним обещанием — молчать. Я расскажу о пещере, а вы о том, что интересует меня.
Кайлар наклонился ко мне и шепнул в ухо:
— Ты уверена? Как же твои книги и… научное сообщество, которое все обо всем должно знать?
Взгляд мейна задержался на руке Кайлара, поддерживающей меня за локоть, он понимающе сощурился и улыбнулся.
Я ни в чем не была уверена, кроме того, что хочу уже знать правду. Как можно больше правды. И о пещере, и о люмах, и о Кайларе. Смогу ли я с кем-то этим делиться? Нет, но, пожалуй, об этом я подумаю завтра. Какой бы вариант я не выбрала, научное сообщество в любом случае останется в неведении, а я уже просто не могу блуждать в тумане, натыкаясь на осколки чужих тайн.
— Да. А ты?
Он, нахмурившись, кивнул. Едва ли ему было легче, чем мне. Делиться секретами придется всем без исключения. А у него их точно больше.
Эльмина почти радостно порхала по комнате, расставляя на низеньком столе все необходимое для ритуала крови: высокую длинную свечу, четыре зеленые ленты, короткий тонкий кинжал. А у меня в голове засела неприятная мысль, что я совсем не знаю эту девушку. Это моя Эли? Безумная сваха, говорливая подружка? Или совсем другой человек?
Мы расселись на стулья вокруг стола с четырех разных сторон, и, следуя указаниям мейна, каждый вытянул правую руку ладонью к центру, где горела свеча. Четыре руки образовывали крест, на запястье у каждого повязана зеленая лента — символ молчания.
Мейн взял кинжал и сделал небольшой надрез у каждого на ладони. Тонкая красная струйка потекла к запястью, и Рамер начал произносить текст заклинания. На забытом пранксе. Когда красная капля доползла до ленты, кровь запузырилась и через несколько секунд как будто впиталась в кожу, оставив на поверхности бледный розоватый след. Боли не было, а страх был вытеснен предвкушением важного разговора.
— Что будет, если кто-то решит нарушить молчание? — с любопытством поинтересовался Кай.
Хм, я знала, что нарушение клятвы на крови заканчивается всегда одинаково…
— Смерть, — не стал юлить мейн. — Заговоренная кровь будет стремиться покинуть тело лжеца. Некрасивая, но справедливая кончина.
Кай легко кивнул, будто бы не впечатлившись, но на меня взглянул с тревогой.
— Давайте к делу. Что с той пещерой?
— Будете чай? — Эли убрала свечку, ленты и будто добрая бабушка из детских сказок выставила на стол вазочки с мягким печеньем и шоколадом, тепло нам улыбнулась, с любовью посмотрела на мужа и добавила явно не про чай. — Надо было давно это сделать.
Она выглядела такой довольной, будто мы только что не приносили клятву на крови, а просто собрались на праздничный ужин семьями. Такая напряженная и молчаливая еще несколько минут назад, теперь она легко щебетала, становясь похожей на себя прежнюю.
— Люмы, и в особенности люмдраксы Люмтвера — прямые потомки драконов, — удобно откинувшись в кресле, спокойно озвучил общеизвестный факт Рамер. — Если смотреть на картину целиком, можно понять, что их развитие идет не по нарастающей, а, наоборот, на спад. Грустно, но неизбежно. Некогда бывшие огромными, могущественными, приводящими в страх любого, они постепенно вырождаются. А новые появляются все реже и слабее, кроме того им необходимы особые условия…
Я кивнула, с жадностью слушая мейна.
— Но давно, когда здесь еще обитали последние драконы, они заключили вынужденный союз с демонами. Мы помогаем им выжить, они — дарят Люмтверу процветание.
— Как-то не очень действенны ваши методы, раз все стало так плохо, — перебил его Кай. — Не считаете?
— Сражаться с природой очень тяжело, это естественный ход вещей, — развел руками Рам. — Даже магия может лишь замедлить процесс.
— А что насчет процветания Люмтвера? — с подозрением переспросил Кай.
— Это уже следующий вопрос, мистер Рош. Теперь ваша очередь отвечать.
Я чувствовала, как почти неуловимо напрягся Кайлар, хотя на его лице ничего не отразилось.
— Спрашивайте.
— Как вы правильно заметили, двадцать лет назад я не был с вами откровенен, и вы тоже предпочли молчать. И теперь между нами гораздо больше разногласий, чем могло бы быть, найди мы в себе силы поговорить начистоту. Тогда я больше говорил о правилах… И сейчас бы мог, — он пристально посмотрел на следопыта. — И спрошу я вовсе не о том, зачем вы вошли в состав этой экспедиции. Я это знаю. И вряд ли вам удастся осуществить задуманное. Расскажите лучше о своих… способностях. Мне нужно подтверждение, тогда я открою вам все карты. Готовы?
Я опасливо посмотрела на Кайлара, на замершую с чайником Эли, на сдержанную улыбку «дракона». Способности способностями, но что он имел в виду, когда говорил, что знает, зачем Кай в экспедиции?
— Готов, — кажется, следопыта неприятно удивляла осведомленность мейна, во всяком случае дружелюбия в его голосе не было. — Только не знаю, что конкретно вас интересует… Чутье на люмов? Кровь, превращающуюся в кипяток, если я плохо себя контролирую, или регенерация, как у ящерицы?
С каждым сказанным словом глаза мейна сияли еще ярче, словно внутри его головы разгорался небольшой костер. Чайник в руках Эли опасно дрогнул, и она поспешно поставила его на стол.
— Все это, мистер Рош. Если дела обстоят так, как вы сказали, мне есть что вам рассказать. Когда вы зачастили в Люмтвер, пренебрегая нашими устоями, я заподозрил, какой именно у вас может быть интерес… Только вот вы уже больше не желали со мной встречаться.